Леди остановилась в одной из центральных гостиниц городка, позволив себе просто проигнорировать тот факт, что местный феодал счел бы за огромное счастье предоставить ей собственный замок. Да хоть уступить. Местный лорд-градоправитель, как и все северные феодалы, да и большинство северян вообще, с уважением относился лишь к двум людям во множестве миров – великому лорду Тайрану и его прекрасной супруге – однако компенсировал эту скупость безграничностью своего почтения. К которому леди, как и требовали традиции приличий, относилась совершенно равнодушно, лишь с легкой градацией снисходительности. Многое из этого Каю предстояло узнать позже, а тогда, захлебываясь морозным воздухом, от которого было больно в груди, мальчишка просто бежал по улицам до центральной площади, пока взгляд не выловил возле здания гостиницы остановившуюся вереницу посеребренных саней. Ни леди, ни ее свиты, конечно, уже не было снаружи.
Задумайся тогда Кай хоть на миг, он бы, безусловно, засомневался, простительна ли планируемая дерзость. Но думать не получалось – почти как тогда, выбираясь из залитого кровью и готового лопнуть от столкновения горных и пустынных ветров замка, пытаясь не утонуть и не потерять сестренку в кружении ледяной реки. Словно бы от этого снова зависела жизнь. Хотя… в каком-то смысле, так оно и было. Вся дальнейшая жизнь Кая напрямую зависела от леди Инеи и их, пожалуй, совершенно случайной встречи.
Предоставленные высокой гостье апартаменты располагались на третьем этаже. Для мальчишки, последние годы прожившего в комнатушке под самой крышей и привычного как время от времени сбегать оттуда после отбоя, так и без проблем возвращаться обратно, это проблемы не составило. Как и скользкие от наледи мраморные перильца балкона – по зиме ведущая в номер дверь, конечно, была плотно заперта, а высокие аркообразные окна закрыты ставнями, скрепленные не менее надежными механизмами. Только окошко повыше – маленькое и узкое, в которое даже для ребенка затруднительно было протиснуться, закрывалось простой задвижкой, которую мальчик, с трудом дотянувшись, отварил просунутой в щель тонкой деревянной дощечкой. Не было особых проблем и с единственным шпингалетом на раме, но, подтянувшись и опасно скользя по обледенелым перилам ногами, протиснуться в окошко Кай едва сумел, просто нырнув в него «рыбкой» – без возможности пользоваться руками. Только везение не позволило ему сломать шею, вывалившись в комнату, погруженную в зыбкий мрак – но только этим везение и ограничилось. Кувыркнувшись в воздухе, мальчик не только болезненно приложился об пол, почти не смягченный густым ковром, кажется, из настоящего меха, но и задел что-то в падении, мгновение спустя рухнувшее на него сверху, сперва приложив тяжелым ударом, потом осыпав дождем осколков. В первую секунду Каю почудилось, что в глазах от удара вспыхнули осветившие комнату искры… потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что помещение действительно осветилось – вспыхнувшими магическими лампами, похожими на крупные голубоватые кристаллы. Возле распахнутой двери с легкой растерянностью – самым ярким проявлением эмоций, пристойных для леди ее статуса – на лице стояла леди Инея, вместо мантии из мягкого белого меха одетая в длинное глухое платье из жестковатой синей с серебряными узорами парчи. Свет кристаллов множеством мелких звездочек вспыхнул в осколках на ковре…
– Эх ты! – ровным мелодичным тоном произнесла, наконец, леди Инея. – Разбил мое зеркальце…
Мальчик склонил голову, уставившись на многократные отражения своей растерянной, залившейся краской физиономии в осколках покрупнее. Стекло на зеркале было каким-то необычным, на одном осколке примерно в половину ладони размером, красовалась выгравированная звездочка, разбивавшая отражение на четыре искаженных острых грани. Дорогое, должно быть… впрочем, в тот момент Кай готов был сгореть от стыда, даже если бы зеркало вовсе ничего не стоило.
– Надеюсь, ты влез в окно не для воровства?
Так и не осмелившись поднять взгляда, мальчик в ужасе замотал головой, окончательно сбрасывая съехавший капюшон, подшитый коротким мехом.
