— Кто? Где? — заозирался Лекс в поисках невидимой опасности.

Арагорн стремительно рванул вперёд, и прежде, чем цыган успел понять, что происходит, рядом с ним на землю тихо шлёпнулось что-то небольшое, похожее на тонкую верёвку. Оно слегка переливалось и было покрыто мелкой чешуёй… Лекс испуганно завопил и отскочил в сторону, когда понял, что это змея, и не сразу сообразил, что она уже мертва.

На крик появились встревоженные ООНовцы.

Конквестор, тем временем, быстро осмотрел девушку, нашёл место укуса, выдернув ремень, перетянул ногу, озабоченно заглянул в глаза, а затем… Цыган испуганно вздохнул, когда Арагорн деловито засунул тело змеи в карман брюк, а после подхватил девушку на руки и куда-то зашагал.

Цыган заторопился за Арагорном, ничего не понимающие Джейк с Карлосом потянулись следом.

— Ты куда? — спросил Лекс, опасаясь, что конквестор его просто-напросто не услышит.

— В город, — сквозь зубы отозвался Арагорн.

Алессандра у него на руках дышала всё тяжелее, и он прибавил шаг.

— Зачем?

— Я не знаю, что за змея её укусила, но местные могут знать. И у них может быть противоядие.

— Ты идёшь туда? — ахнул Джейк. — Но там же… там…

— Ты предлагаешь мне сидеть и смотреть, как она умирает? — рявкнул конквестор, не замедляя шага.

— А что делать нам?

— Ждите. За вами обязательно придут.

ООНовцы растерянно переглянулись, но продолжали следовать за Арагорном.

Цыган же решительно заявил:

— Я с тобой.

Арагорн остановился, вперился в Лекса таким жёстким взглядом, что тот вздрогнул.

— Сейчас им всем, — мотнул он головой в сторону Ангкора, — ни до чего. Кто бы ни умирал на их глазах, люди ничего не услышат. Они придут в себя только когда окажутся в безопасности. А безопасность — по другую сторону прохода.

— Но ты же сам говорил про проходы в проходе! — поражённо воскликнул цыган. — Ты же говорил… — От волнения он плюнул на попытки быть вежливым и говорить на языке, который понимают все присутствующие, и перешёл на русский. — Ты же говорил, что они опасны! Что в них ни в коем случае нельзя идти! Что из них можно не вернуться!

Арагорн только пожал плечами. Перехватил девушку поудобнее. С нажимом произнёс, обращаясь сразу ко всем и ни к кому в отдельности:

— Не попадайтесь в руки местным. Найдите пресную воду. И не отходите слишком далеко — за вами обязательно придёт кто-нибудь из наших. А когда они придут, скажите им, что мы ушли в открытый жрецами в центре Ангкор-Вата неизвестный проход.

Развернулся — и решительно загашал в Ангкор.

Вмиг растерявшие свой энтузиазм ООНовцы растерянно провожали его взглядом.

Цыган тоже смотрел в спину удаляющемуся конквестору и хмурился. А потом резко сорвался с места и бросился вслед.

Просторный зал казино «Прайм» был погружен в густую темноту, лишь слабый свет сочился с огромного, во весь потолок, экрана, казавшегося окном в космос, в вечной черноте которого кружились созвездия и пролетали, едва не задевая головы зрителей, галактики. Лестницы, перила, ярусы и балкончики, образовывавшие в зале клуба футуристическое подобие древнего амфитеатра, были почти невидимы в этой псевдо-космической темноте. Присутствие толпы угадывалось лишь по дыханию — частому, едва сдерживаемому, подстегнутому бурлящим в крови адреналином. Современные зрители ждали крови своих гладиаторов.

Когда Жанна механически потянулась за второй сигаретой, она с удивлением поняла, что волнуется. Не от предвкушения сенсации, которую вызовет её статья — а она вызовет, в холле журналистка уже успела углядеть парочку весьма высокопоставленных политиков и несколько очень крупных бизнесменов, а когда начнутся бои и зажжется свет над ареной, среди зрителей она, без сомнения, высмотрит еще несколько публичных фигур.

Волновалась журналистка и не из-за судьбы своей ставки — по большому счёту, ей было безразлично, выиграет она или нет, всё равно деньги не её, а редакционные, плюс вчерашний выигрыш.

