Я сел и принялся растирать колени и голени, и только после того огляделся. Надо мной шелестела тростником ветхая крыша беседки, сквозь жерди стен проглядывал утренний пляж. Солнце наверняка только-только встало, по песку тянулись длинные тени, больше похожие на не успевшую сбежать ночь.

Море было мне незнакомо.

Выбравшись наружу, я — босой — пошёл по песку к воде. Волна обожгла ступни холодом, но от такого приветствия внутри разлилось удивительное ощущение, и я постоял ещё, пока не понял, что ноги скоро потеряют чувствительность.

Почему я остался босым? Как так вышло? В беседке не нашлось обуви.

…Пляж оказался пустынным и за полосой песка поднимались почти неприступные скалы. Кто и почему разместил здесь беседку, если не было возможности спуститься сюда? Или, быть может, кто-то приходил сюда с моря?

Я бродил по песку, не испытывая ни голода, ни жажды, а солнце поднималось выше. Море шептало и пело мне. И, наверное, в те часы я совсем ни о чём не думал. Ничего не предполагал, ничего не желал.

Быть может, не желал даже странствовать.

Странное состояние сознания, почти дремота, полный покой, очень близкий к пустоте, но… не она.

***

Когда всё сменилось, я не заметил, но понял зато, что нахожусь в сновидении. Угадал его наконец, пусть оно и оказалось столь реальным. Теперь я уже стоял среди сада, переполненного ароматами цветов и красками пёстрой весны.

Если море успокоило меня, то сад — вовсе нет. Мне захотелось в тот же миг покинуть его, внутри вскипело желание идти. Идти прочь, сколько хватит сил.

Тогда я вспомнил, что странник.

Хотелось бы позволить себе ещё посомневаться, но передо мной возникла дверь, и я шагнул за порог, не раздумывая. Шагнул в темноту, пахнущую озоном, во мрак, где что-то таилось, назревало, тлело.

Но, конечно, проснулся, хоть это было вовсе не тем, чего мне хотелось.

Надо мной склонилась Королева чаш. Я задремал в кресле у камина, а она вернулась, пока я спал.

***

— Ничего не могу сделать, — говорила она позже. — Хоть мне и странно, что может быть такое… такое… призвание? Что-то единое? Что-то, что ты не в силах изменить?.. Не знаю даже, как точнее это обозначить.

— Не играй со мной больше, — улыбнулся я в ответ. — От этого устаёшь.

— Не верю.

Мы засмеялись вместе, а потом молчали, затем — снова смеялись.

Ночь текла мимо, стучала в окна плавниками, проносилась бликами звёзд и осколками фонарей. Мне было спокойно, точно то утреннее море, что я увидел во сне, осталось глубоко внутри меня. Осталось мной, как бы странно это ни было.

Море… оно ведь вечно находится в движении. Я осознал позже и опять улыбнулся.

— На самом деле, — Королева чаш замерла на границе света и тени, — на самом деле мне нужен был воин.

— Зачем тебе воин? — удивился я.

— Мне нужен победитель, — поправилась она задумчиво. — Кто-то, кто возьмёт в руки меч.

— Я найду тебе воина в одном из странствий.

— Да, ведь сам ты не… Ты не будешь воевать, — она почти разочарованно вздохнула. — Хотя получилось бы хорошо.

— Может быть.

Распрощавшись, мы разлучились — уходящая ночь унесла её, а я остался в ладонях утра. И с новой мыслью — отыскать воина. Забавно, как путешествия связаны с поисками. Так может, я не странник, а ищущий?

Это меня позабавило, но ответ я уже получил, знал его и потому больше не поддался желанию прогуляться по грани между удивлённым «Нет» и сокрушительным «Да». Никакой другой ответ мне был не нужен.

Я знал свою суть.

И внутри меня плескалось напоённое утром море.

========== 090. Пустота и Господин С. ==========

Одна реальность рассыпалась осколками, и я оказался среди другой. Здесь всё было почти так же и в то же время совсем не так. Я и себя чувствовал расколотым, хотя, быть может, был только осколком.

Вдохнув глубже, я почувствовал, как новый воздух распарывает меня изнутри. Навалилась темнота, и тело будто перестало существовать. А потом исчезло совершенно всё.

