Скорая прибывает пять минут спустя, пока они загружают ее папу в машину, Тейлор поворачивается ко мне, она ничего не говорит, но в ее глазах немой вопрос. Вопрос, на который я ответить не могу. Я просто пожимаю плечами. Тейлор поднимается в машину вслед за ее отцом, и когда они под вой сирен скрываются из вида, я выпускаю нескончаемый поток слез.

Гейб притягивает меня к себе и ведет к машине.

— Ты сделала очень хорошую вещь, Фрэнни. — Он не спрашивает, откуда я знала. Он ничего не спрашивает. Просто обнимает меня.

— Это моя вина, — шепчу я сквозь рыдания.

Он приподнимает мой подбородок и смотрит мне в глаза.

Его губы прокладывают путь от моего лба к виску, затем оставляют след на щеке и, наконец, касаются губ.

— Ты должна перестать винить себя за все плохое, что происходит, — говорит он низким голосом.

Я отстраняюсь от него.

— Я собиралась поговорить с папой. Думала, что церковь поможет им. — Но так завертелась в собственных драмах, что совсем забыла. Чувство вины накрывает меня с головой, и я не сопротивляюсь этому. Хочу почувствовать себя полным дерьмом. Это меньшее, чего я заслуживаю.

Когда мы подъезжаем к моему дому, Гейб настороженно осматривается. Я вспоминаю, как Люк делал то же самое тем вечером. Гейб помогает мне выйти, а я надеваю солнцезащитные очки, чтобы мама не увидела мои красные глаза.

— Ты будешь в порядке? — Голос Гейба мягкий и понимающий. Это почти заставляет меня вновь заплакать. Я сглатываю комок, застрявший в горле.

— Ага.

— Ладно… Ты никуда больше не собираешься?

— Скорее всего, нет.

— Хорошо. Запри за собой дверь. — Он обнимает меня, а его взгляд все еще блуждает по окрестностям.

— Почему все хотят, чтобы я все запирала? Что не так?

Отстраняясь от меня, он смотрит на кусты возле крыльца.

— На самом деле, ничего. Просто лучше перестраховаться, чем потом жалеть, в наши-то дни.

— Ты не умеешь врать, — говорю я, отталкивая его.

Он тянет меня обратно и целует, я буквально врезаюсь в его твердое тело. Я убираю руки с его груди, обнимая его.

— Пойдем со мной, — вдруг говорю я.

Не хочу быть одна.

Он разочарованно выдыхает и невесело улыбается.

— Я бы с удовольствием, но мне надо поговорить с Люцифером. Обещай мне, что запрешь дверь и никуда не выйдешь.

— Ладно уж, — говорю я, ощущая разочарование и усталость. Интересно, хватит мне сил подняться по лестнице? — Ты вернешься?

— Как только смогу. — Он поднимает взгляд и смотрит мне в глаза. — Уверена, что ты в порядке?

— Буду в порядке.

— Отдохни. — Гейб наклоняется и целует меня, а затем открывает дверь, осторожно заталкивая меня внутрь. — Я вернусь, — говорит он.

Он улыбается, но глаза у него все еще темные и настороженные.

Я закрываю дверь и сообщаю о своем прибытии непривычно тихому дому.

Нет ответа.

Ничего себе.

Осознав, что дома никого, я вспоминаю о просьбе Гейба и запираю дверь.

Я усаживаюсь на третью снизу ступеньку, чувствуя, что дальше идти сил нет. Подтянув колени к подбородку, я думаю о том, как могла забыть поговорить с папой? Единственное, что я могла сделать для Тейлор… и все испортила. Депрессия накрывает меня, и я откидываюсь на спину, ложась на деревянную лестницу. Я думаю о том, какой же я дерьмовый человек.

Но ведь я остановила его.

Уже что-то, полагаю.

Это первый раз, когда у меня было видение, и я смогла его изменить. Слабое утешение.

Спустя вечность, я тащусь наверх. Добравшись до своей комнаты, я врубаю стерео и падаю на кровать. Лежу, глядя в потолок.

Когда я закрываю глаза, передо мной возникает Люк. И это не просто изображение, я ощущаю его темную энергию, запах корицы. Я злюсь на себя, когда чувствую, что из уголков глаз сочатся слезы. Я не буду плакать… не из-за него.

Я заставляю себя подняться и подойти к окну. Гейб давно уехал, но, могу поклясться, я вижу, как сверкают среди деревьев солнечные блики, отражающиеся от лобового стекла Шелби Кобры шестьдесят восьмого.

