Свой план действий на Кавказе он представил Александру I. Для начала Ермолов предложил перенести линию укреплений в глубь Дагестана и Чечни.

„Живущим между Тереком и Сунжею злодеям, мирными именующимися, — писал Ермолов императору, — предложу я правила для жизни и некоторые повинности, кои истолкуют им, что они — подданные Вашего императорского величества, а не союзники, как они до сего времени о том мечтают. Если по надлежащему будут они повиноваться, назначу по числу их нужное земли количество, разделив остальную между стесненными казаками и каранагайцами, если же нет — предложу им удалиться и присоединиться к прочим разбойникам, от которых различиствуют они одним только именем, и в сем случае все земли останутся в распоряжении нашем“.

Осторожный Александр I колебался. Выпестованный бабкой Екатериной в духе вольтерьянства, он усвоил не только обширные знания, но и либеральный образ мыслей. Даже в суровой атмосфере правления Павла, не терпевшего „умничанья“, Александр мечтал даровать России гражданские свободы, грезил конституцией, всенародным просвещением и сокрушением крепостничества.

Убийство отца заговорщиками изменило образ его мыслей. Теперь европейская просвещенность боролась в нем с унаследованной от отца приверженностью к прусскому казарменному порядку, в котором Александр видел верное средство для осуществления своих либеральных мечтаний.

Однако кавказские дела он предпочитал решать мирными способами. „Неоднократные опыты сделали неоспоримым то правило, что не убийством жителей и разорением жилищ возможно водворить спокойствие на линии Кавказской, но ласковым и дружелюбным обхождением с горскими народами… — указывал император. — Нападения заключают в себе по большей части одно намерение воинских начальников на линии производить грабеж и получать себе часть из награбленного скота и другого имущества мнимых неприятелей… Тогда только заслужат начальники на линии особенное благоволение мое, когда будут стараться снискать дружество горских народов ласковым обхождением, спокойным с ними соседством и когда выведут из употребления поиски и вторжения, убийства и грабежи…“ Вместе с тем император требовал не забывать о главной линии, которую пояснил в своем рескрипте князю Цицианову еще в 1802 году: „Что касается до горских народов, то едва ли не лучшею, или не коренною политикою нашею существовать должно, дабы отвращать между ними всякое единомыслие“.

В период войны с Францией либеральная политика Александра I на Кавказе позволила избежать войны на два фронта. Горцы, откликаясь на дружественные жесты императора, были готовы сражаться и против Наполеона. Формирования добровольцев ожидали лишь приказа, но он так и не был получен. Недоверие к „туземцам“ было слишком велико.

Ермолов не желал ждать, он хотел всего и сразу. Когда европейские державы бесцеремонно грабили Африку и Индокитай, он считал естественным прибрать к рукам хотя бы Кавказ. Через посредство своего приятеля — начальника Главного штаба Его Императорского Величества П. Волконского нетерпеливый Ермолов сумел подготовить проект императорского указа, дающий ему карт-бланш для „укрощения хищничеств чеченцев и сопредельных им народов“.

12 мая 1818 года Ермолов отдал войскам приказ перейти Терек и оттеснить чеченцев от реки. Это вторжение стало началом Кавказской войны, обернувшейся беспримерной трагедией для народов Кавказа и России.

10 июня на реке Сунже близ Ханкальского ущелья, открывающего дорогу в глубь Чечни, была заложена крепость Грозная.

На протесты горцев, что этим нарушаются договор 1781 года и другие соглашения, заключенные народами Кавказа с Россией, Ермолов отвечал, что выполняет волю императора и войны не боится.

Желая утвердиться на Кавказе, придавив его солдатским сапогом, Ермолов наступил на ежа. Горцы без колебаний взялись за оружие, защищая свою свободу, землю, имущество. На помощь чеченцам из Аварии пришли отряды добровольцев. Завязались ожесточенные бои и в Дагестане, где повстанцы разгромили отряд генерал-майора Б. Пестеля.

