Хюмашах Султан грустно улыбнулась.

— Мне его не хватает, Валиде.

Михримах Султан поджала затрясшиеся губы из-за просящихся наружу слёз.

— И мне, Хюмашах. Твой отец был очень хорошим человеком, несмотря на то, что о нём говорили. Да, он был жесток и слегка циничен, но лишь с недругами. Семья была для него превыше всего.

— Мне известно, что изначально вы были против брака с ним.

Михримах Султан мысленно перенеслась в 1539 год, когда ей было всего лишь семнадцать лет, и она была без памяти влюблена в Малкочоглу Бали-бея.

— Верно, — кивнула Михримах, — Тогда я любила другого, Хюмашах. И после свадьбы долго привыкала к твоему отцу. Лишь спустя почти пятнадцать лет брака я, наконец, оценила его любовь и верность. Дело дошло до развода, но Валиде Султан образумила меня. Тогда я поняла, что долгие годы просто не замечала того, что искала.

Женщины с тоской переглянулись в скорби по отцу и мужу.

Топ Капы. Гарем.

Спустившись с этажа фавориток, Сейхан-хатун с улыбкой встретила на себе изумлённые взгляды наложниц.

По заказу ей сшили весьма необычное платье, не похожее на те платья, что носили Султанши и женщины Османской империи.

Из сине-фиолетового шёлка и с накидкой из голубого шифона, присборенной на локтях позолоченными браслетами. На небольшом вырезе платья красовались вышивки золотой нитью, а на талии сверкал золотой витиеватый пояс, украшенный зелёными изумрудами.

Её тёмные длинные волосы были распущены и украшены золотой цепочкой с кулоном, висящем на лбу. Она умело сочетала восточный и европейский мотивы в своих одеяниях, украшениях и поведении.

Церера-хатун, недовольно смерив взглядом Сейхан-хатун, поднялась с дивана и направилась к Сюмбюлю-аге, в уголке разговаривающему с какой-то калфой.

— Сюмбюль-ага.

— Чего тебе, хатун? Ты не видишь, мы разговариваем?

— Сейхан-хатун ведёт себя как госпожа. Всем указания раздаёт. Пристало ли раб…

— Она — беременная фаворитка султана, хатун, — раздражённо возразил Сюмбюль. — Теперь она в почёте. А ты своими делами занимайся.

Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.

Распахнув веки, султан Мехмет сонно осмотрелся. С улыбкой он заметил тихо спящую Нурбану, повернувшейся к нему спиной.

Поднявшись и одевшись, он пригладил свои взлохмаченные чёрные волосы и, мимолётно взглянув в зеркало, вышел в открывшиеся по его стуку двери, бросив прощальный взгляд на спящую черноволосую женщину.

Пока он возвращался в султанскую опочивальню, то заметил, что спустя долгое время, наконец, чувствовал себя счастливым.

Едва двери открылись перед ним, султан Мехмет озадаченно нахмурился, увидев Валиде Султан, стоящую у его письменного стола спиной к дверям.

— Валиде? Что вы здесь делаете?

Султанша обернулась к сыну с письмом в руках, и тот мгновенно понял, от кого оно. Он оставил письмо Нурбану на столе, когда вчера вечером ринулся к ней.

Разочарованно покачав рыжеволосой головой, Хюррем Султан отбросила его в отвращении на стол.

— Что же ты делаешь, Мехмет? — воскликнула она в обвиняющем тоне. — Я надеялась, что ты тот единственный мой ребёнок, который никогда меня не разочарует. Но я в который раз ошиблась, когда дело касается моих детей!

Поджав губы, султан Мехмет с раздражением обошёл мать и присел на свой трон-кровать.

— Действия и решения касаемо моей личной жизни я с вами обсуждать не намерен, — твёрдо процедил он.

— Она и тебя околдовала!

— Когда-то и вас в этом обвиняли, сетуя на ваше влияние на покойного отца и завидуя его любви к вам! — горячо возразил мужчина, смотря в зелёные глаза матери, наполненные полыхающей злостью. — Что вы чувствовали в тот момент, Валиде?

Хюррем Султан оскорблённо помрачнела. Боль отразилась в её зелёных глазах.

— Рожая вас и умирая от боли, я говорила себе, что всегда буду рядом с вами, что вы — моё спасение от всех несчастий, мною овладевших. Но вы стали моей погибелью. Каждый из моих детей раз за разом причиняет мне боль и заставляет страдать!

