— Нет времени на разговоры, — поторопил я его вместо рассказа. — Знаешь ли ты, кто может помочь?

— Знаю одну, — задумчиво протянул Ветер. — Домчу её к тебе, если уж она сама захочет. И исчез.

Тем временем Северному Ветру стало хуже, он бредил, метаясь по простыням, и в комнате становилось то нестерпимо жарко, то холодно.

Присев рядом, я вытер пот с его лба и задумался. С кем же он сцепился? Не так просто достать в битве столь совершенное создание, как Ветер. Особенно когда он не новичок, а Северный был уже опытным, пусть и не совсем уж заматеревшим ветром.

Расспросить, впрочем, было некого, а скоро кто-то постучал. Понадеявшись, что это обещанная знахарка, я спустился и открыл дверь.

На пороге стояла девушка в чёрном. Окинув меня взглядом, она хмуро спросила:

— Ну и где же больной?

— Раненый, — машинально поправил я.

Она взглянула на свою сумку и пожала плечами.

— Веди.

Северный Ветер беззвучно бредил, когда она вошла в комнату.

— Вот же, — губы её скривились в горькой усмешке. — Глупый. С кем он сражался?

— Этого не знаю.

— Плохо, вдруг яд?.. — она склонилась, рассматривая побледневшую кожу. — Очень плохо.

— Как я могу помочь?

— Оставь нас пока, — она прошептала под нос заклинание. — Оставь, эта магия не для Странников.

***

Только спустя пару часов вошла она ко мне в гостиную. Измождённая, она некоторое время молча растирала виски и только потом сумела заключить:

— Он будет жить.

— Пришёл в себя?

— Нет, это произойдёт не скоро, — вздохнув, она налила себе чая — чайник её и дожидался. — Вот нелепость, кто-то хотел убить его.

— Вряд ли он расскажет.

Северный Ветер всегда был неразговорчивым, а уж в такой ситуации замолчит так, будто совсем превратился в лёд.

— Если не расскажет, значит, лечение бесполезно, — она качнула головой. — Марна, зови меня так.

— Почему же бесполезно, Марна?

— Так ведь он найдёт его, обессилевшего, и прикончит.

Резонно, если только противник не был убит. Но я не успел озвучить — в дверь заколотили с такой силой, что вздрогнул, казалось, весь дом.

— Лёгок на помине, — нахмурилась Марна. — Я поднимусь к больному.

Мне же пришлось идти открывать.

На крыльце я нашёл Вихрь. Хоть и тех же кровей, что Ветра, этот был и кровожаден, и зол.

— Где он?! — рявкнул Вихрь.

— Кто? — я закрыл дверь за собой. Пусть уж меня раздерёт на клочки, но стены защитят Ветер. Этот дом умел справляться с любыми стихиями.

— Северный, мой враг.

— Почему вы враждуете? — я тянул время, но он не понял, а с охотой поделился:

— Он украл мою любовь.

— Разве может кто-то заставить другого полюбить или разлюбить? Или ты обвиняешь его в колдовстве? — вырвалось у меня.

Вихрь задумался, мотнул головой.

— Не заговаривай мне зубы, пусти! Ты всего лишь человечишка!

— Я Странник.

Он был не властен ни над чем в моём мире, и я об этом знал.

— Уходи! — я толкнул его в грудь, а за его спиной тут же распахнулись двери. Иная реальность утащила его, слизнула, как каплю росы слизывает солнечный луч.

Только я заперся, как Марна показалась на лестнице.

— Враждуют из-за любви? Хах, — махнула она рукой. — Чёрт разберёт эти ветра и вихри.

— А что Северный?

— Только открыл глаза, поднимись, мне нужно отдохнуть, — она скользнула в гостиную.

Северный встретил мой настороженный взгляд и шумно вздохнул.

— Вихрь приходил, — почуял он.

— Приходил. Что за история у тебя с ним?

— Не стоит рассказа, — он только прикрыл глаза, длинные светлые ресницы дрожали. — Никому из нас не принадлежит то сердце.

— Вот почему ты дал ему ранить себя?

— Вот почему, а ты пытаешься спасти того, кто хотел умереть.

— Глупо, — я сел на постель, убрал с его лба прядь волос.

— Да что ты знаешь, — но он встретил мой взгляд и прочёл в нём ответ, тут же осёкшись. — Слишком больно внутри, не в теле.