Заволновались кабардинцы, вспыхнуло восстание в Имеретии. Ермолов понял, что «усмирить» Кавказ в течение полугода, как он обещал Александру I, не удастся. Но отступать было поздно. Проконсул запросил у императора подкреплений. "Государь! — писал Ермолов. — Внешней войны опасаться не можно… Внутренние беспокойства гораздо для нас опаснее! Горские народы примером независимости своей в самых подданных Вашего Императорского Величества порождают дух мятежный и любовь к независимости…"

Императору не оставалось выбора. К тому же сила русского оружия бьша продемонстрирована миру столь впечатляюще, а к Ермолову так явно благоволила фортуна, что перспектива окончательного овладения Кавказом перевесила все опасения. Тем более что при Александре к империи уже были присоединены Финляндия, Бессарабия, Азербайджан и герцогство Варшавское. А как один из основателей Священного союза, он обязан был пресекать всяческие смуты во избежание новых потрясений наподобие Наполеоновских войн.

На Кавказ были направлены силы даже большие, чем просил Ермолов. Шесть имевших боевой опыт пехотных полков — Апшеронский, Тенгинский, Куринский, Навагинский, Мингрельский и Ширванский пополнили Грузинский корпус, больше теперь походивший на армию.

Ермолов с новой силой принялся осуществлять свои проекты. Захваченные земли заселялись казаками и крестьянами из российских губерний. Но это только еще более ожесточило горцев, которые после разрозненных стычек решили объединиться для решительного отпора. Сопротивление дагестанцев возглавите Ахмед-хан Аварский и Гасан-хан Мехтулинский.

Получив подкрепление, Ермолов двинулся на восставших, в тяжелом бою разгромил Гасан-хана, а ханство его объявил упраздненным и включил в империю.

Аварский хан действовал против ермоловцев с переменным успехом, но в конце концов был оттеснен в горы.

Тем временем чеченцы возобновили набеги на царские крепости. Ермолов бросился в Чечню, уничтожая все на своем пути. Центром восстания был аул Дада-Юрт, вокруг которого разгорелась жаркая битва. Каждую саклю приходилось обстреливать из орудий, а уже затем брать штурмом. Аул был превращен в груду развалин, но сопротивление продолжалось. Женщины — и те бросались на штыки с кинжалами погибших мужчин.

К тому времени дагестанцы подняли новое восстание, центром которого стало село Акуша. Ермолов подавил и его, а затем и ряд других. Побежденные были приведены к присяге и обложены данью. Предводителей казнили или ссылали на каторгу. Та же участь постигла и Казикумухское ханство, владетель которого был низложен.

Свободной в Дагестане оставалась лишь высокогорная Авария, правитель которой пытался поднять на борьбу весь Дагестан, но вновь потерпел поражение.

Ермолов пересек кумыкскую равнину, вышел к морю и заложил на берегу Каспия крепость Бурную, отрезав чеченцев от кумыков и прибрежного Дагестана.

В 1822 году настал черед Кабарды, которая издавна поддерживала с Россией союзнические отношения. Но общее неспокойствие на Кавказе и недовольство новыми порядками вызывали волнения и здесь. Восставшие перекрывали сообщение по Военно-Грузинской дороге и испытывали набегами прочность завоеваний Ермолова. Чтобы обезопасить дорогу и ограничить возможность новых покушений, Ермолов возвел крепости у выходов из неприступных ущелий и поселил в них сильные гарнизоны.

На занятых землях Ермолов чувствовал себя полным хозяином. Склонившимся перед ним ханам он раздавал новые владения, а земли мятежников объявлял собственностью казны, жаловал поместья своим генералам и вывозил из края все, что могло сгодиться в России.

Обуздав было горцев Восточного Кавказа, Ермолов столкнулся с новой проблемой. Черкесы Западного Кавказа не оставляли надежд сохранить свою независимость. Карательные экспедиции Ермолова в Закубанские горы не приносили ожидаемого спокойствия. Черкесы продолжали сопротивляться, и неизбежность большой войны делалась все более очевидной.