— Спасибо, — утерев нос салфеткой, сказал я, когда бородатый бармен поставил передо мой рюмку и блюдце с криво нарезанным лаймом.

— Пей, не обляпайся, — кивнул бармен и, услышав очередной мой всхлип, повернулся к Финну. — Он всегда такой нежный?

Финн заморгал и пожал плечами.

— Он не говорит по-русски, — напомнил я, коротко, но с благодарностью взглянув, на кольцо-переводчик.

— Он вообще говорить умеет? — нахмурился бармен.

— С трудом и ошибками.

— Тупой американец. А ты, хорош в моем баре сопли по стойке размазывать, — гаркнул Михаил. — В последний раз я видел такие слезы, когда мы жили в Сибири, и моя жена рыдала над тем, что наш домашний медведь сломал лапу, когда в мороз ходил в магазин за водкой.

Я вытаращил глаза.

— Тупой англичанин, намажь чувство юмора мазью «Звездочка», — фыркнул бармен.

Ничего не поняв, я снова демонстративно утер слезы.

— Ну? — не выдержал бармен. — Что такое?

— Михаил, — скорбно произнес я. — У тебя дети есть?

— Тупой долбоеб, ты их учишь.

Черт, забыл.

Врал я плохо, мне бы взять парочку уроков у Скорпиуса Малфоя, вот и начал немного теряться.

— Счастливый ты, — протянул я. — Дети рядом. А мой сын, знаешь где?

— Не нарывайся на рифму, — бросил бармен, взмахнув волшебной палочкой и тряпки, лежавшие на столиках, принялись сами по себе полировать деревянные столешницы. — Где?

— В заложниках у мафии, — выпалил я, «окончательно» утерев слезы. — Ну, ладно, не надо тебе это знать. Ты лучше скажи, где патроны можно купить, мы с американцем в пятницу думаем его выкрасть.

*

— Поясни, — нахмурилась Сильвия.

На сей раз мы пересеклись в парке Мехико.

— Я дал двум подозреваемым разную информацию, — повторил я. — Одному сказал, что хочу поселить Альдо рядом, другому — что в пятницу будет нападение на виллу Сантана. Ну ладно, Финн тупит безбожно, но вы-то меня понимаете?

Сильвия кинула.

— То есть, Флэтчер объявится в любом случае: или на рынке, или вернется на виллу?

Я кивнул.

— Рискованно, — произнесла атташе. — А если стукач почует подвох?

— Информацию, думаю, все равно передаст, там уже Флэтчеру решать, — заверил я. — Вы просто будьте рядом с виллой. Если Флэтчер объявится там — сделайте свои выводы. А за рынком проследим мы.

— Он что-то задумал, — признал Финн.

— Думать, это вообще мой конек, — огрызнулся я. — В отличие от некоторых. Сильвия, Флэчтер же еще в Англии, я прав?

Сильвия прищурено кивнула.

Мои губы чуть дрогнули в улыбке.

— Великолепно.

***

«Привет, Лили!

Прости, что давно не писал, не было времени. Как поживаешь? Надеюсь, стажировка в министерстве тебя не очень угнетает. И еще очень надеюсь, что ты не рассказала никому, что мы виделись на моей свадьбе с сестрой твоего молодого человека (очень надеюсь, Лили!). Но, судя по тому, что родители до сих пор не увезли меня домой, ты держишь слово. Не волнуйся, у меня действительно все хорошо. Как только я вернусь, я все тебе и им расскажу. Пока лишь могу сказать, что свадьба была фиктивной, мне нужно было только гражданство.

На самом деле я пишу тебе по другому поводу. Ничего не спрашивай, не отвечай на письмо, просто, раз уж ты крутишься рядом с Отделом Мракоборцев, напиши, пожалуйста, анонимное заявление о том, что если в воскресенье проверят дом номер восемь, что в Паучьем тупике, а если совсем уж конкретно, заглянут в подпол, то обнаружат там много чего незаконного.

Пожалуйста, не спрашивай, откуда я это знаю, источник просил оставаться анонимным.

Сделай так, как я прошу.

Ал.

P.S. Передавай привет виолончелисту».

Таких длинных писем я по электронной почте еще не отправлял, но кто знает, сколько будет до Лондона лететь сова, и не перехватят ли ее по пути к получателю письма.

С тяжелым сердцем нажав на „Отправить“, я принялся ждать.

