Б. С. Стомоняков от имени советских руководителей передал через советского полпреда в МНР В. X. Таирова приглашение Гендуну посетить Москву для обсуждения вопросов советско-монгольских отношений.

Правительственная делегация МНР во главе с Председателем Совета Министров Гендуном нанесла визит в СССР с 11 декабря 1935 года по 9 января 1936 года и была принята на самом высоком уровне — И. В. Сталиным, К. Е. Ворошиловым и другими официальными лицами. В состоявшихся переговорах, в которых принял участие и Б. С. Стомоняков, особое внимание было уделено вопросам укрепления обороноспособности МНР, в том числе техническому оснащению и боевой подготовке монгольской армии, защите границ от японо-маньчжурских захватчиков. В связи с состоявшимися переговорами Советское правительство приняло в конце января 1936 года решение об оказании МНР помощи вооружением, снаряжением и транспортными средствами на сумму в 8 миллионов тугриков.

Одновременно Советский Союз сделал серьезное предупреждение Японии. Вызвав японского посла, Б. С. Стомоняков заявил ему 21 февраля 1936 года, что «учащающиеся столкновения на границах Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го представляют еще один очаг опасности для мира на Дальнем Востоке и вызывают серьезное беспокойство у правительства СССР». В связи с этим он, напомнив, что Советское правительство, поддерживающее неизменно с 1921 г. дружественные отношения с Монгольской Народной Республикой, предложил образовать смешанную пограничную комиссию для предупреждения и урегулирования всех пограничных инцидентов.

12 марта 1936 года в Улан-Баторе был подписан Протокол о взаимопомощи между СССР и Монгольской Народной Республикой, согласно которому договаривающиеся стороны обязывались в случае угрозы нападения принять все меры, необходимые для обеспечения безопасности, и «оказать друг другу всяческую, в том числе и военную, помощь».

Информируя полпреда СССР в Японии К. К. Юренева о происходящих событиях, Б. С. Стомоняков писал 28 марта: «Улан-баторский протокол является новым звеном в той цепи последовательных действий, которыми мы обуздываем японскую агрессию против МНР. Теперь Япония уже конечно не сомневается в том, что завоевание ею Монголии привело бы к войне с Советским Союзом».

В июле 1936 года монгольский народ широко отмечал 15-летнюю годовщину со дня провозглашения Монгольской Народной Республики.

10 июля Б. С. Стомоняков направил министру иностранных дел МНР Амору[52] от имени НКИД СССР приветственную телеграмму, в которой поздравил министра и весь монгольский народ по случаю 15-летия Монгольской Народной Республики. При этом он выразил сожаление, что вследствие занятости не смог воспользоваться приглашением правительства МНР принять личное участие в юбилейных торжествах в Улан-Баторе.

На торжества в Монголию выехала делегация ЦИК СССР во главе с заместителем наркома легкой промышленности Ш. З. Элиавой. Одновременно, как сообщал Б. С. Стомоняков советскому полпреду в Улан-Баторе, ЦК ВКП(б) и Советское правительство приняли решение направить в МНР в качестве подарков монгольскому правительству 4 самолета гражданской авиации, 12 агитавтомобилей с оборудованием и киноустановками, 12 походных амбулаторий на автомашинах, походную типографию с монгольским шрифтом, кинофильмы и другое оборудование.

28 октября 1936 года в Москву прибыл Председатель Совета Министров, министр иностранных дел МНР Амор. На другой день, 29 октября, Амора принял глава Советского правительства В. М. Молотов. На этом приеме присутствовал Б. С. Стомоняков. В тот же день Амор нанес визит М. М. Литвинову и Б. С. Стомонякову. Был продолжен обмен мнениями по принципиальным вопросам советско-монгольского сотрудничества. В частности, было рассмотрено положение, сложившееся на Дальнем Востоке после подписания между СССР и МНР протокола о взаимопомощи ввиду непрекращавшихся пограничных инцидентов и конфликтов на советско-маньчжурской и монголо-маньчжурской границах, постоянно провоцируемых японской военщиной.

В соответствии с советско-монгольским соглашением о взаимопомощи в Монголию были введены в сентябре 1937 года советские воинские части. Их расквартировали вдоль юго-восточной границы МНР. Наряду с этим значительно увеличилось число советских инструкторов и военных специалистов в Монгольской народно-революционной армии, что способствовало повышению ее боеспособности, улучшению боевой подготовки монгольских солдат и командиров и овладению ими новейшей советской военной техникой.

В связи с «тихой» японской агрессией продолжало ухудшаться положение в Китае. Поддерживая своих ставленников среди китайских милитаристов в отдельных провинциях, Япония обосновалась к концу 1935 года в провинциях Чахар, Хэбей и частично Шаньси и повела наступление на провинцию Суйюань. Японские империалисты пытались создать так называемое автономное правительство Северного Китая.

Перед лицом этих суровых событий Чан Кайши, неоднократно уклонявшийся от встреч с советским полпредом, вынужден был вновь пойти на переговоры.

В соответствии с полученными директивами полпред Д. В. Богомолов в беседе с Чан Кайши 18 октября 1935 года заявил «о желании Советского правительства вообще улучшить советско-китайские отношения», указав при этом на конкретные пути их дальнейшего развития, а именно заключение торгового договора и Пакта о ненападении. Его собеседник выразил согласие с советскими предложениями, однако намекнул на желательность пойти еще дальше, вплоть до заключения военного соглашения.

В письме полпреду Стомоняков подробно остановился на отдельных моментах советско-китайских отношений. «Мы согласны на предложение Чан Кайши о сотрудничестве и взаимной помощи против японской агрессии, — писал он. — Мы исходили при этом из целесообразности поддержания усиливающегося в Китае течения за оказание вооруженного сопротивления против японской агрессии. Мы готовы оказать посильную поддержку Китаю, если бы он действительно вступил в освободительную войну против Японии».

В этом письме Б. С. Стомоняков затронул также проблему взаимоотношений Чан Кайши и китайских красных армий, выразив убеждение, что «без реализации единого военного фронта войск Чан Кайши с частями Красной Армии Китая невозможна серьезная борьба против японской агрессии». При этом он дал понять, что Чан Кайши «имеет полную возможность договориться непосредственно с китайской компартией».

Борис Спиридонович знал, что основа для такого соглашения появилась после принятого КПК 1 августа 1935 года по предложению Исполкома Коминтерна «Обращения к народу об отпоре Японии и спасении родины». В этом документе КПК предложила всем без исключения партиям, политическим и военным группировкам, в том числе и частям гоминьдановской армии, прекратить гражданскую войну, объединиться для сопротивления японской агрессии. В обращении предлагалось создать правительство национальной обороны из представителей различных политических, военных и других группировок, единое командование и объединенную антияпонскую армию. С трибуны VII конгресса Коминтерна в Москве об этом же заявил на весь мир официальный представитель КПК Ван Мин.

По поручению Б. С. Стомонякова полпред со всей определенностью сказал: «Мы приветствовали бы установление политического единства Китая, но это должно быть сделано руками самих китайцев». В последующих беседах с Чан Кайши, когда полпред получил прямое указание Б. С. Стомонякова, он со всей категоричностью заявил: «Никакой посреднической роли в его (Чан Кайши. — Авт.) переговорах с китайской компартией мы играть не будем, и это внутреннее дело Китая».

Касаясь возможного военного сотрудничества между двумя странами, писал полпред, Чан Кайши все время уходил от конкретизации взаимных обязательств и высказал пожелание «сохранять его в секрете» не только от Японии, но и от Англии, «пока не будет подготовлена почва в Англии и Америке».