Люк?

Я хочу рвануть туда и броситься ему в объятия. Но затем вспоминаю Таинственную девушку, развалившуюся на его кровати. Лучше вызову полицию, скажу, что обзавелась сталкером.

Я вновь смотрю в окно. Она все еще там, припаркована в двух домах от моего на противоположной стороне улицы. В этом же месте она стояла тем вечером, когда я возвращалась от Тейлор. Какого черта ему от меня нужно?

С внезапным приливом сил, полученных от ярости, я распахиваю дверь своей комнаты и лечу вниз по лестнице. Выскакиваю из передней двери спустя секунду. Холодная трава щекочет мои босые ноги, когда я несусь по лужайке. Переходя улицу и направляясь к машине Люка, я слышу громкую музыку, ее басы сотрясают землю под ногами. Солнечные блики на стекле не дают разобрать, внутри он или нет. Но он там, сидит в тени. Музыка становится тише, и окно открывается. Я опираюсь на дверь, наклоняясь к окну, и готовлюсь вот-вот заорать на него, когда дыхание мое перехватывает, и я отступаю. Это не Люк. Но, могу поклясться, он мог бы быть его братом.

— Ой, прошу прощение, — произношу я, когда ко мне возвращается способность говорить. — Я обозналась.

Незнакомец улыбается мне.

— Я буду, кем захочешь, — мурлычет он. Его голос, словно бархат, и есть в нем что-то завораживающее… как и в его хозяине.

Его черные глаза не отпускают меня.

Я смотрю в них, слушая «Love Hurts» Incubus, льющуюся из стерео. Я как будто бы под заклятием, не могу видеть вещи реально.

— Ты так похож на… моего друга, — говорю я, но мой голос звучит, как эхо, далекое от источника.

На его губах хитрая ухмылка Люка.

— Надеюсь, он близкий друг.

Мои мысли обволакивает черный туман.

— Хм… близкий… ага…

В моей голове совершенно пусто, когда я обхожу автомобиль и открываю пассажирскую дверь.

Я хватаю Фрэнни за руку, не давая сесть в машину к Белиасу. Он удерживает ее за другое запястье. Белиас жмет на газ, протаскивая Фрэнни вперед, а затем останавливается.

Я прекрасно понимаю, что если мы и дальше будем перетягивать Фрэнни как канат, то в буквальном смысле разорвем ее пополам. Но также я осознаю, что если отпущу ее, она будет его, и я не смогу ничего изменить. Я освобождаю свою силу, рассчитывая степень риска. Если я швырну энергию в Белиаса, пока он держит Фрэнни, она может убить ее. Даже если до этого не дойдет, мое воздействие пагубно. Одна радость, Ад в любом случае ее не получит. Потому что пока Фрэнни не отмечена. Если она умрет здесь, на наших руках, очевидно, что ее душа уйдет в противоположном направлении, а мы оба оправимся в Огненную Бездну.

Я смотрю вниз, на шар силы в своем правом кулаке, а затем перевожу угрожающий взгляд на Белиаса.

— Белиас, будь благоразумен. Мы на одной стороне, и она мое назначение. Просто дай мне с этим разобраться.

Его глаза светятся красным, и запах серы наполняет теплый весенний воздух.

— У тебя был шанс. Король Люцифер очень разочарован. Он сам мне так сказал, когда предложил место Бехерита.

— Неужели? Вставай в очередь, — говорю я, рассматривая все возможные варианты. Перенести отсюда Фрэнни нереально. Ее смертное тело не переживет этого. Таким образом, остается только один вариант.

Все во мне кричит и сопротивляется, когда я разжимаю пальцы, отпуская ее руку.

На лице Белиаса появляется злая усмешка, которая любого смертного заставила бы обмочиться.

— Мудрое решение, — говорит он, выпуская запястье Фрэнни, и тянется закрыть ее дверь.

В ту же секунду я кидаю в него самый большой заряд энергии за всю мою жизнь. Красная вспышка Адского огня вылетает из моего кулака, освещая машину, и ударяет прямо в лицо Белиасу. Его выкидывает через дверь. Стиснув зубы от боли из-за такого количества энергии, бегущей по моему телу, я наклоняюсь и выхватываю Фрэнни из машины. Когда она оказывается в моих объятиях, качая головой и ошеломленно смотря на меня, я вижу, что она в порядке.