— Что ты делаешь, Роберт? — тихо спрашиваю я, понимая, что с ним что-то случилось, но не знаю, что именно. — Вообще-то я работаю.

— У меня был чертовски дерьмовый день, детка. Мне просто нужно побыть с тобой несколько минут.

— Хорошо, — шепчу я, чувствуя бабочек от того, что Робу нужно побыть со мной, чтобы улучшить его дерьмовый день.

Я позволяю ему положить на меня голову и дышать несколько минут, прежде чем спрашиваю:

— Что случилось?

Роб вздыхает, давая понять, что не очень хочет об этом говорить, и ему требуется несколько минут, чтобы ответить.

— У меня была большая ссора с отцом. Есть один телеведущий, который пришёл в офис сегодня на встречу, потому что ищет нового представителя для связи с общественностью. Я пошутил по поводу телевикторины, которую он ведёт немного нелепо, а тот обиделся. Мы закончили встречу, но было ясно, что парень не собирается подписывать с нами контракт. Отец обвинил меня в потере контракта. Он сказал, что даст Джимми повышение по службе, ради которого работал я. Чёртов придурок.

Пока рассказывает, Роб медленно перемещает руку по моей ноге, продвигаясь мимо подола юбки. Чувствую, как становлюсь влажной только от близости его руки. Поглаживая волосы мужчины, я целую его в висок и говорю:

— Не волнуйся. Уверена, все пройдёт. Твой отец разозлился на тебя сегодня, но сомневаюсь, что он выполнит свои угрозы. Все видят, как много ты усердно работаешь и заслуживаешь повышения.

Я всегда думала, что Роберту легко работать с отцом. Но теперь понимаю, как это должно быть тяжело пытаться не выходить за рамки. Очевидно, он не должен был говорить то, что сказал, но Робу всегда было тяжело держать рот на замке.

Он подвигает лицо ко мне и посасывает губами мочку моего уха. Я хватаюсь за край стола и изо всех сил стараюсь подавить стон.

— Сегодня ночью я займусь с тобой любовью, — соблазнительно шепчет Роб.

Его слова дают моему сердцу быструю встряску.

— Я похороню себя в тебе так глубоко, Лана, так глубоко, что ты забудешь своё имя.

Одной рукой он опускает мой бюстгальтер вниз так, что может лизнуть край груди, и накрывает мой сосок своим ртом. Я впиваюсь ногтями в дерево, когда Роб покусывает его.

— Ещё, — выдыхаю я.

Его глаза темнеют от моей просьбы, и Роб снова нежно покусывает мой сосок. Воздух быстро вырывается из моего рта, а грудь поднимается и опускается, и моё возбуждение нарастает.

Роберт поднимает мою юбку и разводит шире мои ноги. Слышу, как рвётся ткань, и понимаю, что мужчина разрывает мои трусики и стягивает их с меня. Мой взгляд скользит вниз, и я вижу, как он запихивает ткань себе в карман. Отодвинувшись на стуле, Роб наклоняет голову чуть-чуть на бок и любуется.

Он прикусывает губу и тянется вперёд, чтобы коснуться большим пальцем моего клитора. Всё моё тело содрогается от контакта. Роб рычит, уткнувшись в меня ртом. Внутри меня всё ликует. Тело хочет большего, начиная с того первого раза, когда он так сделал. Это самое восхитительное ощущение, которое я когда-либо испытывала, когда его язык танцует вокруг самой интимной моей части.

Схватив Роба за волосы, я сильнее притягиваю его рот к себе. Ответный смешок вибрирует по моим половым органам, вызывая острое покалывающее ощущение. Мужчина собственнически проводит рукой по нижней части моего живота, почему-то зная, что это заставит меня чувствовать приближающийся оргазм более глубоко.

Его тёмные глаза пронзают меня, пока он лижет прямо там.

— Мне нужно... — Я задыхаюсь. — Мне нужно больше.

Неожиданно Роб начинает сильнее кружить языком по моему клитору, и я крепко хватаю мужчину за плечи, издаю тихий крик удовольствия, и, дрожа, кончаю ему в рот.

— Ах, посмотри на себя, — восхищённо говорит Роберт, и его глаза сверкают, глядя на меня.

Он ласкает мою грудь, срывая стон с моих губ.

— Ты знаешь, как сильно я хочу трахнуть тебя прямо сейчас?

