— И что?

— И что? — возмутился аферист. — Сынок, ты хоть раз в жизни видел вейлу?

— Покойная кузина и ее христианутый братец в счет? — протянул я. — Видел. Они на одну восьмую те, о ком ты говоришь.

Наземникус замахал руками.

— Одна восьмая! Одна восьмая! И, честно, я бы твоей этой кузине с ее одной восьмой вейловской крови… эм… ну ладно, — раскраснелся он. — А настоящие вейлы… на все восемь восьмых… ты хоть представляешь эту красоту, Джимми Старлинг?

— Слабо.

— Это потому что ты тугодум.

За препиранием и обсуждением «главной достопримечательности Нового Орлеана», мы и не заметили, как подошла наша очередь.

Таможенник внимательно осмотрел сначала Риту, которая, треснув нас обоих, заставила умолкнуть и не перешептываться, затем на афериста, который тут же нервно заулыбался, а потом и на меня.

Быстро протянув паспорт и пергамент с номером, я широко улыбнулся.

— Мистер Старлинг, — проговорил таможенник. — Англичанин?

— Англичанин.

Наземникус выхватил у Риты ее паспорт, обтянутый нежно-розовой обложкой и положил на стол таможеннику вместе со своим.

Как ни странно, но отнюдь не фальшивые документы Наземникуса создали определенные трудности.

— Рита Скитер? — хмыкнул таможенник. — Слышь, Эд, здесь Рита Скитер!

Мракоборец за соседним столом, попивающий кофе из картонного стакана, обернулся на своем крутящемся кресле.

— Депортируй, — отозвался Эд.

— Какого черта? — вскинулась Рита.

— Ну, надо так надо, — вздохнул Наземникус, подхватив саквояж. — Джимми, сынок, пошли.

Я, метнув в него уничтожающий взгляд, наклонился к таможеннику.

— Лучше бы вам пропустить ее, — посоветовал я. — Иначе, вернувшись в Англию, она накатает убойную статью, как умеет. А американское магическое сообщество и так пользуется дурной репутацией.

Из сумочки Риты тут же выпрыгнуло ее Прытко-Пишущее Перо, словно в доказательство моих слов.

— Цель визита в Соединенные Штат Америки? — сухо спросил таможенник.

— Посещение вейловской шлюшатни, — ответил я.

— Что?! — гаркнула Рита.

— Что?! — заморгал Наземникус.

— Добро пожаловать в Соединенные Штаты Америки, не задерживайтесь у нас. Следующий!

Я первым свернул в проход, ведущий в город, не став дожидаться, пока нас выведет охрана.

***

— Вейловская шлюшатня, — рычала Рита, цокая каблуками. — Вейловская шлюшатня!

Прохожие оборачивались на нее, но репортерша и не вздумала говорить тише.

— Милая, ты же знаешь, я никогда, — ворковал Наземникус, едва поспевая следом. — Меня студент так упрашивал, так упрашивал…

— Не надо прикрываться ребенком!

— Прошу прощения, но мне двадцать, — напомнил я.

Рита круто развернулась и зарядила мне пощечину.

— Понял, молчу, — закивал я.

Даже в магловском отеле, где весь персонал с ухмылочкой оценил «модника» Наземникуса, Рита не оттаяла.

— Уйди из моего номера, животное, — бросила она, захлопнув перед аферистом дверь. — А ты, Поттер…

— Пойду, погуляю, — кивнул я.

— Тоже в рассадник похоти? — сверкнула глазами репортерша, достав пудреницу.

Я покачал головой, едва сдерживая ухмылку.

— Оно и правильно, — протянула Рита. — В таком виде тебя не то что в бордель, я удивлена, что тебя на таможне пропустили.

— Что не так в моем внешнем виде? — мирно спросил я.

Магическая кисть, припудривавшая репортерша щеку, тут же дернулась в мою сторону и указала на грудную клетку.

— Клетчатые рубашки носят либо фермеры, либо геи, либо канадские лесорубы, — фыркнула старая оскорбленная женщина. — А я что-то не вижу у тебя ни топора, ни соломенной шляпы фермера.

— В точку, милая, — захохотал из-за двери Наземникус.

Я распахнул дверь и, указав жестом на этого стилягу в полосатых штанах и бордовом сюртуке, вскинул бровь.

— То есть вот так должен одеваться в наше время гетеросексуальный мужчина, не имеющий отношения к фермерам и канадским лесорубам?

— Нет, — фыркнула Рита, от которой Наземникус заранее закрылся своим же саквояжем, чтоб защититься от летящих в него предметов. — Даже не сравнивай, это золотозубое недоразумение выглядит так, будто оно сняло этот костюм с покойника, работавшего в шапито клоуном.

