Джезус Пиетро быстро подошел к двери:

— Майор Дженсен!

Результаты поиска могли бы оказаться непредсказуемыми. Джезус Пиетро перешел на передвижной командный пункт, в то время как поисковая группа вошла в дом с эхолокатором. Да, действительно, под домом оказалось большое свободное пространство. Майор Чин хотел найти вход, но это могло занять всю ночь, и, кроме того, звуки работающего локатора могли насторожить колонистов. Джезус Пиетро решил не рисковать и приказал использовать взрывчатку.

И действительно, операция прошла не так гладко. Мятежники собрали какие-то хитроумные приспособления из материалов, которые казались безвредными. Два человека погибли, прежде чем удалось воспользоваться гранатами с усыпляющим газом.

Когда все успокоилось, Джезус Пиетро спустился вслед за передовым отрядом в подвал. Они увидели, что один из потерявших сознание мятежников держал руку на переключателе. Проследив, куда ведут провода, они нашли самодельную бомбу, достаточно большую, чтобы превратить дом и подвал в груду развалин. Пока полицейские обезвреживали бомбу, Джезус Пиетро внимательно всматривался в лицо этого человека, собираясь впоследствии задать ему вопрос, не страшно ли ему было. По своему опыту он знал, что не все мятежники были храбрецами.

Около одной из стен стояла машина. Это была четырехместная модель, выпущенная три года назад. Нижняя часть ее корпуса была сильно поцарапана. Джезус Пиетро и его люди не видели никакой возможности вывести ее из подвала. По всей видимости, дом был построен после того, как машина уже стояла здесь. «Конечно же, — подумал Джезус Пиетро, — они сначала вырыли подвал, затем нарастили над ним дом». Позже, если это окажется необходимым, его людям придется снести одну из стен, чтобы вывести машину. Практически это вызовет разрушение всего дома.

В подвале была лестница, ведущая к потайной двери наверху. Заметив небольшую бомбу, уложенную под этой дверью, Джезус Пиетро поздравил себя намеренно громко, чтобы слышал майор Чин, с тем, что не позволил майору искать вход. Он мог бы найти его. Один из сотрудников удалил бомбу и открыл потайную дверь. Наверху оказалась гостиная. Неровный кусок ковра из травы-мутанта оторвался и поднялся вместе с крышкой потайной двери. Как только опустится крышка, этот участок вновь зарастет травой в течение двадцати минут.

Как только мертвые и находящиеся без сознания мятежники были размещены в патрульных фургонах, Джезус Пиетро прошелся среди них, сравнивая их лица с оставшимися фотографиями. Он был в приподнятом настроении. За исключением одного человека, ему удалось захватить Гарри Кейна и всех его гостей. Банки органов будут пополнены на многие годы вперед. Не только Экипаж будет иметь достаточный запас органов, который, впрочем, у них всегда был, но также образуется некоторый избыток, который будет использован для особо ревностных служителей режима, то есть для гражданских служащих, таких как Джезус Пиетро и его люди. Это будет выгодно даже для колонистов. Госпиталь всегда был готов лечить больного, но достойного колониста, если медицинские запасы были достаточными. Госпиталь старался вылечить всех. Это являлось постоянным напоминанием колонистам, что Экипаж правил от их имени и что их интересы были им не чужды.

Теперь с Детьми Земли было покончено. Со всеми, за исключением одного человека, который, судя по фотографии, был недостаточно стар, чтобы быть опасным. И все же Джезус Пиетро поместил его фотографию на доску объявлений Госпиталя и послал копию в информационную службу с пометкой, что этот человек разыскивается для дачи показаний. И только перед самым рассветом, когда он уже укладывался спать, он внезапно вспомнил, кому принадлежало это лицо. Племянник Мэтью Келлера через шесть лет после того, как он выкинул этот номер с яблочным соком. Теперь он выглядел точно так же, как его дядя.