— А ты знаешь, как сильно я хочу, чтобы меня трахнули? — лениво спрашиваю я в ответ, ведь моё нынешнее возбуждённое состояние заставляет говорить более свободно, чем я бы говорила в другом случае.

Роб со стоном опускает голову на внутреннюю часть моего бедра.

— Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал. Если бы для тебя это было не в первый раз, я был бы в тебе ещё десять минут назад.

— Ты заставляешь меня забыть себя, Роберт, — говорю я, серьёзно глядя на него сверху вниз. — Это, кажется, опасно.

Он потирает моё колено.

— Опасность — то, что делает это стоящим, красивым.

— Что, если я не могу позволить себе роскошь опасности?

— Ты можешь позволить эту роскошь со мной, — отвечает Роб.

Он откидывается на спинку стула и берёт коробку с салфетками со стола Алистера. Я неожиданно осознаю, что только что сделала в офисе своего босса в середине смены, чувствую себя взволнованно и пристыжено. Я молчаливо сижу, а Роберт приводит нас в порядок.

— Ты кажешься задумчивой, — замечает он, потянув на мне юбку вниз.

— Я просто думаю, — бормочу я, проводя руками по волосам.

— Прости за трусики. Я немного увлёкся, — усмехается Роб, поигрывая кружевом у себя в кармане.

— Да ладно. У меня осталось только полтора часа до конца смены, поэтому, надеюсь, что никто не заметит отсутствие моих трусиков, — шучу я.

Он поджимает губы и переплетает свои пальцы с моими.

— Я отпросился с работы на оставшуюся часть дня. Почему бы тебе не присоединиться ко мне?

Я качаю головой.

— Нет смысла. Я почти закончила. Я встречусь с тобой дома.

Он улыбается, будто думает о чём-то хорошем.

— Тогда ладно. Это — свидание.

Наклонившись вперёд, Роб нежно целует меня в губы и снимает со стола. Он расставляет всё по местам, так что Алистер не сможет сказать, происходило ли что-то неблагопристойное в его офисе. После ухода Роберта из ресторана, я чувствую себя очень неловко, думая, что, возможно, все знают, что я только что сделала. Нет, конечно, но я не могу сдержать эту паранойю. Как только я заканчиваю работу, то еду домой на метро. Добравшись, я нахожу Роберта на кухне, который готовит что-то удивительное. Задняя дверь открыта, и я вижу, что он накрывает стол в беседке.

— Что ты задумал? — спрашиваю я с ухмылкой.

— Готовлю тебе ужин, а потом мы уходим.

— Уходим куда?

Роб кивает на листок, лежащий на столешнице. Это для вечера открытого микрофона в баре в центре города.

— О, ни в коем случае. Я говорила тебе, что не готова. И, даже если бы была готова, ты бы не пошёл со мной.

— Я не принимаю ответ «нет», — насмешливо говорит Роб. — Ты сделаешь это сегодня вечером, нравится тебе это или нет.

Я собираюсь и дальше протестовать, пока в его кармане не звонит телефон.

— Алло?

Тишина, но я слышу, как кто-то громко говорит на другом конце. Кажется, они злятся до невозможности, и через несколько секунд я узнаю голос Алана.

— Ну, я сожалею, но у меня этого нет. Просто была чёртова шутка, папа. Это не моя вина, что у этого человека нет чувства юмора.

На линии ещё больше крика.

— Я не должен выслушивать всё, — шипит Роберт, сильно напрягая челюсть.

Мужчина нажимает кнопку «конец разговора», пока его отец всё ещё говорит, и швыряет телефон на столешницу, затем поворачивается, чтобы помешать в кастрюле соус, который нагревается на плите.

— Он не будет рад тому, что ты бросил трубку, — говорю я Роберту.

— Он уже не рад, — отвечает мужчина низким голосом, заставляя мой желудок нервно перевернуться.

Раньше я слышала Роберта в гневе, но не так.

— Он говорит, что снимет процент от возможных денег, которые мы потеряли на этом контракте, из моей зарплаты.

— Но это смешно. Не похоже, что контракт был окончательным, даже и без твоей шутки.

— Скажи это моему отцу. Ему неизвестно здравомыслие.

Роб перестаёт размешивать соус, хлопнув руками по столешнице.

— Что действительно бесит меня, так это то, что я зарабатываю каждый пенни, занимаясь на этой работе. Предоставить мне работу — не похоже на его благотворительность. Я действительно приношу много пользы его компании.