Фактический разрыв между политикой и моралью традиционен, он имеет силу предрассудка. Равно как силу предрассудка имеют и постоянные ссылки политиков на моральные соображения. Одно обусловливало другое. Чем дальше от морали отстояли реальные политические поступки, тем гуще был слой покрывающих их нравственных румян. Глубины лицемерия измерил в свою эпоху итальянец Макиавелли. Он не был циником. Он не воспевал аморализм в политике как нечто должное. Он лишь показал, что в царстве сущего политика, претендующая на успех, может быть только аморальной. Исключения встречались. Но, как и положено, они лишь оттеняли общее правило.

Только к концу XX века стали постепенно складываться предпосылки для подключения нравственных начал к разработке и оценке политических решений. Внешне это выразилось в том, что наряду с привычным, традиционным фактором силы все более заметную роль начинает играть мировое общественное мнение. Сила сопротивляется, удерживает пока решающие позиции, но все чаще встречаются ситуации, когда сила оказывается бессильной. Американцы уж много раз убеждались в этом. Теперь, если иметь в виду Афганистан, и мы приобрели опыт. «Воздействие реалий современного мира и возможные модификации ряда объективных факторов, порождавших войны, — говорится в Тезисах ЦК КПСС, — позволяют думать, что обеспечение безопасности государств все больше будет перемещаться из сферы соотношения военных потенциалов в сферу политики, примата права, общечеловеческой морали в выполнении международных обязательств»[90].

Новая политическая философия эпохи, настаивая на сугубо реалистическом видении общества, тенденций его развития, исходит из того, что смена общественно-экономических формаций, смена цивилизаций займет гораздо более длительное время, чем ранее представлялось коммунистам, и будет протекать в формах, выходящих за рамки нынешних теоретических представлений. Судя по всему, этот переходный период будет заполнен изменениями, переменами как капитализма, так и социализма. Оба типа общественного устройства будут вынуждены приспосабливаться к революционным сдвигам в техническом и технологическом базисе производства, осваивать, впитывать в себя результаты ускоряющегося научного прогресса. Оба типа общественных устройств, чтобы сохранить себя и человечество, будут вынуждены соревноваться, взаимодействовать, обмениваться материальными и духовными ценностями.

Все это придает особый вес и особое значение мирному сосуществованию. Принцип мирного сосуществования возник как внешнеполитическая доктрина социалистического государства. Затем он стал общепризнанной нормой отношений между государствами с различным общественным строем. На наших глазах он постепенно становится нормой взаимоотношений государств, независимо от их общественного строя. Это неуклонное расширение политического ареала, где применяется принцип мирного сосуществования, свидетельствует о том, что в ядерный век он адекватно отражает насущные интересы, потребности разных народов, разных классов и социальных групп.

Универсализация мирного сосуществования, то есть его распространение на все более широкую область международных отношений, сопровождается и упрочением его социальной, массовой базы. «…Мы должны помочь народам вмешаться в вопросы войны и мира»[91],— говорил В. И. Ленин 8 ноября 1917 года на II Всероссийском съезде Советов. Эта ленинская установка на демократизацию внешней политики, на активное и сознательное участие масс в борьбе против войны, за мир всегда была неотделима от нашего понимания мирного сосуществования. Но только во второй половине XX века она стала реализовываться в практике массовых демократических движений. Их сила — и движений традиционных, и так называемых «новых социальных движений» — это сила прогрессивного мирового общественного мнения, которое отражает и выражает главный интерес человечества — уцелеть, выжить в ядерный век.

Именно этот интерес питает политику мирного сосуществования, делает ее устойчивой и перспективной. Политика мирного сосуществования — это необходимое условие формирования планетарного сознания, предпосылка и средство демократизации, гуманизации всей системы международных отношений, конкретное выражение огромного потенциала самосохранения, объединяющего инстинкт человека и разум человечества. Только мирное сосуществование во взаимозависимом мире может создать политические условия для того, чтобы сохранить биосферу Земли, гуманизировать научно-технический прогресс, преодолеть отсталость «третьего мира» и сохранить будущее для следующих поколений людей.

Решения всех перечисленных задач — это внешний, международный фронт материализации нового политического мышления. Но есть и фронт внутренний — и, пожалуй, решающий — это революционная перестройка нашего образа жизни. Только если мы победим здесь, у себя дома, мы можем рассчитывать на успехи вовне… Поэтому нет меры, которой можно было бы измерить степень нашей ответственности перед самим собой и перед всем человечеством.

Руководители Наркоминдела СССР. Слева направо: заместитель наркома М. М. Литвинов, нарком Г. В. Чичерин, полпред СССР в Польше Л. М. Карахан и член коллегии Я. С. Ганецкий. Москва, 1923 г.

М. М. Литвинов 1929 г.

Н. Н. Крестинский.

Похороны Сунь Ятсена в Пекине. В центре Л. М. Карахан. 18 марта 1925 г.

Л. М. Карахан.

«Друг рикши». Дружеский шарж Дени. 1924 г.

Христиан Раковский.

Христиан Раковмкий как дипломат. Шарж из французской газеты «Матэн». 1927 г.

Сотрудники аппарата СНК Украины. В центре в красноармейской форме председатель СНК Украины — Христиан Раковский.

В. А. Антонов-Овсеенко.

Г. Я. Сокольников. Конец 20-х годов.

Ф. Ф. Раскольников.

М. В. Фрунзе, В. В. Куйбышев, Г. Я. Сокольников у стен дворца бухарского эмира. 1920 г.

Мюнхенский сговор. Карта расчленения Чехословакии.

А. Гитлер подписывает Мюнхенское соглашение.

Э. Даладье, И. Чемберлен и Б. Муссолини подписывают Мюнхенское соглашение.

Б. С. Стомоняков в рабочем кабинете. 1926 г.

Вручение верительных грамот японским послом М. Сигемицу. Слева направо: М. М. Литвинов, Б. С. Стомоняков, М. Сигемицу, М. И. Калинин. 7 декабря 1936 г.

Иосип Броз-Тито. 1955 г.