Арвен-хатун, обернувшись через плечо, издевательски рассмеялась.

— Кто ты и кто Хюррем Султан?

Вздрогнув от злобы и унижения, Нурбахар-хатун взглянула на свое отражение в зеркале.

— Вы все еще узнаете, кто я!

========== Глава 2. ==========

Вечер. Султанские покои.

Величественная фигура высокого и широкоплечего мужчины возвышалась на террасе у мраморных перил. Взгляд его темно-карих глаз ровно плыл по вечернему пейзажу, разворачивающемуся отсюда. Позади послышались неспешные и тихие шаги, а после женские руки обвили его со спины.

— Как здесь красиво, — завороженно выдохнула черноволосая женщина, встав рядом с султаном и вглядевшись в темноту.

Теплый ветер мягко развевал ее распущенные черные волосы и полы ночного одеяния.

— Мы так долго ждали этого, Мехмет. После стольких лет стоим здесь. Наслаждаемся этой ночью…

— Я не смогу править, как мой отец, Эсмахан. Аллах отмерил ему длинную жизнь, полную славы, побед и величия. Смогу ли я оправдать его надежды? — негромко воскликнул мужчина, покачав черноволосой головой, будто бы стараясь избавиться от надоедливых сомнений.

— Сможешь! — с уверенностью заявила та. — Твой отец вступил на трон молодым и неопытным. У тебе же есть преимущество. Ты стал султаном в зрелом возрасте. Опытен, умен, начитан. Не сомневайся в себе, как я и Валиде Султан!

Султан Мехмет, улыбнувшись, притянул султаншу к себе и нежно поцеловал.

Комната фавориток.

В темноте ночи тишину нарушал лишь едва различимый скрип открывшейся старой двери, и свет влился в комнату, где мирно спали две фаворитки. Осторожные шаги были не столь тихи, как хотелось бы их обладателю, поэтому Нурбахар-хатун сонно приоткрыла глаза.

Слегка повернув голову, она в страхе заметила какую-то тень, склонившуюся над ней с занесенными над головой руками, в которых угрожающе блестело острие кинжала. Пронзительный крик разошелся по комнате и всему гарему. Нурбахар-хатун вскоре поняла, что он вырвался из ее горла.

Арвен-хатун, вскочив со своей кровати, закричала еще громче. Непутевый убийца быстро скрылся в темноте ночи, задев декоративную вазу и разбив ее неосторожным движением. Но в свете, льющемся из коридора, силуэт убийцы отчетливо обрисовался. Девушка.

Спустя некоторое время негодующая Фахрие-калфа, дернув за плечи испуганную фаворитку, пыталась понять хоть что-то.

— Говори, хатун! Ты видела, кто это был?

— Нет. Было темно. Это была девушка, но ее лица я не разглядела, — раздраженно ответила Нурбахар-хатун, сидя на своей кровати.

Арвен-хатун тихо плакала в стороне.

— А ты, Арвен? — повернулась к ней хазнедар. — Видела что-нибудь?

— Нет, Фахрие-калфа!

Та устало провела рукой по своим распущенным черным волосам.

— Вам нужно успокоиться, девушки. Утром я оповещу Валиде Султан о случившемся. А после, думаю, мы узнаем, кто покушался на жизнь беременной наложницы султана.

— Что? — возмутилась Нурбахар, неуклюже поднявшись на ноги с большим животом. — Как я могу спать, когда в комнату может в любой момент пробраться убийца и завершить начатое?

— Успокойся, хатун! — шикнула Фахрие-калфа. — Я оставлю охранников у вашей комнаты. Решила весь гарем поднять на ноги своим криком?

Хазнедар спешно удалилась, оставив плачущую Арвен-хатун и озлобленную Нурбахар-хатун наедине с их несчастливыми мыслями.

Дворец в Конье.

Черноволосая Нурбану Султан в темно-коричневом плохо сшитом платье беспокойно металась по бедным покоям. Стены кое-где потрескались. Запах затхлости и гнилой древесины впитался во все вокруг. Джанфеда-калфа преданно стояла рядом, с сожалением следя за своей госпожой.

— Когда все это кончится, о Аллах! — негодовала Нурбану Султан, воздевая черные глаза к потолку.

— Султанша, не изводите себя.

— О чем ты говоришь?! — воскликнула Нурбану. — Заканчиваются последние сбережения. Я уже продала столько слуг, сколько могла. Мои дочери прозябают здесь вместе со мной. Моего сына казнили, как и шехзаде Селима. Теперь дорога к власти и богатству мне закрыта навсегда! За что мне все это?!

