— Ты к чему это? — раздражённо поинтересовался Аспитис, явно разозлённый его холодным, отстранённым тоном. — Хочешь предложить иные варианты?

— Именно, — Бельфегор заложил руки за спину и, удостоверившись, что на него смотрят все без исключения, отчеканил: — Никто никуда не пойдёт, пока не будут выполнены два моих условия.

Аспитис приподнял одну бровь, щурясь. Бельфегор, чувствуя пробирающий до мозга костей ужас от осознания того, в какой глубокий омут он сейчас нырнул с головой, — хотя вроде готовился, — бесстрашно продолжил:

— Первое: ты должен мне ответить на один вопрос, здесь и сейчас, а то я тебя знаю. Зачем ты приказал мне выслеживать всю эту компанию по камерам, если среди них была Дамела, которая должна была сдать их местоположение, как только они окажутся в каком-нибудь порту? Или когда Дилан вдруг вернёт Силу?

Бельфегор стоял боком к отцу, потому увидел, как Дилан резко повернул голову к Дамеле — и то же сделали Герберт, Джей и Миа. Аспитис усмехнулся.

— Ты всё так же не желаешь копать дальше культурного слоя, сын. Конечно, Дилана должна была выдать Дамела. А ваша группка была мне нужна, чтобы однажды случайно наткнуться на какую-нибудь ненормальную активность в стратегически важных районах. Что, собственно, вы и сделали, выявив очередное предательство в Айкиле. О чём о чём, а об этом я предпочёл не сообщать вообще никому — на всякий случай. Твоё второе условие?

Бельфегор, в общем-то, не ожидавший от отца ничего иного — конечно, у него был какой-то ещё план, и, конечно, своего сына он не захотел в него посвящать, — искривил губы в благожелательной улыбке — хотя беснующееся в предчувствии бури сердце чуть не выскакивало из горла.

— Второе такое. Сейчас мы спросим Дилана, куда он хочет поехать. И, если вдруг выяснится, что в колонии, а не в лабораторию, ты не будешь ему препятствовать.

Теперь все взгляды — жгучие, как перец — скрестились на Бельфегоре, но он предпочёл не замечать их, глядя только на отца. Тот резко выдохнул через до предела расширившиеся ноздри и вполне спокойно спросил, кивнув в сторону одеревеневшей Миа:

— Это влияние твоей новой пассии, да? Или сразу обоих Страховых? Счастье всем, и пусть никто не уйдёт не по своей воле?..

— Я люблю Миа, да, — согласился Бельфегор, мельком посмотрев на Миа — она, совсем недавно порозовевшая, опять побледнела. — Это пройдёт, не переживай. Однако этот наш разговор я замыслил ещё до её появления в нашем доме. Собственно, поэтому я и сказал Адамасу координаты лаборатории. Не только твоё мнение имеет вес, отец. Впрочем, если ты считаешь иначе, поступай как знаешь…

Он и сам не ожидал, что окончание фразы выйдет таким многозначительным. Это был второй раз, как Бельфегор в открытую выступал против отца — причём в вопросе, который никак не касался Рэкса Страхова. Но чаша его терпения давно переполнилась, и он не представлял, как ещё донести до отца не только свою позицию или взгляд на жизнь — самого себя, пусть и в малой части.

Аспитис не отрываясь смотрел на Бельфегора, одним лишь пристальным взглядом имея над ним такую власть, что хорон потом удивлялся, как сумел под ним выстоять. Цезарь рядом с ним, придерживающий коленом уткнутого носом в бетон Доминика, а рукой — спешно перевязанного взволнованного Десмонда, наоборот, казался до невозможности расслабленным. И даже улыбался углом губ — как будто знал, чем всё кончится.

Несколько секунд нечеловеческого напряжения — Бельфегор где-то в глубине души успел пожалеть о своей дерзости, — и Аспитис перевёл тысячетонный взгляд на тут же встрепенувшегося Дилана — по ходу облегчив его минимум до килограмма.

— И чего же хочет сэр Особенный? — тихо, но всё равно отлично слышно спросил Мессия. Бельфегор ощутил, как земля на мгновение уплыла у него из-под ног, — что бы отец ни говорил, ему не всё равно. Давно надо было заявить о себе…

— Сэр Особенный, — Дилан флегматично стряхнул одной рукой с пальцев кровь, успевшую натечь с уже закрывшейся раны на плече, а другой за талию притянул к себе обескураженную Дамелу, — желает комфортный номер в вашем санатории. И не больше четырёх процедур в день, ясно?

