Вроде банальной скуки.
Полушутливое изречение о том, что на работу других можно смотреть бесконечно, Ривена не просто не касалось – для него вынужденное безделье в гудящем и суетливом, словно пчелиный улей, дворце превратилось едва ли не в пытку. Если Брендон оказался действительно нужен новоявленному правителю – хотя бы для моральной поддержки – то все остальные в «личной гвардии» оказались явно не у дел. Попытка попрактиковаться в навыках шпионажа тоже не развеяла скуки, заговоров-то при дворе было предостаточно, кажется, это считалось обычным нормальным делом, но все – настолько мелочные и несерьезные, что попытка разоблачать мающихся дурью придворных выглядела бы нелепо. Тем более, к болезни старого короля ничьи интриги и козни отношения не имели – должно быть, отречение действительно подкосило его серьезнее, чем можно было ожидать. А поначалу-то складывалось впечатление, что бывший монарх напротив, только рад был перебросить на плечи сына накопившуюся гору проблем… наверное, и у него самого складывалось – но спокойной жизни «на пенсии» не получилось. Впрочем, Ривен ему уж точно не сочувствовал. Юноша и по жизни-то не страдал переизбытком человеколюбия: глупость это, в общем-то, говорить о любви ко всем людям вообще, любить можно довольно узкий круг близких, несколько к большему кругу знакомых относиться, в общем и целом, благожелательно, но до подавляющей части человечества дела ему все равно нет и не будет. А бывший король Эраклиона к тому же ни малейшей симпатии не вызывал. Раздражали Ривена такие люди – считающие, будто кто-то станет платить по их счетам, нести ответственность за чужие поступки. Со Скаем, конечно, хотя бы в меру своих невеликих дипломатических способностей, приходилось демонстрировать всю возможную тактичность, отец все-таки, хотя, наверняка, и у сына находящийся не на лучшем счету. У благородных, действительно благородных, а не просто родившихся в «нужной» семейке, людей, особенная система мышления, которую Ривен не совсем понимал, но постарался научиться уважать – Скай был как раз из таких. По его личному мнению – на свою же беду. Почти сказочный образчик Светлого рыцаря. По макушку забитого слащавыми р-романтическими бреднями. Выздоровеет теперь его папаша или нет, у самого молодого короля проблем в любом случае не убавиться, а о радикальных решениях вроде того, что, по подсчетам Ривена, процентов этак сорок дармоедствующих при дворе министров и так называемых советников с повадками типичных «слуг народа» следовало бы гнать в три шеи, Скай и слышать не желал. Не хотел, видите ли, в самом начале «карьеры» правителя прослыть самодуром и тираном! И это еще в мире с абсолютной монархией.
Юноша скользнул взглядом по гостиной комнате выделенных им во дворце апартаментов – довольно скромных по здешним меркам, но непривычного к подобной обстановке Ривена все равно гнетущих официозной роскошью. Кажется, никого, кроме него, ни обстановка, ни ситуация не напрягали – Брендану не привыкать, а Тимми и Хелиа вообще по жизни выше таких мелочей. Вот и сейчас – один развлекает болтовней притащивших обед служаночек, второй унесся в свою привычную нирвану, третий выводит какие-то абстрактные наброски карандашом в блокноте – просто идиллия. Только Ривен, лишившись возможности и делать хоть что-то полезное и покинуть дворец, чтобы самолично разведать обстановку хотя бы в столице, не говоря уже о более отдаленных регионах довольно крупного королевства (поскольку юный монарх только что не умолял друзей не оставлять его сейчас в родном «гадюшнике», а когда друг является еще и работодателем, просьбы разумнее принимать, как приказ), откровенно маялся от скуки и нарастающей злости на весь мир. Его агрессию регулярно требовалось сцеживать – и раньше юноша искренне полагал, что военная карьера обеспечит необходимые для этого жизненные ситуации, но последнее время эта уверенность серьезно ослабла. Нашелся бы, что ли, среди этих горе-заговорщиков хоть один с претензией на реальную государственную измену, а не просто жаждущий занять кресло повыше да поудобнее! У Ская, конечно, и без того забот полон рот, но, значит, особой разницы и не