«Так вот, где живет твой дилер» — промелькнуло у меня в голове, стоило мне как-то чисто интуитивно принять дерганное поведение Скорпиуса за факт употребления наркотиков.

А дальше во мне сыграл истинно семейный ген. Любят Поттеры это дело — спасать убогих и несчастных и лезть, куда не надо, дабы вершить справедливость.

Убедившись, что гулянка в самом разгаре, я вышел на улицу и, с помощью Манящих чар призвав из спальни отцовскую мантию-невидимку (спасибо, папа, за то, что отдал ее мне на первом курсе!) и, чуть пригнувшись, накинул ее на плечи, а далее дело техники. Просочился обратно в «Кабанью голову», прошмыгнул мимо бармена, который принял шелест мантии-невидимки за сквозняк, приоткрыл довольно тяжелую дверь в ту самую комнатку и осторожно просочился внутрь.

Это даже комнатой назвать нельзя было. В помещение с трудом умещался стеллаж с пыльными стаканами, хлипкий диванчик на подкошенных ножках, добротный стол, на котором стоял играющий что-то развеселое старый патефон, и нелепое кресло с потертой цветастой обивкой.

У двери стоял высокий мужчина восточной внешности, похожий на коршуна в своей темной мантии. Едва не врезавшись в него, я попятился в сторону: и так этот человек очень подозрительно глянул на открывшуюся просто так дверь, в которую я вошел.

А в пухлом цветастом кресле сидел мой будущий первый работодатель.

Он был еще нелепее кресла. Маленький, кривоногий, лысоватый с налитыми кровью пристыженными глазами, он был одет в ужасный пиджак из грязного красного бархата, который явно был на него маловат. Короткие пальцы были унизаны поблескивающими перстнями, на короткой шее тяжелела массивная золотая цепь, а надраенные до блеска узконосые ботинки сияли еще ярче украшений на этом типе.

Рожа (по иному не назвать) мужчины была мне смутно знакома. Почему-то вспомнился папа.

«Ал, ты больной!» — мысленно попенял себя. — «Если твой отец имеет к этому кадру какое-то отношение, то Скорпиус — гений зельеварения!».

Мужик, обвешанный золотом, пафосно сжал зубами (тоже золотыми!) сигару и, выудив из кармана мешочек с позвякивающими галеонами, принялся их любовно считать.

— Надо дороже ставить, — бурчал он себе под нос. — Тому дай, этому дай…сам, тьфу ты, на три галеона в неделю живу.

— Да куда дороже, — проворчал в ответ его похожий на коршуна колдун. — Откуда у школьников такие деньги?

— Ты этого видел, белобрысого? Да если я за унцию двадцать галеонов подниму, он и не заметит…

— Доиграешься, Наземникус.

Наземникус! Ну конечно!

Я почему-то несказанно обрадовался сложившемуся у меня в голове пазлу.

Мелкий жулик-контрабандист, которого постоянно гонял по Косому Переулку мой отец, сначала лично, а после, став Главой Отдела мракоборцев, с помощью служащих чином пониже. Страницы «Пророка» частенько пестрили заголовками вроде «Наземникус Флэтчер снова пойман. Не бывать ярмарке контрабандных волшебных палочек», вот откуда мне была относительно знакома эта наглая пропитая физиономия главного жулика волшебного мира.

В принципе, Ал, ты мог бы и догадаться. Кто еще способен продавать в Хогсмиде наркотики для школьников, как не эта легенда воровского мира магической Британии?

Пока я стоял в углу и наблюдал, Наземникус уже пересчитал все монеты и, отсыпав своему напарнику нескромную долю, жадно смахнул свою горсть в дряхлый саквояж и хотел было уже спрыгнуть с кресла и покинуть комнату, мол «звиняйте, юные торчки, закрылась лавочка». Я, не думая тогда ни о последствиях, ни об элементарных законах здравого смысла, повиновался истинно поттеровской манере свершения справедливости.

Я стащил с себя мантию-невидимку, и, выхватив волшебную палочку, тут же направил ее на подельника Флэтчера, который уже намеревался оглушить меня заклинанием. Наземникус, переполошившись, собрался быстренько трансгрессировать, но я остановил его фразой, которой очень часто оперировал Скорпиус.

— Мой отец узнает об этом, — громко сказал я. — А зовут меня Альбус Северус Поттер.