— Ветра умирают?..

— И рождаются новыми, не зная памяти, — подтвердил он.

— Любви бывает плевать на память, — пришлось сказать мне. Он долго смотрел на меня.

— Тогда я обречён.

— Или будешь счастлив.

Мы помолчали, а затем вошла Марна и принялась снова плести кружева заклинаний. Северный Ветер проводил меня взглядом и, кажется, уже нашёл иной путь. Или смирился.

***

Гостевая спальня опустела через три дня. Ушла Марна, улетел полный новых сил Северный Ветер, храня на губах печать скорби, а я стоял на балконе и смотрел на то, как город нежится в солнечных лучах. Южный присел на перила.

— Так в кого он влюблён?

— Не знаю, — я поддался порыву и взлохматил ему волосы. — Так ли важно?

— Возможно, — он скосил на меня глаза. — Время покажет.

В нашем городе оно опять тянулось так медленно…

========== 098. Колодцы ==========

Колодец был совсем пустым. Вода ушла из него так давно, что песок, пыль и сухие листья слежались на дне. Вокруг же простиралась степь, такая пустынная, такая голая, что было неясно, кому же вообще мог понадобиться здесь колодец, да ещё и сложенный так добротно — каменные блоки были идеально подогнаны друг к другу. Рядом с колодцем чахло деревце, длинные листья, похожие на ивовые, всё же были немного иными, потому я не брался искать ему имён.

Казалось, здесь всё было выжжено, сухо, пусто. Только травы, да и те желтоватые и безжизненные. Только небо, да и то запылённое. Горячий воздух обжигал горло и сушил губы.

Я спустился сюда с холмистой гряды, за которой было вовсе не так жарко. Вчера вечером я ещё любовался на закат по ту сторону, а за ночь добрался до колодца, не ожидая, что с наступлением утра окажусь почти что в пустыне.

В гулком каменном жерле гудели ветра, и я, слишком уставший, чтобы бежать от палящего солнца, прислонился спиной к дереву и почти задремал, хоть и было чересчур жарко.

Далеко впереди, на горизонте, воздух дрожал, танцевал, словно желал обернуться миражами, а может, я это уже увидел во сне. Дремота подбиралась неспешно, как барханная кошка, но всё-таки одолела меня.

***

Мне привиделось, что из колодезного горла бьёт фонтан, такой высокий, что смывает пыль с небес, выбивает облака. И дерево, под которым я уснул, украсилось цветами и качало ветвями под свежим, влажным ветром.

***

Когда я открыл глаза, тени стали много длиннее, а духота была такой, будто воздуха не осталось. Во фляге у меня ещё было немного воды, но я раздумывал, стоит ли тратить её сейчас. Наверное, нет, кто знает, сколько ещё мне брести по пустоши, пока наконец не отыщется дверь.

С сожалением я поднялся с горячей земли и перегнулся через каменный борт. Но нет, тщетно, ни капельки влаги. Колодец дышал тем же глухим и требовательным жаром, что мир вокруг. Некогда он наверняка приносил путникам пользу, но теперь был бесполезен.

Отступив на шаг, я огляделся. И всё же, разве ставят колодец вот так просто? Разве не должно тут быть какое-то жильё? Странный мир.

***

Пустошь стелилась под ноги и шуршала травами. Где-то одиноко тренькала птица. Я шёл и шёл, совсем позабыв о жажде и усталости. Солнце пропитало меня насквозь, и теперь я забыл о жаре. Даже тело почти не ощущалось, будто бы я не заметил, когда стал призраком.

Быть может, и колодец на деле никогда не был полон водой? Может, его наполняла лишь жара?

Улыбнувшись этой мысли, я замер, поглядел назад — солнце слепило глаза — и далеко заметил чахлую крону, в тени которой пытался спрятаться каменный остов. Скоро, конечно, всё это скроется, исчезнет, и я останусь среди пустоши, где глазу даже не за что зацепиться.

Подумав об этом, я двинулся дальше и даже ускорил шаг, словно внутри, едва сознавая, мечтал поскорее забыть о пустом и гулком колодце.

***

К вечеру, когда солнце стало тонуть в облаках, прятаться, выныривая лишь для того, чтобы бросить длинный алый луч, я выбрался к новой холмистой гряде. Карабкаясь вверх, цепляясь за ветки кустарников, разросшихся здесь невероятно, я уже не думал о колодце.