- Неправда! Ловкость важнее силы!

- Нет, важнее сила!

- Ловкость!

- Сила!

- Ловкость!

- Острые зубы! - попытался вклиниться Тотошка, но его не услышали.

И тут раздался громогласный рёв. Из кустов выскочил громадный лев и бросился на путников. Отшвырнув, точно тряпичного, Страшилу, он толкнул Дровосека и кинулся на Элли, но Дровосек не растерялся, бросился ему наперерез, схватил за лапы и отшвырнул.

Лев завыл, как испуганный котёнок, и с трудом повернулся на бок. Дровосек поднял топор, но... что-то произошло со львом. Он забился, задёргался - и неожиданно поднялся на ноги. Это был не лев, а крупный и хорошо сложенный юноша в одежде из шкуры льва и меховым воротником, с когтистыми кастетами на кулаках, с кожаными ремнями со стальными заклёпками на теле. Грива длинных волос была собрана в причудливую причёску.

- Ай-ай, не трогайте меня, - взмолился он жалобно.

Дровосек отпрянул. Страшила от удивления даже присел.

- Он что, оборотень? Вот те на! Не думал, что они ещё остались!

- Остались, и немало, - ответил Лев. - Вот только я самый невезучий из них.

- Это почему? - удивилась Элли.

- Потому что я жутко боюсь. Я боюсь смерти, боюсь преследования, боюсь вернуться в стаю, откуда меня выгнали...

- За что? - удивился Страшила.

- За трусость... Вожак вызвал меня на поединок. А я... не решился принять его вызов. Я сбежал, а когда вернулся - меня изгнали за трусость. А я... я боюсь. У него такие когти, клыки, и сила такова, что есть моя лапа попадёт ему в пасть - вмиг отгрызёт!

- А если не попадёт? - ехидно спросил Тотошка.

- Тогда не отгрызёт... Но если всё-таки попадёт? Эх, горе мне. Горе...

Он опустил лицо в ладони.

- Я думал, что если убью хоть кого-то, хоть самое слабое существо, если отниму хоть одну жизнь - то стану смелым... Увы. Даже это у меня не вышло!

- Убить самое слабое существо? - переспросил Дровосек. - И поэтому ты нацелился на Элли?

- Куда там... Я уже не могу её убить. Я нацелился на этого вашего... Тотошка, да? Я нацелился на Тотошку!

Пёсик возмущённо гавкнул.

- Знаешь, тебе бы попросить смелости у бога, - сказала Элли.

- Простил, и не раз... Я бы обратился даже к демону, если бы знал, что он мне поможет... Но где в наше время найти демона?

- Я могу подсказать, - сказала девочка. - Повелитель Изумрудного города, великий Гудвинус, по слухам, самый настоящий демон! Он наверняка может помочь тебе.

- Правда? - Лев вытер слёзы. - Тогда я с вами! Только не отходите далеко, ладно? А то тут, в лесу, как-то страшновато одному.

- Пойдём, я буду тебя защищать... если понесёшь меня на руках, - сказал Тотошка. Лев закивал:

- Да-да, конечно, мне не трудно!

Они продолжили путь. По дороге Дровосек задумчиво смотрел то на льва, то на Элли, после чего странным голосом спросил:

- Погоди, Лев, а почему ты сказал, что не можешь забрать жизнь у девочки?

Лев ответил:

- Понятно же, почему. Нельзя повторно убить мёртвое.

- Мёртвое? - переспросил Тотошка. Лев снова кивнул.

- Конечно! Вы разве не видите и не слышите? У неё бледная кожа и свернувшаяся кровь, трупные пятна и сердце не бьётся. Она давно мёртвая!

Элли замерла.

- Что?! Это неправда!

- Правда, конечно! - удивлённо ответил Лев. - Что я, живое от мёртвого не отличу? Ты мертва уже вторые сутки, судя по всему. Правда, какое-то волшебство поддерживает в тебе возможность думать и двигаться, а магия серебряных туфелек удерживает тело от разложения. Но оно высыхает потихоньку.

- Неправда! Ты лжёшь! - воскликнула Элли. Она хотела заплакать, но слёзы не лились из глаз. И только теперь она вспомнила, что с самого рассвета ни разу не моргнула, что не хочет есть и спать, не устала идти всю ночь... и что совершенно не дышит.

- Я же не мёртвая, правда?.. - тихо, без слёз, рыдала девочка. Дровосек покачал головой.

- Я долго не хотел в это верить, - сказал он.