Жанна волновалась за судьбу незнакомца, чьи фотографии висели по всей Москве и крутились по всем телеканалам города, за незнакомца, которого она разглядела под незатейливой маскировкой короткой стрижки и перекрашенных волос.

На секунду журналистка задумалась, пытаясь определить, что именно ее беспокоит. И поняла — её беспокоит как раз его победа. Когда он окажется в центре самого пристального внимания зрителей, когда сотни людей будут внимательно разглядывать его, кто-то обязательно опознает в нем разыскиваемого по всей столице незнакомца…

И что тогда?

Тогда кто-то позвонит по указанному номеру, получит солидное вознаграждение и удовлетворение от чувства выполненного гражданского долга. Приедет отряд крепких парней в камуфляже, сноровисто скрутит его и увезёт в неизвестном направлении. И ниточка, тянущаяся от незнакомца к настоящей, серьёзной тайне, оборвется, ускользнет у неё из рук.

— Волнуешься? — снисходительно глянул Игорь на свою спутницу и попытался изобразить успокаивающий жест, положив ладонь ей на колено.

— Нет, — отрезала Жанна, отодвигаясь. Её «спонсор» свою миссию уже выполнил, он ей больше не нужен, так что можно не церемониться.

Резкая реакция, похоже, сбила Игоря с толку; он потянулся к бокалу с вином, скрывая растерянность, и недоуменно приподнял брови. «То ли опыта еще маловато, то ли привык при покупке общества молодой девушки непременно получать покладистость», — сделала вывод Жанна, и, не заботясь больше об нём, обратила все внимание на арену боёв, над которой как раз вспыхнул ослепительно яркий свет.

На сегодняшний вечер планировалось четырнадцать боёв на «разогрев» и последний, пятнадцатый — супербой, главное событие финала, в котором должен был участвовать Уборщик, не сумевший вчера справиться с Хуком.

Тридцать участников — злые, сосредоточенные, почти никто не обращает внимания на зрителей, сидели вокруг арены в окружении своих команд.

Жанна прищурилась, выискивая среди них таинственного Хука. Ага, вот и он. Как и в прошлый раз, спокоен и равнодушен. Не обращает внимания на соперников и зрителей и едва ли замечает сидящих рядом с ним двух кудрявых черноволосых парней, ещё вчера сопровождавших Богдана Алмазова.

Накануне он тоже был спокоен и равнодушен, но девушке казалось, что сегодня всё по-другому. Сегодня Хук был не просто неподвижен в своём спокойствии — он старался избегать лишних движений. Как и вчера, лицо замкнуто, пристальный взгляд устремлен прямо перед собой, только вот не похоже, что он о чём-то размышляет. Больше смахивает на то, что он словно бы прислушивается к происходящему у него в организме. Приспосабливается к донимающей его боли.

«Как же ты будешь драться? — задавалась вопросом журналистка, собственными глазами наблюдавшая вчера за тем, сколько серьёзных травм нанесли Хуку. — Можно ли вообще что-то сделать, если у тебя всего сутки назад выбили плечо и, похоже, поломали рёбра?»

— На кого будешь ставить, Жанна? — вывел её из задумчивости голос Игорь.

Не отрывая глаз от застывшей фигуры, журналистка тихо, но твёрдо ответила:

— На Хука.

— Серьёзно? — искренне изумился Игорь.

Жанна молчала. Она не знала, на кого работает Арагорн. Она вообще наверняка ничего не знала, но журналистское чутьё и женская интуиция снова подсказывали ей, что таинственная организация, где состоит ее бывший, за простым смертным гоняться не будет. Значит, этот незнакомец — в чём-то особенный.

— Он выиграет, — только и сказала девушка.

Игорь снисходительно улыбнулся и заговорил тем самым покровительственным, полным осознания собственного превосходства тоном, который так бесил журналистку:

— Признаю, ему повезло в полуфинале. Но ты видела, с кем его поставили в финал? Знаешь, кто его противник?

Жанна качнула головой. Из того, что она успела услышать по обрывкам разговоров в «Прайме», в финальном бою должны были сойтись два, судя по всему, довольно известных бойца — тот самый Уборщик и некто Макс Метель. Поскольку Хук победил Уборщика, выходит, что ему предстоит встретиться с этим самым Метелью, кто бы он ни был.