– Шо ж ты сразу нэ казав… Мы думали, ты очэрэдной хорлопан из подъэзда, а ты наш блаходэтэль… Прыхай в пыво, – разрешил бригадир.
– Как-то неудобно, – замялся Бурмакин.
– Шо неудобно? – подивился бригадир, – Такому олихарху, як ты, усё удобно. Надувной круг нашему блаходэтэлю!
Ване тут же подогнали баллон, предлагая присоединиться к их гоп компании. Бурмакин оседлал камеру из-под КАМАЗа, и тринадцать кругов, подобно чёрным лебедям, заскользили по «клинскому» озеру. Русские и украинцы, белорусы и молдаване, узбеки и таджики, наконец-то, слились в единую, интернациональную семью на фоне пивного изобилия. Присутствующие время от времени отхлёбывали пивка, пели песни и вели интеллектуальные беседы, каждый сам с собой и на своём наречии. Иван опять быстро закосел и, как водится, начал разбирать чужие языки и диалекты. Он вынес из пьяных базаров, что тут работают и бывшие актёры, и военные, и наркоманы, и дехкане, и пастухи, и даже смотритель арыка. Их идиллию прервал низенький дядечка с портфелем, вломившийся в подсобку и заявивший служебный протест.
– Ты хто? – оторопел бригадир.
– Я государственный чиновник, работник санэпиднадзора, – приосанился плюгавый мужичонка, – я способствую процветанию нашей страны и фильтрую виноводочную продукцию, поступающую к нам из-за рубежа.
– Поглядите на него, он из СЭС, – хохотнул майор в отставке, – «Эсэсовец», значит? Так что тебе от нас нужно, дружище?
– Я должен сделать контрольные замеры и проверить пиво на соответствие всем пищевым нормам Российской Федерации. Вы не имеете права пить несертифицированный напиток и нарушать гражданский кодекс! Я требую немедленно прекратить, употреблять внутрь несанкционированное пиво!
Работник санэпиднадзора достал из портфеля телефон и стал куда-то названивать.
– Окунуть его в пыво! – приказал бригадир.
– В пиво его!!! – завопили остальные работники ДЭЗа.
– Устроим день Нептуна «эсэсовцу»!
– Он, видите ли, вино водочную продукцию фильтрует! Не верю!
Замухрышка, лучше бы ты базар фильтровал. Толку было бы куда больше.
Могучие, пролетарские руки ухватили чиновника за обе штанины и повлекли в пивной омут.
– Я плавать не умею, – пискнул чиновник, роняя телефон в пучину.
– То ж не вода, то ж пыво, – укоризненно крякнул бригадир, – в ём даже мобылы не тонуть.
– И, тем не менее, я должен заметить, что мой телефон утонул! – стал надрываться клерк, – и я утону! Граждане, помогите! На помощь! Спасите!
– Экскременты не тонут, – напомнил бывший торчок, – а и утонешь – не велика потеря.
Государственного чиновника столкнули в пиво и стали участливо наблюдать, за его попытками научиться плавать.
– Шо это там шаволится? – бригадир подозрительно уставился на свой баллон.
Никто не обратил внимания на его вопрос, настолько работники ДЭЗа были увлечены пенным барахтаньем «эсэсовца».
– Уй, шайтан! Отстань, да?! – завизжал молодой узбек и беспорядочно замахал руками.
Тут уж все были вынуждены посмотреть в его сторону.
– Свят, свят, свят, – закрестился военный в отставке, – сгинь, нечистая сила.
Бурмакин увидел, что по чёрным кругам скачут два плешивых, рогатых существа около тридцати сантиметров в длину. Тела мальков покрывала густая шёрстка серебристого цвета от головы и до хвоста, носы у них были вытянуты в виде пятачков, а глаза совсем прозрачные, как у чухонцев, и неимоверно шкодливые. Существа стали протыкать камеры гвоздиками, и воздух с шипением устремился наружу. Круги тут же пошли ко дну, и работники ДЭЗа окунулись в пиво. Два маленьких рогоносца начали прыгать по их головам и хохотать тоненькими голосками. Ваня обратил внимание, что на ногах у существ не было пяток.
– Шо ж вы творите, паразиты?! – рассвирепел бригадир.
– Сгинь, нечисть! – продолжал судорожно креститься отставной вояка, – Это нам за грехи наши тяжкие… Вы как хотите, а я с бухлом завязываю.
– Прости, Аллах, не будем больше сыпертное пить! Не будем твои заповеди нарушать! – таджик и узбек, держась друг за друга, стали давать торжественную клятву своему Всевышнему.
