Вскоре молодая пара спустилась в кафе. Там не оказалось ни одного постояльца. Только сновала от столика к столику с тряпкой в руках официантка Женя, да хозяин гостиницы Никита стоял за стойкой бара, читая сегодняшнюю газету. Завидев гостей, оба оживились. Никита отложил газету и радушно простёр руки:

– Приветствую, приветствую, дорогих гостей! Сегодня вы припозднились, многие уже поужинали и отправились спать.

Ему было не больше сорока. Гладко выбритый, аккуратно одетый, он очаровывал профессиональным обаянием любого посетителя. Мужчины находили его интересным и многогранным собеседником, а девушек завораживала непоколебимая уверенность в его глазах. Создание шедевров алкогольного творчества в его исполнении становилось поистине удивительным представлением. Никита тряс, подбрасывал и крутил в пальцах блестящий шейкер и разноцветные бутылки, виртуозно жонглировал ими, готовя очередной заказ так, словно это было цирковое представление. Редкие взоры не обращались в эти моменты к нему.

Гости подошли к барной стойке и сели на высокие стулья. Андрей стал пристально изучать меню, решая, что бы заказать. В это время Лена с задумчивой улыбкой посмотрела через широкие окна на улицу, но не обнаружила за стеклом привычной уютной заснеженной аллеи, скамеек и сугробов, освещенных тёплым жёлтым светом фонарей. Вместо этого за окнами царила безрадостная черно-белая гамма. Природа за границей тёплого гостиничного кафе казалась сейчас пугающе-зловещей. Из мертвенно-бледного, словно кожа, снежного полотна, напоминая чёрные волосы, росли высокие деревья. Они размахивали когтистыми руками в такт порывам ветра, расшвыривавшим всюду комья снега. Скрёбся ветер острыми, как маленькие бритвы, снежинками в дверь и стены, словно старый ободранный кот. Выл замогильным голосом, умоляя впустить его внутрь.

– А ты, что будешь? – вывел девушку из задумчивости муж.

– Закажи мне то же, что и обычно, – ответила Лена. Бросив снова взгляд в окно, она вдруг заметила промелькнувший между деревьями мрачный силуэт, но не поняла, померещилось ей это или нет.

Гостям подали ужин, и за разговорами с Никитой, Лена постаралась забыть о мраке, царящем снаружи.

– А почему сегодня фонари в парке не горят? – внезапно спросил Никиту Андрей, – Мне очень нравилось смотреть на парк отсюда. Он всегда выглядел так волшебно, особенно когда снег шёл большими хлопьями!

– Что-то странное творится… – задумался бармен, – Наш электрик куда-то пропал. В последнее время он плохо себя чувствовал и выглядел сильно измученным. Однажды он заснул прямо за столом. Я хотел разбудить его, но… он стал бормотать что-то неразборчивое с такой злобой, какую я никогда не замечал за ним. Он говорил слова, которые не были похожи на обычное сонное бормотание. Когда же мне всё-таки удалось разбудить его, он чуть не накинулся на меня. Я даже решил отправить его домой, чтобы он отдохнул, но он отказался. На следующую же ночь его нашли на другом конце города. Он лежал в снегу, в лёгкой одежде, умирая от холода. В больнице сказали, что сумеют подлечить его за пару месяцев, но мы все до сих пор не пришли в себя после случившегося. До сих пор не понятно, как он оказался на улице в ту ночь… А сегодня ветер оборвал провода, и все фонари в парке погасли.

– Но я ведь совсем недавно видела из окна, что фонарь горел, – удивилась Лена. Никита на мгновение застыл, будто стараясь понять, верно ли он расслышал, потом недоумённо переглянулся с Андреем и пожал плечами:

– Странно. Сегодня весь вечер фонари не горели. Во всём парке электричества нет. Показалось, может?

– Возможно, – задумчиво согласилась девушка. За беседой начали постепенно таять настораживающие образы, а потому трудно было вспомнить, видела ли она зажженный фонарь на самом деле. Его образ и тёмный силуэт, промелькнувший в зеркале, казались уже совершенно нереальными, похожими на сон.

