— По-моему, вы льстите себе.

— Но вы никогда не предпринимали серьезных попыток разделаться с нами. Никогда до настоящего момента. Потому что нас использовали как источник пополнения ваших проклятых банков органов.

— Ты удивляешь меня. Ты знала об этом, когда вступила в организацию?

— Я была совершенно убеждена в этом.

— Тогда зачем ты вступила?

Она развела руками:

— А почему вообще люди вступают в такого рода организации? Я не могла примириться с тем, как обстоят сейчас дела. Кастро, что сделают с вашим телом, когда вы умрете?

— Кремируют. Я пожилой человек.

— Вы член Экипажа. Вас бы кремировали в любом случае. Только колонисты попадают в банки органов.

— Я не чистокровный член Экипажа, — сказал Джезус Пиетро. Его желание разговаривать было совершенно искренним, а скрывать что-либо от девушки, которая обязательно умрет, не было никакой необходимости. — Когда мой, как его можно назвать, псевдоотец достиг возраста семидесяти лет, он был уже достаточно стар, и ему необходимы были инъекции тестостерона. Однако он решил эту проблему другим способом.

Девушка посмотрела на него с удивлением, затем с ужасом.

— Я вижу, что ты понимаешь меня. Вскоре после этого его жена, моя мать, забеременела. Я должен признать, что они воспитывали меня почти как члена Экипажа. Я любил их обоих, и я не знаю, кем был мой настоящий отец. Он мог быть или мятежником, или вором.

— Для вас, я думаю, в этом нет никакой разницы. — В голосе девушки звучал вызов.

— Конечно, нет. Впрочем, вернемся к «Детям Земли», — сказал Джезус Пиетро. — Вы совершенно правы. Эта организация нам больше не нужна ни как источник пополнения банков органов, ни для каких других целей. Ваша организация была крупнейшей группой мятежников на Удивительной Горе, и об остальных мы позаботимся по мере того, как они будут появляться.

— Я не понимаю. Банки органов уже устарели. Не так ли? Почему бы вам не опубликовать эту новость? Тогда бы наступил общепланетный праздник.

— Именно поэтому мы и не передаем эту новость. Ишь чего захотела! Нет, банки органов совсем не устарели. Просто нам нужен меньший запас исходного материала. А как средство наказания за преступления банки органов по-прежнему очень важны.

— Ну и подлец же вы, — сказала Полли. Кровь прилила к ее лицу, а в ее голосе слышалась холодная, едва сдерживаемая ярость. — Если бы мы только знали, что нас убивали бесцельно, мы сумели бы получить поддержку.

— Ты не умрешь бесцельно, — начал терпеливо объяснять Джезус Пиетро. — Бесцельные смерти прекратились после того, как была пересажена первая почка от одного близнеца к другому, а Ландштайнер открыл группы крови в тысяча девятисотом году. А что ты знаешь о машине, которая была в подвале Кейна?

— Я не хочу говорить.

— С тобой сложно разговаривать.

Девушка улыбнулась в первый раз:

— Вы уже говорили мне об этом.

Его собственная реакция удивила Джезуса Пиетро. Вспышка восхищения, после которой кровь закипела от желания. Внезапно грязная девчонка-колонистка стала для него единственной во всем мире. Джезус Пиетро старался, чтобы на его лице не проявилось никаких эмоций, и подождал, пока кровь успокоилась. На это потребовалось несколько секунд.

— Ты знаешь Мэтью Ли Келлера?

— Кого? Я…

— Ты не хочешь говорить. Ты, вероятно, знаешь, что на этой планете не используется эликсир правды. В библиотеках кораблей существуют инструкции по изготовлению скополамина, но ни один из членов Экипажа не позволит мне воспользоваться ими. Поэтому мне пришлось разрабатывать свои собственные методы. — Он заметил, как она напряглась. — Нет, нет, боли не будет. Они отправят меня в банк органов, если я буду применять пытки. Я всего лишь собираюсь предоставить тебе возможность хорошо отдохнуть.

— Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.

Кастро, из чего вы сделаны? Вы сами наполовину колонист. Что же заставляет вас быть вместе с Экипажем?