Султанша стойко сдержалась, чтобы не схватиться за вновь налившуюся болью ключицу. Едва она начинала нервничать, как боль давала о себе знать.

— Валиде, — уже мягко проговорил Повелитель. — Я ценю и люблю вас. И никогда не желал приносить вам страдания.

— Раз так… Избавь меня от Нурбану. Она погубила уже двоих моих сыновей. Баязид и Селим пали жертвами её интриг! Тебя я не отдам! — в исступлении кричала она. — Пусть она исчезнет из нашей жизни! Иначе я отрекаюсь от тебя!

Валиде Султан удалилась из покоев, оставив султана Мехмета в раздражённом негодовании.

Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.

Уже проснувшаяся Нурбану, не скрывая счастливой улыбки, ждала, когда Лаезар-хатун заплетёт её чёрные волосы в причёску.

Взглянув в ручное зеркало, женщина триумфально улыбнулась своему отражению.

— Всё всегда было, есть и будет так, как я того хочу.

Служанка промолчала, растерявшись от слов госпожи.

Топ Капы. Гарем.

Нурбахар Султан гордо восседала с большим животом на подушке в окружении наложниц и медленно попивала шербет из кубка.

Наложницы расспрашивали её обо всём и пытались понравиться. Даже Церера-хатун заискивающе поддакивала каждому слову Нурбахар Султан, которая наслаждалась долгожданным вниманием.

Вдалеке в гордом одиночестве сидела Сейхан-хатун, наблюдая за светловолосой султаншей.

Она неприязненно смотрела на Нурбахар Султан и мысленно клялась себе, что станет сильнее и влиятельнее. Наложницы также будут кружить вокруг неё и считать госпожой.

Она обратила внимание, как Лаезар-хатун, служанка Нурбану Султан, появилась в гареме и подошла к своей старой подруге со времен, когда она ещё была наложницей в гареме, до услужения.

Лаезар-хатун что-то прошептала на ухо подруге, и у той на лице отразилось искреннее изумление.

Вскоре некая новость облетела весь гарем, и наложницы начали изумленно переглядываться, посмеиваться, о чем-то перешептываться.

Нурбахар Султан, заметив, что девушки перешёптываются и сочувственно смотрят на неё, спросила:

— О чём вы шепчетесь?

Все переглянулись и в молчании опустили глаза.

— Ну, говорите. Мне тоже интересно.

Смелая Церера-хаитун обратила свои глаза к госпоже.

— Лаезар-хатун рассказала, что этой ночью Повелитель остался в покоях Нурбану Султан. Он провёл с ней ночь.

Нурбахар Султан растерянно замерла. Сейхан-хатун, услышав новость, непонимающе нахмурилась.

Две соперницы переглянулись между собой в немом диалоге. Они понимали, что теперь Нурбану их соперница.

Настало время, когда три совершенно разные женщины, гонимые жаждой власти и любовью, вступили в борьбу за сердце Повелителя.

Комментарий к Глава 17.

Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким - https://vk.com/validehurrem

========== Глава 18. ==========

Спустя несколько дней…

Топ Капы. Покои Валиде Султан.

Валиде Султан беспокойно рассматривала своё изумрудное кольцо, сидя на кушетке у горящего камина этим утром.

Мысль о том, что Нурбану каждую ночь проводит в покоях султана Мехмета, сводила её с ума, так ещё и ссора с детьми заставляла её чувствовать вину.

Обернувшись на стук в двери, Хюррем Султан растерянно взглянула на вошедшую дочь Михримах в тёмно-красном бархатном платье, серые глаза которой горели чувством вины.

— Валиде, — поклонилась она и медленно подошла к матери.

Хюррем Султан, поджав губы, невозмутимо перевела взгляд к горящему пламени в камине.

— Валиде, я пришла закончить ссору меж нами и извиниться за свою дерзость, — мягко проговорила Султанша, подойдя к матери и сев рядом на кушетку.

Валиде Султан, устало вздохнув, повернулась, наконец, к дочери лицом.

— Хорошо. Забудем обо всем.

Улыбнувшись, Михримах Султан сжала руку матери в своих ладонях.

— Я долгие дни не бывала в Топ Капы. Была рядом с моей Хюмашах. Она тяжело переносит беременность. Произошло что-то, о чём мне необходимо знать?