– Успокойся, не нервничай… тебе вообще разговаривать нельзя, подожди, я сейчас чаю с медом тебе сделаю… – засуетилась Флора.

– О Турнире в Гармонии можно с чистой совестью забыть, – едва слышно прошептала Муза, отрешенно глядя на нее. – оно и к лучшему, все мои выступления просто отвратительны, я бы опозорилась на весь мир Мелоди!

– Ну что за чепуха, уверена, ты непременно была бы… будешь лучшей! А голос восстановится максимум за неделю, в крайнем случае прибегнем к пыльце, уж это точно не стрельба по воробьям, а действительно важно… Ты непременно победишь!

– Ты просто, как всегда, деликатничаешь! Ты ведь никого никогда не можешь обидеть! Даже Техна сказала…

– Техна сама не контролирует то, что говорит. Говорит, это из-за вируса, который заставляет вести себя… примерно, как Стелла себя обычно… ой, прости! – досадливо поморщившись, фея природы шлепнула себя по губам.

– Не стоит. Не ты же виновата, что я – пустая легкомысленная кукла, – почти не изменившимся голосом откликнулась солярийка. – раз абсолютно все так считают, видимо, так и есть…

– Стеллочка, я вовсе не хотела сказать… Муза, тебе лучше…

– Хватит, наконец, с нами нянчиться! – хрипл отрезала Муза. – Чаю я себе и сама налью, а ты иди… в свою оранжерею, хотя бы. Цветы, в отличие от нас, точно сами о себе не позаботятся!

Готовая сгореть со стыда Флора кивнула. Правильно, помочь она ничем толком не может, а от расспросов девочкам, кажется, только хуже… Оставив подруг в гостиной, девушка на всякий случай заглянула в спальню Айши, заметив, как ей показалось, включенный свет. В комнате действительно горел ночник, а хозяйка сидела на кровати, обхватив руками колени – сначала Флора увидела только спину, закрытую шикарным каскадом темно-каштановых кудрей – но на скрип двери мулатка резко обернулась. В свете ночника бирюзовые глаза сверкнули как-то странно…

– Ты меня напугала! – резко заметила принцесса Андроса.

– Извини… ты где-то пропадала весь день, и мы не заметили, когда ты вернулась, я подумала…

– Когда мне надо, тогда и вернулась!

– У тебя все хорошо? – припомнив сегодняшнюю безрадостную тенденцию, осторожно спросила цветочная фея. Айша искривила полные губы.

– Фло, отстань ты ради Океана, а! Или что там у вас на Линфее? Ради священного дуба! Никого не хочу видеть, – резко отворачиваясь, огрызнулась она.

– Прости, пожалуйста.

Так и не дождавшись больше никакого ответа, Флора осторожно прикрыла за собой дверь и поплелась в оранжерею. Обычно там ей всегда становилось легче…

Приближалось время отбоя, поэтому, если в коридорах Алфеи студентки еще бродили, парк и оранжерея успели обезлюдеть. Только одна незнакомая девушка – первокурсница, должно быть, Флора ее здесь раньше не встречала – с задумчивым видом бродила среди зарослей. Невероятной даже для феи красоты девушка с жемчужной, даже слегка сияющей, кожей и шелковистой копной черных волос, едва ли не подметающих пол… Впрочем, не Флоре, чья собственная шевелюра в энчатиксе как-то ухитрялась вымахать до такой длинны, что первое время фея в тайне боялась в них запутаться, было об этом судить.

– Добрый вечер. Ты что-нибудь ищешь? Я тут все знаю, могу помочь…

– Всем готова помогать, ну надо же, – изящным движением чуть склонив голову, мелодично проговорила незнакомка. – просто мать Тереза! Хотя, в твоем случае, скорее матушка-природа! Всем помогать, всех опекать, обо всех заботиться… Но, знаешь, люди редко, в отличие от цветов, бывают за это благодарны. Цветочки хотя бы не нахамят в ответ на лучшие намерения….

– Ты ведьма, – быстро осознав свою ошибку, пробормотала фея природы.

– Меня зовут Людмила, – темноволосая красавица улыбнулась. – ну да, ведьма, ну и что с того. Феи тоже далеко не все стараются быть такими очаровашками, как ты. Та же крысиная грызня, что и у нас, только под лакировкой с блестками и фальшивыми улыбками. Многие ли тут сопереживают от чистого сердца? Ну, не считая тебя самой, конечно? – протянув тонкую руку, ведьма положила ладонь Флоре на грудь. – Думаешь, тебя все любят за то, что ты такая милая, да? А этим просто пользуются. Иногда даже «спасибо» никто не скажет, верно?