— В этом мире должны соблюдать закон и порядок, мисс Торнквист. А на Удивительной Горе существует только одна сила, способная следить за соблюдением законов и порядка, и этой силой является Экипаж. — Джезус Пиетро нажал кнопку вызова.

Он смог расслабиться только когда ее увели. И тогда он понял, насколько он потрясен. Заметила ли она эту вспышку неуправляемого желания? Надо же было такому случиться! Но она, должно быть, посчитала, что это была злость. Конечно же, она должна была так подумать.

Полли шла по лабиринту коридоров и вдруг внезапно вспомнила Мэта Келлера. Ее величественная поза, предназначенная для эскортирующих ее полицейских, слегка смягчилась от этого воспоминания. Почему Джезус Пиетро заинтересовался Мэтом? Он ведь даже не был членом их организации. Означает ли это, что ему удалось спастись?

Странно все было в тот вечер. Ей понравился Мэт. А затем внезапно… Для него это, должно быть, выглядело так, как будто она отвергла его. Что ж, теперь это не имело значения. Но Специальной полиции, должно быть, пришлось отпустить его. Он был приглашен всего лишь для прикрытия.

Кастро. Почему он рассказал ей все это? Было ли это частью его шоковой терапии? Ну что ж, она будет держаться так долго, как только сможет. Пусть Кастро беспокоится о том, кому известна правда о Роботе-разведчике № 143. Она никому не успела рассказать об этом. Но пусть он поволнуется.

Девушка посмотрела вокруг себя в радостном удивлении, на неровные стены, на потолок с облупившейся выцветшей краской, на спирально поднимавшуюся лестницу, на свалявшийся коричневый коридор, который был когда-то травой. Она смотрела, как облачка пыли вздымаются под ее ногами, и гладила руками коралловую стену в тех местах, где отвалилась краска. Ее новый яркий свободный джемпер казался пылающей точкой в полумраке покинутого дома.

— Это очень странно, — сказала она. Ее речь была мелодичной, как и у всех членов Экипажа, и для уха Мэта звучала странно.

Юноша снял руку с ее талии и широким жестом показал на окружающие дома.

— Они все живут вот так, — сказал он с таким же акцентом. — Именно так. Ты можешь видеть их дома из машины, когда направляешься к озеру.

Мэт улыбаясь следил за тем, как они поднимаются по лестнице. Никогда раньше ему не приходилось видеть двухэтажный коралловый дом; баллоны было слишком сложно надувать, и поэтому второй этаж всегда провисал, если не удавалось сохранить разницу в давлении. Почему же они не приходили раньше на плато Дельта, если хотели посмотреть, как живут колонисты?

Но зачем им это? Их собственные жизни наверняка были гораздо более интересными для них.

Они были очень странными людьми. Их было трудно понять, и не только из-за акцента, а потому, что некоторые слова означали совсем другие понятия. Их лица были чужими, с постепенно расширяющимися книзу крыльями носов и выступающими широкими скулами. В отличие от всех тех людей, которых Мэт знал, они казались хрупкими, с неразвитыми мускулами, но были грациозны и красивы до такой степени, что Мэт часто думал, в чем же состоит их мужская сила. Но они вели себя так, как будто им принадлежал весь мир.

Заброшенный дом не оправдал его надежд. Он подумал, что все пропало, когда увидел приближающуюся молодую пару членов Экипажа, которые с таким интересом осматривались вокруг, как будто они были в музее. Но если повезет, они задержатся наверху некоторое время.

Мэт осторожно вышел из шкафа, где он прятался, взял их корзину с завтраком и побежал на цыпочках к двери. Рядом было только одно место, где он мог спрятаться и о котором он должен был подумать раньше.

Он перелез через низкую каменную стену, держа корзинку в одной руке. С той стороны, где находилась пропасть, внизу был гранитный карниз шириной в три фута. Мэт уселся на него, скрестив ноги и прислонившись спиной к каменной стене. Его голова была лишь на дюйм ниже верхушки стены, а его ноги были лишь в одном футе от сорокамильной пропасти, ведущей в Ад. Он открыл корзину с завтраком.