возникнет, а выудить хоть какую-то пользу из нарастающего кома трудностей не помешает. Проредить ряды совсем уж зарвавшихся государственных деятелей, укрепить сеть собственного влияния (хотя какая там сеть, пока что – пара заброшенных ниточек, не более). С другой стороны, стоит ли стараться, когда максимум через год намерен отсюда сваливать совсем в другое королевство к другому двору с другими порядками? Как бы то ни было, Ривен не мог с полной уверенностью сказать, что на этот счет думают остальные, однако для него самого в тысячу раз проще было сталкиваться с реальными угрозами – как раз противостоять им всех четверых в Фонтароссе отлично научили – чем ждать непонятно чего в таком полуподвешенном состоянии. Насколько он сумел узнать своих товарищей, то и для Ская тоже! Но у того и выбора особенного нет, с детства должны были готовить как будущего правителя, а вот ради чего самому все это терпеть? Сомнительной придворной карьеры? Не будь молодой король в первую очередь другом, а только потом – работодателем, ноги бы Ривена в этом дворце не было! При его нелюдимом характере друзья заводились, так сказать, со скрипом, но именно это заставляло ценить тех, кто уже таковым был. Остальные парни из прошлогоднего выпуска Фонтароссы, наверное, успели весь обитаемый космос исколесить и в необитаемый заглянуть, а лучшая на курсе четверка время здесь прожигает! Мерзкое ощущение.
Странное поведение Музы, отказавшейся с ним разговаривать во время последней связи по галафону, подлило масла в огонь. Несмотря на вспыльчивость, которой они оба неприятно отличались и из-за которой многие разговоры происходили на повышенных тонах, хотя даже ссорами-то и не были, серьезных разногласий последнее время удавалось избегать. Так ему, во всяком случае, казалось – и вот, пожалуйста. Ответившая на звонок Блум, правда, попыталась уверить, что разговаривать в данный момент Муза просто не может, но в качестве причины ничего более-менее внятного сочинить не смогла, да и не особенно-то, кажется, старалась. Ривену тоже ни одного объективного варианта в голову не приходило, оставалось лишь напрягать память, анализируя последний разговор с феей гармонии и стараясь понять, что такого мог сказануть сверх своей обычной меры, чтобы заставить девушку, обычно довольно отходчивую, на него до сих пор дуться. Объяснения не находилось, а раздражение женскими капризами и чудачествами накапливалось. Если что-то не так – почему бы не сказать прямо?!
От размышлений вовремя отвлек Его новоявленное Величество, торопливым шагом, балансирующем на грани того, чтобы перейти уже в бег, ворвавшийся в напоминающую небольшой зал комнату и, почти с отвращением на физиономии швырнув на кресло «парадную» корону, от быстрого шага слегка скособочившуюся на белобрысом затылке, цапнул бутерброд с подноса, стоявшего перед Брендоном. Аристократические манеры – хоть стой, хоть падай!
– Не смешно! – перехватив ехидный взгляд, пробурчал Скай, торопливо пережевывая «трофей». – На обед демона с два вырвешься, а мне, между прочим, сегодня и позавтракать толком не дали! Министры и чиновники высшего ранга, видите ли, даже без приглашения обладают привилегией «присоединиться к королевской трапезе», ладно бы, они туда поесть рвались, а не вязаться с этими бесконечными разговорами – и туда тоже все эти свои бумажки притаскивают!
– По-твоему, это причина конфисковать МОЙ обед? – с притворным возмущением встрепенулся Брендон. Это он, мягко говоря, слегка преувеличил: не смотря на кажущуюся занятость разговором со служанками, поднос он к появлению коронованного друга уже успел опустошить почти полностью. Вот уж у кого не возникло бы проблем от необходимости трапезничать, одновременно поддерживая беседы с министрами. Но Скаю эту мысль лучше не озвучивать – с него станется пригласить и «личную свиту» на все эти официальные обеды, отгородившись друзьями от придворных. Брендону-то действительно ничего, а вот за свое умение «держать лицо» Ривен не поручился бы: непременно, в лучшем случае, скажет лишнее, в худшем – засветит по какой-нибудь особо неприятной лоснящейся физиономии, спровоцировав бессмысленный скандал.
