Я хотел было возразить, но, черт, тот самый случай, когда Финн мыслит вполне логично. Но я не готов бросаться в такой омут безумия! Я только-только вздохнул спокойно после квеста с философским камнем.

— Чем мы хуже их? — Ткнув пальцем в книгу с портретами Ильверморни, Финн откинул дреды за спину. — Если у них получилось, у нас тоже получится.

— Это не может быть так просто, — упирался я.

— Да почему?

— А деньги? Боюсь представить, сколько понадобится денег.

— У нас есть деньги. — Финн чуть ли не подпрыгивал. — Наследство Флэтчера, там дохуя, сам видел…

Снисходительная ухмылка сошла с моих губ.

«Что до денег в хранилище… я копил всю жизнь, сынок, не потому что я жлоб, а потому что заработал это все тяжким трудом, умом и обманом, и не мог спустить все на выпивку, баб и табак. Я сорок лет ждал, когда же смогу потратить золото на что-нибудь особенное, и, как видишь, не дождался. Не могу требовать, но прошу, не тратьте наследство на хрень. Вы молодые, а ты еще и умный, найдете что-то, на что сможете потратить деньги легко и с пользой. Пусть это будет что-то хорошее, к чему Наземникус Флэтчер приложил руку».

Я помнил последнее письмо афериста досконально, до самого последнего знака препинания, и эта фраза моментально возникла у меня в тот момент в голове.

Заворожено посмотрев на Финна, я приоткрыл рот.

Такой глупый, наивный, большой ребенок иногда, но такой светлый, благородный, такой иногда… Флэтчер.

Я был уверен, что Финн не читал это письмо. Он бы физически не смог, с тем-то, как он читает.

Наземникус Флэтчер никак не мог догадаться, что однажды в маленьком мозгу его бастарда, при прочтении мною книги из школьной программы, возникнет мысль о создании школы магии. Флэчтер, думаю, затем и написал мне, чтоб я помешал Финну просадить наследство на какое-нибудь несбывшееся желание мальчика из гетто.

Как назвать такое совпадение, кроме как редким семейным желанием сделать что-нибудь хорошее, будучи преступником?

— … да даже если не хватит, я всегда найду деньги, — жадно заверял Финн. — Да хуле ты ссышь? Через всякое в жизни проходили.

Чем дольше я об этом думал, тем больше находил ключевые зацепки о том, что в принципе благородный фарс имеет смысл.

Мой отец поддержит эту идею. Наверняка.

И я смогу вернуться в Коста-Рику.

И смогу действительно попробовать открыть школу магии, чтоб не врать родителям еще больше.

И, если получится, Матиас, который спит сейчас наверху, возможно, станет учиться у меня под боком.

И я буду рядом с Финном.

Лицо озарила улыбка, которую Финн принял за согласие.

— Я уже вижу это, — прошептал я, лежа рядом с ним на ковре у камина. — «Сильвия, мы тут, в свободное от работы на наркокартель время, решили открыть школу магии в дождевых лесах Латинской Америки». И Сильвия такая: «Вы что, долбоебы?».

Финн рассмеялся и повернул голову в мою сторону.

— Надо придумать пафосное название и не менее пафосные факультеты, — продолжил я. — Знаешь, это даже интересно.

— А потом в книгах напишут, что два долбоеба решили открыть школу магии.

— Думаешь, книги будет писать Сильвия?

Я потянулся за теплым вином.

— А спонсор школы магии Вейна и Поттера — наркокартель Сантана. Наркокартель Сантана: ждем после выпускного к нам на стажировку, — усмехнулся я. И тут же посерьезнел. — Слушай, это охренительная идея. Надо записать, пока помню.

Финн повертел в руках печенье и широко заулыбался. Будь моя воля, эта улыбка бы никогда не сходила с его лица. Неужели вот он, тот момент, когда парень с тяжелой судьбой наконец-то чувствует себя счастливым?

— А что ты будешь преподавать? — поинтересовался Финн.

— Не знаю. Я неплохо разбираюсь в заклинаниях, — сказал я. — Зато я точно знаю, кто будет преподавать этику и культуру общения.

— Кто?

— Михаил. Без вариантов.

Я не хотел, чтоб этот поздний вечер заканчивался. Когда еще мне будет так хорошо?