Дождь прекратился незадолго до рассвета, но Мэт не заметил этого. Укрытый от дождя скалой и густыми кронами развесистых деревьев, он спал. Эта скала отделяла плато Бета от плато Гамма. Он наткнулся на нее в какой-то момент прошлой ночью, чувствуя головокружение и боль раненого тела, насквозь промокший и промерзший от сильного ветра. Он мог либо упасть там, либо попытаться бежать вдоль скалы. Он решил остаться. Если бы Специальная полиция нашла его, он бы никогда не проснулся снова, и он знал это, когда засыпал. Но он был слишком утомлен, чтобы беспокоиться об этом.

Он проснулся около десяти, испытывая ужасную головную боль. Каждый отдельный мускул его тела болел от длительного бега и от сна на сырой земле. Во рту у него было такое ощущение, как будто весь личный состав Специальной полиции прошел по его языку в потных носках. Он лежал на спине, глядя на темные кроны деревьев, которые его предки называли соснами, и старался все вспомнить.

Слишком много событий для одного вечера.

Образы людей, казалось, столпились вокруг него. Худ, Лэйни, четверо высоких мужчин, парень, который напивался за стойкой бара, смеющийся человек, который крал машины у Экипажа, Полли, Гарри Кейн и еще бесчисленное количество локтей и кричащих голосов неизвестных ему людей.

Никого из них уже не было — ни человека, который оставил на его теле шрам, ни радушного бармена, ни Лэйни. Как он мог потерять Лэйни?

Для него все они исчезли навсегда. Конечно, в течение последующих нескольких лет они могли вновь появиться в виде глаз, кровеносных сосудов, лоскутьев скальпа.

Но сейчас полиция, очевидно, ищет самого Мэта.

Он сел, и это движение отдалось болью во всем теле. На нем не было одежды. Специальная полиция, должно быть, нашла его одежду в комнате Лэйни. Могли ли они понять, что это именно его одежда? А даже если и не могли, то им все равно показалось бы странным, как совершенно голый человек может ходить по открытому пространству. На Земле были специальные разрешения для нудистов, а на Вундерленде такие разрешения были даже не нужны. Но на плато Бета ходить без одежды было запрещено.

Он не мог добровольно сдаться потому, что теперь он никогда не сможет доказать, что он не мятежник.

Ему необходимо было как-то достать одежду, и оставалось надеяться, что его еще не ищут.

Он неуверенно поднялся на ноги, и это снова причинило ему боль. Лэйни, Лэйни в темноте, Лэйни, смотрящая на него в освещенной светом лампы постели. Полли, девушка с секретом. Худ, имя которого было Джейхок. На него накатилась волна дурноты, и его вырвало. Ему удалось остановить спазмы исключительно силой воли. Ему казалось, что в его голове стучит барабан. Он выпрямился и пошел к краю рощи.

Справа и слева, вдоль основания скалы, разделяющей плато Бета и Гамма, росли деревья. Плато Бета находилось наверху, достичь его можно было лишь воспользовавшись мостом, который, должно быть, располагался в нескольких милях слева. Перед ним расстилался луг, на котором паслось несколько овец, а дальше впереди — дома. Дома были во всех направлениях и стояли вплотную друг другу. Его собственный дом находился, очевидно, в четырех милях отсюда. Ему ни за что не удалось бы достичь его незамеченным.

А как насчет дома Гарри? Лэйни сказала, что у них где-то было укрытие. А те, кто ушел перед началом Облавы? Некоторые из них могли вернуться. Они могли бы помочь ему.

Но захотят ли они?

И все же ему придется рискнуть. Ему, наверное, удастся добраться до дома Гарри, если он будет ползти в траве. «Счастье Мэта Келлера» должно помочь ему в этом. До своего же дома он, конечно, не доберется.

Его счастье не подвело его и на этот раз. Странное счастье Мэта Келлера, которое, казалось, помогало ему скрыться, когда он не хотел, чтобы его заметили. Спустя два часа он добрался до дома. Его колени и живот чесались и были зелеными от травы.

Почва вокруг дома была сильно изрыта колесами машин. Должно быть, вся Специальная полиция участвовала в этой облаве. Мэт не заметил часовых, но на всякий случай двигался осторожно, на случай, если они были внутри. Были ли это часовые полиции или Мятежников, его все равно могли застрелить. Хотя, конечно, часовой мог и не выстрелить сразу, потому что ему бы наверняка захотелось сначала задать вопрос типа: «Где твои штаны, приятель?»