Перед глазами почему-то пронеслись раздраженные лица подруг… Флора отрицательно покачала головой.

– Мне нравится заботиться. О людях, цветах, животных… разве это важно? Дело вовсе не в том, чтобы казаться кем-то или какой-то… и не в том, чтобы ждать бесконечных благодарностей. Мне просто приятно помогать.

– Понятно, – отступив на шаг, Людмила развела руками. На мгновение взгляд зацепил браслет из черного жемчуга на тонком запястье. – но мне ничего не нужно, знаешь ли. Хотя, благодарю, конечно… Счастливо, матушка Тереза!

Отчего-то в этой девушке чувствовалась какая-то пронзающая ее насквозь фальшь… даже для ведьмы, хотя в Торрентуволле в какой-то мере принято прятаться под масками. Да и только ли там? Быть может, у фей просто маски другие и Людмила эта не так уж не права, говоря о сходстве школ при всех их различиях? Интересно, что ей было тут нужно? Хотя в самом по себе визите ведьмы в Алфею уже не было ничего паранормального, не то что еще два-три года назад… Какими бы ни были маски что ведьм, что феи – как правило, они для каждой свои, выработанные с годами воспитания и поведения, а эта словно бы надела чью-то чужую и не успела еще в полной мере к ней привыкнуть, что ли…

Продолжая размышлять уже за работой, Флора внезапно краем глаза увидела в зарослях что-то серебристо-синее…

– Опять ты?! – воскликнула она. Заросли зазмеились хищными лианами, в мгновение ока опутав плотным коконом маленькую импу, не успевшую дать деру. Огромные хрустально-синие глаза испуганно смотрели на фею с голубоватого личика, обрамленного серебристо-белыми, легкими, как пух, волосами. – Снежана! Ты опять воруешь мои цветы, маленькая дрянь?! Я же запретила тебе к ним приближаться!

Голубая мордочка демонессы стала откровенно плаксивой, обычно Флору это разжалобило бы даже при понимании, что импа притворяется… но сейчас гнев захлестнул фею с новой силой.

– Ты убиваешь мои цветы!

– Вовсе нет! – пискнула Снежана. – Я сохраняю навечно их красоту. Цветы в кристаллах никогда не вянут…

– Но и не ЖИВУТ!

Щупальце лианы, повинуясь мысли волшебницы чувствительно шмякнула импу об пол оранжереи. Теперь в синих глазищах испуг был самым искренним…

– Убирайся вон, колдовское исчадие! – с силой опустив ногу совсем рядом с крошечной демонессой, рявкнула Флора, сама оглушенная водоворотом обуявших ее чувств… которые фее совершенно не нравились. – И даже не приближайся к моей оранжерее, если не хочешь, чтобы тебя раздавили, как кусочек льда! Прочь!

Снежанка, слегка оправившись от шока, покрутила, насколько можно было разобрать в крошечной варежке, пальцем у виска и послушно исчезла в маленьком водовороте серебристых снежинок.

«Как я могла такое сказать? Даже импе… что со мной происходит?»

В полнейшей растерянности Флора запустила ладони в волосы, сдавив голову пальцами.

========== Часть 12 ==========

Кто бы смог

Всё совместить

И душу сохранить?

Я не могу!

Феб («Собор Парижской Богоматери»)

В воздухе Эраклионского дворца Ривену почудилась слабая, едва уловимая горечь полыни. Если в этом мире и росло это растение, маловероятно, чтобы ему вздумалось цвести в такое время года, а для оранжерей, из которых слуги могли бы притащить и расставить всюду букеты, полынь тем более не подходила. Впрочем, стоило отвлечься от раздумий и уже осознанно втянуть воздух, едва уловимый флер рассеялся. Как сон. Ривен никогда не помнил своих снов, не было в них той красочности и яркости, что видят мечтатели – если какие-то грезы и посещали юношу, то таяли туманной дымкой в считанные мгновения после пробуждения, изредка оставляя смутное беспокойство или раздражение. Хотя, у этих беспокойства и раздражения могли быть сотни других причин!