– Хорошо, если так. Ты выглядишь, как отпрыск благородного рода – а в какой бы тяжелой жизненной ситуации ни оказался истинный аристократ, он не должен унижаться до трусливых краж. Если хочешь получить чужое – стань сильнее и возьми это по праву.
В целом это вполне соответствовало жизненным планам Кая. В армию – пусть поначалу и на нехитрую должность на побегушках, мальчишек брали лет с двенадцати-тринадцати, и он серьезно рассчитывал сперва присоединиться к ополчению местного лорда, а постепенно, изучив военные премудрости и собрав собственную небольшую армию и вернуть обратно приграничные земли. По праву, которое пока что оставалось за людьми с востока, но непременно должно было вернуться к нему.
– Ну что же…
С усилием подняв словно свинцом налившуюся голову, Кай обнаружил, что леди Инея беззвучно прошла несколько шагов и присела в одно из накрытых мягкими шкурами неизвестного зверя кресел – напротив него и совсем близко.
– Так расскажи мне, кто ты такой, мальчик. И с чего вдруг тебе вздумалось проникать сюда столь оригинальным образом?
Прошло девять дней, прежде чем Кай узнал о пожелании леди забрать его из приюта на свое личное воспитание, когда сам он уже был уверен, что супруга великого лорда покинула их городок, возможно, навсегда. Только унесенный – с ее слегка изумленного разрешения – осколок испорченного зеркала остался, словно священный артефакт. Кай обточил его края, чтобы не порезаться, и сделал нехитрую жестяную оправу, превратив зеркальную звездочку в оригинальный медальон. Мальчик почти все свободное время повадился вглядываться в собственное изломанное отражение, пару раз даже довольно грубо огрызнувшись на докучливые расспросы сестренки, и раньше вызывавшие легкое раздражение, но обычно ему удавалось сдерживать себя. Получив же обескураживающее известие, Кай оставил осколок разревевшейся девчонке, пообещав, как только сумеет достичь какого-то статуса при дворе великого лорда, вернется и заберет ее из приюта тоже… Не то, чтобы неискренне обещал, хотя и больше для того, чтобы убедить ее не реветь, тогда ему это казалось вполне логичным планом – но, как оказалось в дальнейшем, все же обманул. В новой своей жизни Кай даже письма сестренке ни разу не написал, захваченный открывшимся удивительным миром, придворным обучением и воспитанием, а единственный раз поинтересовавшись ее судьбой услышал от Инеи обещание выяснить – в едва уловимой ноткой недовольства – а чуть позже ответ, что его сестру тоже кто-то взял на воспитание и в приюте понятия не имеют, как сложилась ее дальнейшая судьба. Уязвленный, пусть едва заметным, но все же недовольством своей милостивой покровительницы, Кай не стал настаивать и выяснять подробности, только мысленно пожелал, чтобы у сестренки все сложилось столь же благоприятным образом – после чего счел, что о прошлом имеет полное право забыть, раз уж в его заботе и патронаже девчушка больше не нуждается. Даже тень неодобрения на совершенном лице Инеи неприятно колола.
И для Кая неразрешимой загадкой оказалось то, что некоторых куда более явные проявления недовольства и даже раздражения с ее стороны ни капельки не трогают. Например, юную леди Айсольду, официальное знакомство мальчика с которой фактически было сорвано, причем не самым красивым образом. В отведенных под «детскую» покоях наследницы «северной короны» не оказалось, и мальчишка, тогда еще не успевший освоиться в замке, автоматически последовал за леди Инеей, судя по всему, моментально охваченной нехорошими подозрениями. Зрелище «на том конце пути», впрочем, стоило того, чтобы увидеть: небольшой кабинет лабораторного вида с пола до потолка оказался покрыт довольно толстой ледяной коркой, причем даже на первый взгляд становилось понятно – намерзнуть так естественным образом она не смогла бы по определению. На полу, почти утонув в наледи, просматривался какой-то разбитый флакон, рассмотрев который, Инея тихо ахнула и, легонько стукнув ладонью по дверному косяку, покрывшемуся тонкой, как паутинка, причудливой корочкой наледи, двинулась дальше по коридору.