Женщина устало упала на диван и уронила голову в руки, сотрясаясь в рыданиях.

— Султанша! Нурбану Султан, — испугалась Джанфеда-калфа, подскочив к госпоже и сев перед ней на колени. — Не отчаивайтесь. Вспомните… Вспомните, кто помог вам, когда вы были такой же отчаявшейся! Когда вы остались одна, будучи рабыней.

Нурбану Султан медленно распрямилась, вытирая слезы с щек. В ее черных глазах затеплилась искра надежды, но она норовила вот-вот погаснуть.

— Хюррем Султан.

Джанфеда-калфа улыбнулась, показав тем самым, что ответ верный.

— Быть может, вам стоит преступить через гордость и написать султанше? Ведь Хюррем Султан стала Валиде Султан. Она всесильна и могущественна. Одно ее слово, и вас примут в Топ Капы, как вдову шехзаде Селима. Хюррем Султан не оставит своих внучек прозябать в нищете.

Нурбану Султан хмуро обдумывала слова своей калфы и понимала, что она лучше прогнется перед Хюррем Султан, чем завянет в нищете в этом сарае.

Топ Капы. Утро.

Валиде Хюррем Султан, гордо восседая на тахте в своих покоях, напряженно выслушивала Нурбахар-хатун, повествующую о покушении на нее этой ночью.

— Ты уверена, что это была девушка?

— Да, султанша. Это из-за зависти! Они тоже хотят родить нашему повелителю шехзаде! Меня все ненавидят…

— Успокойся! — властно взмахнула рукой Валиде Султан, нахмурившись от громких возгласов фаворитки. — Вскоре правда откроется. Я не потерплю подобного в гареме. Теперь ступай. Будь осторожна, Нурбахар-хатун. Лучше помалкивай, если хочешь сохранить жизнь себе и ребенку. Будто ничего и не было. Твоя комната будет надежно охраняться.

— Благодарю вас, Валиде Султан.

Поклонившись, Нурбахар-хатун вышла из величественных огромных покоев.

— Фахрие, — подозвала Хюррем Султан к себе стоящую неподалеку женщину. — Не думаю, что это Эсмахан Султан. Слишком смело для нее.

— Согласна, султанша. Быть может, фаворитка конфликтовала с кем-то из гарема?

— Разузнай все. И пусть принесут какой-нибудь успокаивающий отвар. Что-то голова разболелась…

— Как прикажете.

Оставшись наедине с собой, Хюррем Султан с горечью взглянула на свое траурное черное одеяние. Когда же конец этому трауру? Никогда. Ее душа освободится лишь в смерти.

Траур чувствовался во дворце на каждом шагу. В гареме не было слышно смеха, а траурные облачения семьи султана показывали их горе, что и без того явственно виделось на их лицах. Видимо, всегда так печально заканчиваются и начинаются эпохи. Радость и веселье не есть что-то вечное, как и печаль с тоской. Они кружат друг за другом, меняя все вокруг.Сейчас время тоски и скорби. И все изменилось. Больше не слышно заливистого смеха Хюррем, названной “улыбчивой госпожой”. Не сверкает более Михримах — султанша Луны и Солнца. Сгорели в пламени смерти амбиции Нурбану и ее влияние. Страдает Эсмахан, не имеющая возможности одарить печального Мехмета, ставшего султаном, новыми шехзаде. Нурбахар горит в пламени злости, страха и унижения. Но время скорби пройдет…

Спустя некоторое время…

Топ Капы. Вечер.

— Узнала что-нибудь, Фахрие? — тихим голосом поинтересовалась Валиде Султан, чувствуя неприятную головную боль.

— Нет, султанша, — ответила та, едва войдя в покои и поклонившись. — Нурбахар-хатун конфликтовала со многими наложницами. Лишь Аллаху известно, кого она довела до попытки убийства.

— В таком случае… Мы должны успокоить гарем. Сделай так, чтобы виновная появилась. И после пусть пойдет на съедение рыбам Босфора.

Фахрие-калфа мрачно кивнула.

Топ Капы. Султанские покои.

Сидя на тахте, султан Мехмет заинтересованно вчитывался в текст книги и неосознанно теребил свою бороду. Книгу оставил на письменном столе его отец, покойный султан Сулейман. “Божественная комедия”.

Стук в двери прервал его единение, и, недовольно оторвавшись от чтения, он велел войти. Вошедший слуга склонился в поклоне.