– Как-то раз в одной из поездок, – начал Андрей, – Мы с Леной видели в лесу старое языческое капище. Говорили, что некоторые жители поклоняются у него старым богам до сих пор и даже приносят кровавые жертвы!

– Андрей! Ну, зачем ты начал это! – ткнула мужа в бок девушка. Мрачные образы вновь замелькали в её голове.

– А ты боишься страшных историй, Лена? – поинтересовался бармен, украдкой подмигнув Андрею.

– Нет, не боюсь! – твёрдо ответила девушка, переводя волевой взгляд с одного мужчины на другого.

– Есть у нас одна старинная легенда… – проговорил Никита загадочным, слегка приглушённым голосом, – Это случилось двести лет назад…

– Мне всё равно, – перебила Лена. Холодок пробежал по её спине, – Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

– Перестань, это же просто история! – улыбнулся Андрей, – Я хочу послушать! – и парень, подперев голову руками, в ожидании уставился на бармена.

– Ты ведь не боишься, – напомнил рассказчик.

– Я не боюсь, – подтвердила Лена и тоже приняла позу покорного слушателя.

– Порой любовь толкает на ужасные вещи, – задумчиво начал Никита, – Горька судьба того, кто попадёт к ней в рабство. Но нет-нет, да случаются на свете подобные сюжеты. Однако вряд ли какой-то из них может поспорить по мрачности с историей произошедшей здесь. Наш городок был ещё молод, когда на улицах впервые поставили фонари. Освещались, конечно, только центральные улицы, но это всё равно казалось жителям большой честью, ведь до того фонари стояли только в парке при усадьбе на окраине города. За всеми фонарями присматривал лишь один фонарщик. Человек нелюдимый и молчаливый, он жил в усадьбе в полуразвалившемся домике, похожем на сарай. Мало кто любил его в городе…

Никита немного помедлил, будто бы вспоминая подробности истории, которую уже давно никому не рассказывал.

– Фонарщик влюбился в дочь барина, владевшего усадьбой. Она была благородной прекрасной дворянкой, а он бедным слугой. Слишком многое разделяло их. Не суждено было фонарщику завоевать её сердце. Он был готов на всё ради неё… И вот однажды в городке при загадочных обстоятельствах начали пропадать люди… Позже их тела нашли обескровленными в старой церкви неподалёку от города. Никто не знает точно, кто убивал их. Люди терялись в догадках. А через некоторое время бесследно исчезла и дочка барина. Вскоре перестали видеть и самого фонарщика, никто не мог его найти. Может, его убили, а, может, сбежал, неизвестно куда… Прошло время, барин умер от горя… Усадьба пришла в запустение… Люди боялись к ней приближаться. Изредка там видели блуждающую по коридорам тень и слышали странные звуки… В старых стенах разносилась порой жуткая песня фонарщика, будто он сам напевает её своим холодящим кровь голосом. Многие помнят её… И я тоже, хоть и не люблю петь, – слегка поёжился бармен, и понизил голос до шепота – Мне сразу начинает казаться, что кто-то смотрит на меня…

– Теперь ты просто обязан её спеть, – сказал Андрей с горящими глазами. Лена отметила, что его действительно заинтересовала эта старая жуткая история. Никита прочистил горло, кашлянув в кулак, и запел.

Ночь приходит в городок,

Накрывает тенью.

Затрепещет огонёк

Листиком осенним.

Бродит по пустым дворам

Чёрная фигура.

Дарит пламя фонарям

Тёмная натура.

Дверь закрыта на засов,

Это не поможет.

Всё равно придёт на зов

Даже в церковь Божью.

Ощутишь холодный вздох

На своей ты шее.

Свет от фонаря далёк

В парковой аллее…

Голос его был тихим и иногда переходил едва ли не на шепот. Мелодия, полная режущих диссонансов, под дикие стенания ветра за окном холодила душу. Лена и Андрей слушали с широко раскрытыми глазами. Закончив петь, Никита помедлил. В тишине всё ещё витала растаявшая мелодия. Холодной плетью она поглаживала съёжившиеся сердца.

– Это еще не всё, – опустив взгляд, промолвил Никита. Песня преобразила его лицо, в чертах проступил отчетливый отпечаток страха.