Не сдержавший улыбки Бельфегор пронаблюдал, как его отец недоверчиво моргнул и, разомкнувший было вытянувшиеся в тонкую нитку губы, осёкся, когда Дилан, смотрящий с явным вызовом, продолжил:

— Только у меня тоже два условия. Первое: Дамела будет со мной, а не в Управлении, новичков разрабатывать. И второе: у нас будет право покидать территорию, когда нам вздумается.

Аспитис согласно, немного деревянно качнул головой — Бельфегору подумалось, что месяцок у него выдался тот ещё, раз за разом выбивают почву под ногами, а он за это никого не казнит и даже не может толком высказаться — и, определённо решив оставить все вопросы на тему смены позиции Дилана при себе, хлопнул в ладони.

— Тогда расходимся! Все машины ждут у порта. Цезарь, забирай своего второго сынка, и пошли.

Гвардейцы зашевелились: Сорен и Бохай подняли сыновей, Диллза отошла к Дилану с Дамелой, жестом приглашая двигаться за собой, Гирт и Коен вдвоём подхватили вера — Бельфегор наконец вспомнил его имя — Мэтво, бывший телохранитель Домино, о котором упоминалось в отчётах о Седе. Герберт подошёл к Бельфегору и вставшему Десмонду, старающемуся не шевелить раненым бедром.

— Вас двоих я, пожалуй, доставлю в ближайшую больницу, — решил Бельфегор и оценивающе посмотрел на Герберта. — Так ты умеешь метать ножи?

— Как мама, да, — кивнул тот и ухмыльнулся. — Тебе, Бельфегор, тоже не помешало бы ко врачу. Того и гляди рана обратно откроется.

— Не откроется, — отмахнулся хорон. — Не в первый раз, и тем более не забывай, чей я сын. Знаешь, если всё-таки будет объединение, когда ты закончишь Академию, я был бы рад видеть тебя в своей гвардии.

— Спасибо, я подумаю, — подмигнул ему Герберт и обнял за плечи Десмонда, пошатнувшегося от столь неожиданного жеста. — Что, пойдём, может, сэр Шштерн? Бледный ты какой-то. Братец и то поживее выглядит.

Терас невольно скосил глаза на уводимого Цезарем Доминика: открытых ран он ему не нанёс, зато основательно прошёлся вместе с Бельфегором по важным точкам. Потом ожидаемо вспыхнул:

— Во-первых, он мне не брат! Во-вторых, тебе больше повеситься негде?

— Конечно, есть где! Джей, Миа, не хотите подставить мне дружеское плечо?

Он был создан для гвардии — Бельфегор ощутил это по провокационной манере поведения и бесстрашию, граничащему с безумием. Даже интересно, в кого Герберт пошёл таким характером: его отец, хоть и общался близко в своё время с Цезарем, особо ничем не выделялся, а мама была металлически спокойной руководительницей. Так или иначе, МД уже плакала по нему горючими слезами. Или та будущая организация, которая придёт ей на смену, как только будет покончено с «Атра фламмой».

Пока они разговаривали, все гвардейцы покинули разгрузочную зону. Бельфегор уже тоже развернулся в сторону ворот хранилища — через него можно было выйти на улицу не заходя в зал ожидания, — когда всё это время державшаяся рядом с Джеем Миа вдруг оказалась прямо перед ним.

— Нам надо поговорить, Бельфегор, — кусая губы, сказала она, и хорон равнодушно пожал плечами. Герберт и Десмонд, переглянувшись, заторопились покинуть коридор — минуя оставшегося стоять Джея, терас сунул ему так и не использованный в бою пистолет. Бельфегор кивнул Миа на противоположный выход, к пристани, первым пошёл туда, и хорони поспешила следом.

Остановились они у самой воды, и Бельфегор, недолго думая, сел на край причала, свешивая ноги — до мутной, едва волнующейся глади оставалось сантиметров десять. Миа опустилась рядом на корточки — края когда-то успевшей помяться юбки коснулись бетона — и, бледная и решительная, с покрасневшими глазами, повернула в его сторону голову.

— Я хочу попросить прощения, Бельфегор, — тихо начала она. — Всё это время я врала тебе лишь в одном…

— А в остальном недоговаривала? — закончил за неё Бельфегор, холодно улыбаясь и смотря на залив, на линии горизонта то там, то здесь прорывающийся разномастными судами.