– А пиво-то того… с мухоморами, – убеждённо заключил бывший наркоша, пытаясь согнать со своей головы рогатую нечисть, – Отвалите, децлы.
– Ты думаешь? – засомневался актёр, – и что тебя подвигло на подобные мысли?
– А с чего нам такие глюки мерещатся? Олигарх, признавайся, из Амстердама у тебя пивко, да? Зуб даю, оно не хилыми галлюциногенами заряжено.
Бурмакин промолчал и быстро погрёб к выходу. – Я же вам говорил! Я же вас предупреждал! – заверещал слуга гигиены, вцепившись мёртвой хваткой в смотрителя арыка, – нужно срочно созвать межведомственную комиссию и проверить это пиво на наличие психотропных препаратов!
– Заткнись, жлобяра! – прикрикнул на чиновника торчок, – пиво без грибов – деньги на ветер.
Глава 4
ДИАЛЕКТИКА И ВЛАСТЬ
Из подвала Ваня вернулся тихим и задумчивым. Он подошёл к зеркалу, высунул язык и внимательно ознакомился со своей ротовой полостью.
– Ну, и как, впечатляет? Если ты хочешь получше рассмотреть свою грешную душу, то должен тебя огорчить – она располагается значительно глубже, – предупредил Переплут.
– Отлезь, удод.
– Не понял? – обиделся брат-два, – ты сейчас оскорбил меня, да? Ты что, холоп, на славянского Бога наехал?
– Тебя не существует, – проблеял Бурмакин, – ты глюк, фантом, плод действия галлюциногенных грибов.
– Ах, вот оно что, – расхохотался Переплут, – что ты сегодня курил, обдолбыш?
– То-то и оно, что ничего! – взбесился Ваня, – я и «колёсами» не закидывался! Я, вообще, не по этому делу, это твоё пиво чем-то заряжено.
– Сам додумался, или пролетарии подсказали? – Пролетарии, – сознался Ваня, – представляешь, сейчас в подвале два рогатых децла все баллоны нам прокололи и по головам скакали как по паркету.
– Это Еря и Спиря, – усмехнулся Переплут.
– Кто?!
– Ерофей и Спиридон, – пояснил брат-два, – Анчутки.
– А это ещё что за зверь?
– Выпороть бы вас хорошенько, потомки свободных славян, – рассердился Переплут, – Зомби, вампиры и оборотни у вас за здрасьте проходят, а про обыкновенных анчуток напрочь забыли. Неужели тебе в детстве бабушка про анчутку безпятую не рассказывала?
– Где-то я это слово уже слышал, – стал припоминать Ваня, – и, действительно, от своей бабуси. Так кто ты такой, если не глюк?
– Я тебе уже говорил, что я – бог Переплут, славянский Бахус, покровитель забулдыг, пьянчуг и ендовочников.
– Ты, небось, никогда с похмелья не хвораешь, поэтому и считаешь себя Богом, – захихикал Ваня.
– Не смешно, – скривился Переплут, – что-то ты, Ивашка, слишком – резво себя ведёшь.
– В смысле, резво?
– В смысле, фамильярно. Я бог, как-никак.
– А я атеист, – ухмыльнулся Бурмакин, – а ещё точнее, агностик.
– Баклан ты безмозглый, Ванюшка, а не агностик.
– А почему ты, собственно, ко мне заявился?
– Должок. Мне твой пра-пра-пра-прадедушка Велеслав должен остался. Точнее, подставил он меня когда-то, лиходей этакий.
– Я-то тут причём? Когда-то, где-то, какой-то там древний пращур накосячил, а мне его долги выплачивать? Фигушки. У нас говорят, что сын за отца не ответчик. За отца, понял?
– У кого это, у нас?
– У людей.
– Так-то у людей, а у нас, у богов, срока давности не бывает.
– Ваши проблемы, – отрезал Иван.
– О тебе же жандоблюсь.
– Что делаешь?
– Жандоблюсь. Забочусь, радею, постаринному. Тебе же хочу, оглоеду, помочь, чтобы снять с тебя родовое проклятье.
– А не надо мне помогать, – заупрямился Бурмакин, – без сопливых обойдёмся.
– Что ты всё время копырзишься?
– Не понимаю я твоих слов! – окончательно разгневался Ваня, – по-русски говори!
– Я по-русски и говорю. Копырзишься, значит, упрямишься. Так в древности говаривали. Купи древнеславянский разговорник и учи слова, если такой невежа уродился.