Наземникус уселся в низкое кресло и опустил руки на подлокотники.

— Посмотри, сынок, с кем я живу, — произнес он. — Никогда не женись.

— Ты чего пришел? — все еще раздраженно спросил я.

— Ты со мной идешь?

Отмахнувшись, я улегся на кровать с продавленным матрасом и раскрыл ноутбук.

— Вот оно, молодое поколение, — заявил Флэтчер, указав на меня короткопалой рукой. — Двадцать лет, самый пик возраста плотских удовольствий, нет, он сидит, рожу в экран уткнул, и без того очки на полморды, а он зрение свое этой хренью магловской…

— Старый, иди уже в шлюшатню, — закатил глаза я. — Скидочный купон не забудь.

— Даже на проституток денег зажал, — констатировала Рита Скитер.

Наземникус выудил из саквояжа початую бутылку виски и, махнув на нас рукой, направился к выходу.

— Мне скучно. Вы скучные, — бросил он на прощание.

Рита вспыхнула в ярости. Ее напудренные щеки заалели, как маки.

— Поттер! — рявкнула она. — Сними эту чертову рубашку и переоденься, ты меня злишь!

Я подскочил на кровати, которая, не ожидав таких резких на себе движений, жалобно скрипнула. И, подхватив рюкзак, торопливо последовал за Наземникусом, чтоб меня, чего доброго, не убили случайно.

*

— Поттер, ну хоть ты…

— Ни слова больше, старый таракан.

Наземникус, поглядев на свое отражение в витрине магазина, пригладил лысину.

— Я веду его к вейлам, а он мне тут свое «фу» высказывает, — бормотал он. — Ни стыда, ни совести.

— Это точно вейлы? — засомневался я. — Зная тебя, это в лучшем случае гоблины в париках и шелковых ночнушках.

— Никакого подвоха, — заверил аферист, повернув голов вслед симпатичной девушке, говорившей по мобильному. — Место знатное, тебе даже маглы это скажут.

Я вскинул бровь.

— Шлюшатня не скрыта от маглов?

— Неа. Поэтому в Штатах и пользуется недоброй славой.

Действительно, бордель особо не прятали. Мы неторопливо шли по французскому кварталу Нового Орлеана, свернув с главной дороги, и в тупике одной из подворотен, вместо ожидаемых мусорных баков и стоянки автомобилей я заметил это здание, освещаемое красноватым светом навесных фонарей и мигающей гирлянды.

«Дом Марианн Ле-Солей Леван» — мерцала вывеска, буквы «о» и «л» на которой сияли чуть тусклее прочих.

Наземникус поправил сюртук и подергал бровями, явно предвкушая вечер, но я проституткам не доверял, вейлам тоже, а вейлам-проституткам — уж тем более.

— Почему окна задернуты? — спросил я.

На меня взглянули, как на идиота.

— Это бордель, Поттер, — мягко напомнил Наземникус. — На витрину приличные заведения такое не выставляют.

Все еще недоверчиво глянув на тяжелые бархатные шторы, скрывающие от посторонних глаз все происходящее внутри, я вошел вслед за Наземникусом.

Первое впечатление — я нахожусь в месте, напоминающим что-то среднее между будуаром вдовствующей леди лет семидесяти и розовой комнатой девочки-подростка. Прихожая узкая, стены с мягкой бархатной обивкой алого цвета, над потолком — огромная люстра с бахромой, настолько нелепо громоздкая для такого места, что потолок казался очень низким. Один единственный пухлый диван, на котором накидана дюжина розовых подушек. Стойка администратора украшена горшками с крупными красными цветами, завалена разными канцелярскими принадлежностями, тоже противно розового цвета, на самом углу стояло большое блюдо с сушеными цветами, в которых утопали крохотные свечи. Пахло в борделе то ли ладаном, то ли марихуаной, то ли женскими духами очень приторного аромата.

Пока я, со своим обостренным обонянием, гадал, есть ли здесь противогаз, к нам вышла божественно красивая женщина неопределенного возраста: я мог дать ей и семнадцать, и сорок семь, настолько она была совершенна. Белокурые волосы ровно подстрижены по уши и легкими волнами обрамляли фарфоровое лицо без единого изъяна. Миндалевидные синие глаза, обрамленные длинными подкрученными ресницами, точеные скулы, пухлые губы, накрашенные темной помадой, тонкая длинная шея, которую украшала ненавязчивая едва заметная цепочка — да не будь мое сердце все еще занято Эмилией Тервиллигер, я бы влюбился, клянусь Мерлином.