Наземникус так и замер. Его глазенки нервно забегали, видимо, тот вовсю думал, как выйти из этой ситуации.

Сын Главного Мракоборца застал его за продажей наркотиков. Ликвидировать сына Гарри Поттера — самоубийство. Сын Гарри Поттера застал его за продажей наркотиками. Сын Главного Мракоборца, Гарри Поттера, застал его за продажей наркотиков внуку министра магии.

— Бля-я-я, — взвыл Наземникус, выронив саквояж. — Да опусти ты палочку, кусок ты дерьма драконьего!

Похожий на коршуна волшебник оторопел, но нехотя спрятал палочку в карман.

Воцарилась гробовая тишина. Лишь патефон играл что-то джазовое.

— Мальчик, — умаслено прошептал Наземникус, чуть склонившись. — Чего ты хочешь? У меня завалялась сотня монеток и я…

— И вы думаете, что меня можно купить? Что я смогу умолчать о наркотиках близ школы, о том, что вы травите моего друга и остальных студентов? — воскликнул я. — Что я продам благополучие волшебного мира наркоторговцам за какие-то жалкие, грязные сто галеонов? Минимум за пятьсот!

Да, я в годы своей юности был полон семейного героизма, жажды выручать всех и каждого. Но то ли будучи представителем «гнилого поколения современности», то ли я сам по себе такой меркантильный, но ничто не является таким замечательным стимулом к добрым делам, как позвякивающие в карманах галеоны.

Хоть я и родился в обеспеченной семье, в которой недостатка денег не было никогда, от лишних монет я не откажусь никогда. Господи, какой же я алчный… это, пожалуй, лучшая моя черта.

Наземникус же не спешил сыпать мне галеоны. Вместо этого он ехидно изучал меня взглядом, почесывая небритый подбородок.

— Сын Гарри Поттера, говоришь? — усмехнулся он, блеснув золотыми зубами.

Я снисходительно кивнул.

Вдруг этот жулик подскочил ко мне и приобнял одной рукой. Я брезгливо отодвинулся, когда грязные пальцы, унизанные перстнями легонько забарабанили по моему плечу.

— Если я дам тебе рыбу, ты ее сожрешь в первый же день, мистер Поттер, — заметил Наземникус. — Но я могу дать тебе удочку.

Я вскинул брови.

— Назменикус, ты сдурел! — гаркнул второй торгаш.

Но Флэтчер лишь махнул на него рукой.

— Вы хотите сделать меня таким же мелким барыгой? — возмутился я.

— Ну что за хамство! — фыркнул Наземникус. — Мелким? Да я король преступного мира Британии! Вот что я тебе скажу, малыш, делать бизнес надо с маглами. Их товары расходятся здесь быстрее семечек и сливочного пива. Пока в министерстве сидят снобы, вроде Малфоев, гребаных Пожирателей смерти, делать деньги на волшебном хламе — себе дороже, вот, помню, при Фадже, вот это времена, вот это…

— Что? — протянул я, насилу заткнув словесный поток.

— Так вот, — мигом вернулся к теме Наземникус. — Малыш, мы нужны друг другу.

— Это мерзко звучит.

— На деле это не так, поверь моему чутью. Мы берем тебя в долю, если ты, конечно, захочешь. И я бы посоветовал тебе захотеть, иначе ты теряешь возможность грести галеоны лопатой…

— … и половину отдавать картели, — буркнул второй торгаш.

— … завести интересные знакомства, — воодушевлено продолжил Наземникус.

— … с картелем-конкурентом, полицией и мафией…

— … много путешествовать…

— … от тюрьмы к тюрьме…

— Да заткнись ты, Моран! — рявкнул Наземникус.

Моран послушно замолчал и отвернулся.

— А взамен на это все «счастье», я молчу о бизнесе, — подытожил я. — Крутая схема, мистер. Никакому мракоборцу не придет в голову искать наркоторговцев там, где крутится сын Гарри Поттера.

— Сечешь тему, малыш, — гордо пожал плечами Наземникус.

— И какая у меня будет доля?

Моран подавился собственным возмущением.

— Семь процентов, — выдавил он.

— Что? — возмутился я. — Семь процентов? За то, что я вас прикрываю?!

— Ты нас еще не прикрываешь, малыш.

— Минимум двадцать, — безапелляционно произнес я.

— Но… — раскрыл было рот Наземникус.

— Мой отец узнает об этом, — поставил точку в разговоре я.