Интернет слабенький, даже рядом с баром, поэтому отправка длилась едва ли не целую минуту.

Одно радует, Лили всегда быстро читала сообщения.

Когда она дома.

Если она еще в министерстве, прочитает сообщение она не скоро.

Но мне повезло. Через пятнадцать минут я получил сообщение, которое грузилось еще дольше, чем отправлялось мое. Сообщение представляло собой одну-единственную скобочку.

*

В домике я был один в пятничный вечер, попивал большими и быстрыми глотками мерзкую козлиную кровь, когда в комнате словно из ниоткуда появился серебристый пар, который собравшись словно от дуновения ветра в один сгусток, принял форму чайки.

— Флэтчер не появился, — коротко сказал Патронус тяжелым голосом Сильвии. — Все спокойно.

Я откинулся на спинку дивана, блаженно наблюдая за тем, как серебристая чайка исчезает из виду.

Бармен был вне подозрений. Как же я радовался этой новости!

Что и требовалось доказать: змееуст, проклятый змееуст, который мне никогда не нравился, годился на роль стукача куда больше.

„Так, а почему я сижу?“ — спросил я себя.

Действительно. Исходя из моей легенды, которую я наплел Саламу, сейчас по магловской части рынка Меркадо-де-Сонора должен рыскать Наземникус Флэтчер в окружении своих людей, в поисках Альдо Сантана, которого я, якобы, выдернул из-под защиты остатков самоотверженной охраны и прячу здесь.

— Финн, — сказал я, когда вышел на улицу и закрыл дверь. — Пойдем.

Затушив сигарету, Финн послушно двинулся со мной.

— Флэтчер здесь?

— Должен быть, — кивнул я.

— Хорошо, — усмехнулся Финн и рука его машинально дернулась к пистолету за ремнем джинсов.

Заметив этот жест, я закусил губу.

Я хотел отомстить Наземникусу, бесспорно. Но… не так же быстро!

Не смертью же, если честно.

Наверное, я просто трус.

— Финн, — потерев переносицу, позвал я, когда мы шли по улочке, освещенной фонариками и гирляндами, к магловскому кварталу. — Стреляй только в случае необходимости.

— Хорошо.

— Правда?

— Нет.

Миновав барьер между рынками, я тут же завертел головой.

Пусто и практически тихо. Разве что кто-то где-то на гитаре играет.

— Не понимаю, — прошептал я. — Ничего не понимаю.

Мы дважды прошли вдоль длинной рыночной улицы в обе стороны. В гостевом доме приветливо горел свет, освещая табличку „Добро пожаловать!“, на пустых прилавках уличных торговцев спали кошки, туристов уже нет, торговцы закрывают свои магазин, увозят тележки с товарами. Работал только фургон, где пузатый добродушный мужичок продавал тако и холодные безалкогольные напитки.

— Я не мог ошибиться, — сокрушенно сказал я, когда Финн, спрятав пистолет, присел рядом с толстой трехцветной кошкой и протянул к ней татуированную руку. — Я не мог.

— Не переживай, — отозвался Финн, почесав кошку за ухом. — Ты все равно не умеешь стрелять.

Я просто не мог принять тот факт, что настучал на нас не змееуст.

Больше просто некому.

— Больше просто некому, — озвучил я. — Никто не мог знать, что…

Взгляд мой упал на синий шатер неподалеку, освещенный изнутри оранжевым светом.

*

Мы снова одни, уж не знаю, куда мулатка сплавляет своих вудуисток. В шатре душно: ночью и так жарко, а прямо рядом с нами на лежанке из многочисленных ковров, матрасов и одеял пышет паром жаровня с алеющими углями. Над нами висит множество всяких связок: бусины, перья, мелкие косточки, целая гирлянда из тряпичных кукол, чучело большой птицы под самым куполом шатра.

Длинные волосы Паломы: густые, кудрявые, словно мелкие пружинки, липли к моей груди, отчего было еще более жарко. Да и кожа жрицы горяча, как сама жаровня, будто в ней тоже горели угли.

— Что ты видишь в моем будущем, Палома? — спросил я. На входе в шатер как раз зазвенели от теплого ветра колокольчики.

Длинный заостренный ноготь провел по моей щеке и Палома, опустив руку мне на живот, открыла белесые глаза.

— Ты просил не смотреть в твое будущее и мысли.