— Оно ползет, — сказал Финн, указав пальцем в потолок.

Я сначала перепугался, подумав, что речь идет о насекомом, которых я очень не переношу. Но, нет, слава Богу, речь шла об омеле, разросшейся под действиями моего заклинания до размеров плюща, и сейчас ее тяжелые грозди, увенчанные редкими белыми ягодками, болтались, как люстра, над нами.

— Это омела, — пояснил я.

Финн посмотрел на тонкие листики и задал самый что ни на есть неожиданный вопрос:

— Ее можно курить?

— Тебе — можно. Сегодня, Финнеас, тебе можно все: хочешь лежать на полу — лежи, хочешь открыть школу магии — пожалуйста, хочешь курить омелу — могу принести тебе папиросную бумагу.

Финн ограничился обычной сигаретой.

Никогда не освою умение курить лежа.

— Под омелой целуются, — выпалил я.

Финн подавился дымом и привстал.

— Ты че, омела, мы не такие.

— Да ладно. Какая может быть крепкая истинно-мужская дружба без редких поцелуев?

Заморгав, Финн, на всякий случай, отсел.

— В этом ничего гейского, — осторожно сказал он.

— Вообще ничего.

Давно я не чувствовал себя идиотом, соскучился по этому ощущению.

Купидон, явно истыкав нас обоих своими стрелами, наверное, отчаялся и взялся за пулемет.

Неужели вот он, момент истины?

Я, зажмурившись, только почувствовался носом теплую кожу, как противный писк телефона из моего кармана заставил, наверное, приставленного к нам Купидона рвать на себе волосы.

Достав мобильный, я взглянул на экран, дабы увидеть, кому это я понадобился в такой поздний час и в такое неподходящее время.

— Скорпиус поймет, — заверил я и, снова зажмурившись, запустил телефон метким броском в другой конец комнаты.

Комментарий к Глава 60

Товарищи, держитесь, совсем немного осталось!

========== Эпилог ==========

— Поттер! — в двери исповедальни совершенно беспардонно забарабанили.

Да уж, сохранить анонимность до конца не получилось. Теперь вся церковь знает, кто там в грехах кается.

— Поттер, давай быстрее, за тобой очередь! — рявкнула Сильвия, хлопнув по деревянной двери кабинки ладонью. — Самолет Альдо скоро приземлится.

— Вообще-то, это приватная беседа, — прижавшись к двери, прошипел я.

Дверь кабинки распахнулась, треснув меня по щеке.

— Пока я начисляю тебе зарплату, у тебя нет ничего от меня приватного, — прорычала атташе. — Заканчивай.

Я взглянул на часы. Да, засиделся, увлекся, но зато исповедь получилась полной, без утаек.

— Вы поняли, да, святой отец, эта безбожная мясорубка и есть атташе Сильвия, — вздохнул я, размяв шею. — А вообще, мне действительно пора.

Святой отец по ту сторону кабинки, судя по звуку, встрепенулся.

— Хотел рассказать о том, как тяжело быть преступником, а закончил гомосексуальной интрижкой, — закрыл лицо рукой я. — Впрочем, это во всех традициях современных фильмов. Мне даже, знаете, стыдно за многие рассказанные вещи.

Святой отец молчал. А что здесь можно сказать?

Я слышал, как с той стороны скрипнула его дверь в кабинку. Неужели сбежит в полицию?

Я боялся того, чем может быть чревата исповедь. Но как-то не думал о последствиях, пока самозабвенно рассказывал маглу, пусть и священнослужителю, о том, что случилось в моей жизни.

Чем грозит исповедь? Не знаю, но такую полную историю своей жизни я не рассказывал еще никому, и на душе действительно стало как-то даже легче. Все-таки, не дураки набожные люди.

А может дело и не в том, что твои грехи отпустил священник, а в том, что ты просто высказался о наболевшем. Буду долго думать об этом.

Но что-то мешало мне покинуть исповедальню, хотя эту тесную кабинку с жесткой лавкой сложно было назвать уютной. Я понимал, что мне надо идти: за мной очередь, мне нужно встретить в аэропорту Альдо, там, на улице, бегает Матиас под надзором моих родителей, еще свыкающихся с ролью дедушки и бабушки (хотя, парадокс, моя бабушка моментально свыклась с тем, что она прабабушка), где-то шарится Финн.