- Ну что, охотник на нежить? - усмехнулся Страшила. - Кого из нас первого зарубишь? Меня или девочку? Нежити ведь нет места в мире?

- Замолчи! - Дровосек стиснул кулаки. - Замолчи. Замолчи...

- Да всё уже, молчу я, - ответил Страшила.

- У вас... хоть у кого-нибудь... есть зеркало? - взмолилась девочка. Дровосек нехотя вынул из забрала небольшое зеркальце.

- У меня. Я нашёл в замке Людоеда, чтобы при необходимости сигналы подавать... Возьми, Элли.

Девочка медленно взяла зеркальце. Зажмурилась. Поднесла к лицу и медленно-медленно открыла глаза.

Из отражения на неё печально смотрело бледное, заострившееся, совершенно обескровленное, и, несомненно, мёртвое лицо.

Глава 7

Всю дорогу Элли не говорила ни слова. Дровосек и Страшила, забыв о спорах, переглядывались, но молчали. Лев нёс на руках Тотошку и опасливо смотрел по сторонам.

Лес сменился огромной поляной, через которую вела дорога из чёрного кирпича. Поляна вся заросла огромными, крупными маками. Их было так много, что казалось, земля впереди залита кровью. А из-за того, что ветер колыхал их красивыми волнами, поле казалось живым бесформенным существом, что вызывало одновременно страх и отвращение.

- Не нравится мне это поле, - пробормотал Страшила. - Такое не вырастишь без должного ухода. А хозяина нигде не видно. К чрезмерно ухоженным полям, на которых не видно работников, следует всегда относиться с подозрением. Уж поверьте, я знаю, о чём говорю... - он осёкся и непременно прикусил бы себе язык, если б он у него был.

- Раньше здесь не было поля, - проговорил Дровосек. - Странно... Но я давно здесь не был. Куда отсюда делся лес, интересно? Не цветы же съели древесину! А тут и пеньков не осталось.

- А я люблю цветы, - неожиданно признался Лев. - Они, по крайней мере, не опасны, так как не имеют ни клыков, ни когтей, как этот ужасный вожак, - он поёжился.

- Фу, Лев, ты боишься драк и любишь цветы! Как девушка! - рявкнул Тотошка. Лев вздохнул.

- Иногда мне кажется, что моя душа ошиблась телом...

- Не продолжай, - перебил пёсик, и Лев послушно умолк.

Элли задумчиво смотрела на цветы. Она никогда не видела такого их количества. В Канзасе, степном штате, подобного и не увидишь. Но их красота не трогала мёртвую девочку.

"Стоит ли мне возвращаться домой, если я уже мёртвая? - думала она. - Может, меня просто... похоронят, и всё? Мама споёт колыбельную, а потом тихонько выйдет из комнаты, завернёт в одеяло и отнесёт на кладбище... Папа с друзьями выроют свежую могилку. Они похоронят меня и уйдут, а я проснусь в гробу! И отовсюду лезут черви, чтобы съесть меня, как нашу старую корову, которая издохла в сарае и пролежала там весь день, а к вечеру в ней копошились белые личинки..."

Девочка всхлипнула, но заплакать не получалось.

- Пойдёмте, - наконец проговорил Дровосек. - В конце концов, это всего лишь поле из цветов. Чем оно может быть опасно?

- Например... - начал Лев, но Тотошка с намёком зарычал, и тот умолк.

Компания направилась через поле. Что-то зловещее виделось им в одинаковых, кроваво-красных цветах. Страшила задумчиво смотрел по сторонам.

- И чего они колышутся, если ветра нет? - пробормотал он.

Ближе к середине поля Лев неожиданно стал спотыкаться. Он чуть не выронил Тотошку.

- Что такое? - спросил Дровосек. Лев беспокойно оглянулся.

- Не знаю... Эти цветы, они... как будто наблюдают, ждут чего-то. Они никогда не выпустят нас.

- Слыхал я о таких полях, - пробормотал Страшила, - которые, например, невозможно пройти. Вроде глядишь - поле как поле, трава высокая или там кукуруза какая-нибудь... А пойдёшь по нему - и всё, пиши пропало. День идёшь, два идёшь, а оно всё не кончается... Назад идёшь - и снова - день, два, три, а выйти-то и не можешь никак. И всё, силы кончаются, падаешь и умираешь, рано или поздно. А потом, быть может, тебя всё-таки найдут - и окажется, что ты всего-то в двух метрах от начала поля был-то. Всякое, знаете, люди рассказывают.