***

Проснувшись, я сел на постели, потёр ладонями лицо, стараясь прийти в себя. Сны всё ещё корчились в углах комнаты, странные, болезненные, похожие на клочки серого тумана.

За окном лишь начинало светать, около шести утра, но спать дольше не имело смысла. За эту ночь я умер больше семи раз и снова переживать это чувство не хотел.

Ещё вчера из колоды Таро мне улыбнулся Господин Смерть, вот только откуда было знать, что он намеревался вмешаться и в мои сновидения.

Заваривая кофе, я почти ни о чём не думал, только скользил по грани между дремотой и бодростью. В голове звенела тишина, а дом разговаривал со мной — поскрипывал, постукивал, звенел и шипел.

В городе тоже начиналось бурление, шевеление и всякая жизнь. Раскричались грачи, хрипло ворковали голуби, где-то истошно лаяла собака, шуршали шины… Но я словно терялся во внутренней тишине и ничего не чувствовал более.

***

Я тонул, точно зная, что в этом месте нет ни глотка воздуха, только вода. Стремиться наверх, или вниз, или вбок было бесполезно, здесь не осталось никаких направлений, не было дна, не было ничего.

Я знал, но продолжал куда-то стремиться, пока сознание не померкло.

***

Отмахнувшись от липкого воспоминания, я с неудовольствием посмотрел на чашку. Чай остыл, а я так и не разобрался в себе. Более того, даже как будто и не начал. Солнце уже робко заглядывало в окна.

— Быть может, ты просто зайдёшь на чай? — спросил я громко, и в дверь тотчас постучали.

***

Мы сидели друг напротив друга. Господин Смерть выбрал чёрный чай с долькой лимона и пил его столь вдумчиво, что этим можно было любоваться. Я чего-то ждал, полный усталости настолько, что она могла бы плескать через край.

— Знаю, ты думаешь, что можно было обойтись без… этого, — он усмехнулся.

— Разве нет? — глянув на него искоса, я помешал чай ложечкой, хотя не сыпал себе сахар.

— Нет на самом деле, — Господин Смерть поднялся, проскользил по кухне. Он ставил чайник и мыл заварник под резко бьющей струёй, а я даже не мог понять — нормально это или же мы перешли новую грань абсурдности.

— Почему же нет?

— Мне нужна причина для прибытия. Умирать тебе рано, вот и…

— Вот и?

— Вот и приходится сначала насылать тебе кошмары, потом их ловить, — он хмыкнул и выудил из кармана миниатюрную клетку с тёмными тварьками, похожими на летучих мышей. — Разве не прекрасны?

— С каких пор ты насылаешь кошмары?

— Нет, я взял их попользоваться. Ты сам понимаешь, у кого…

Пожав плечами, я присмотрелся к тварькам, но не узнал в них своих видений.

— Думал, что не боюсь смерти…

— И не боишься, твой страх, пожалуй, пустота. Но с ней лучше не шутить даже во сне, — он снял чайник с огня и залил кипяток в заварник, действуя так легко, словно всегда этим и занимался.

— Ладно, тогда что именно привело тебя ко мне? Чай? — усмехнувшись, я отставил чашку. Мне пить совсем не хотелось.

— Двери, — он глянул серьёзно. — Конечно, двери.

***

На ладони алел новый шрам. Напившаяся крови странника дверь только что захлопнулась. Я стоял один посреди гостиной. Господин Смерть, выскользнувший в иную реальность, был уже далеко, а я всё никак не мог понять, зачем ему понадобился. Зачем?

Что-то от меня ускользало.

Впрочем, порой в услугах странников нуждались такие странные существа, что, вспоминая, я каждый раз удивлённо качал головой. Каких только историй я ни наслушался. А теперь и сам стал историей.

Наверное, меня всё ещё беспокоило ощущение, похожее на утрату себя. Будто бы сны выпили из меня что-то, выдавили по капле, и теперь во мне жила опустелость, ведь усталость не могла этого заполнить.

Оставалось надеяться, что это пройдёт.

День начал клониться к вечеру, а я даже не заметил, когда он успел пронестись мимо.

***

Сначала я долго падал. Так долго, что мог бы даже помечтать о полёте, но понимание — это именно падение — не ускользало, не отпускало. И конечно, я достиг земли, или камня, или воды — было уже безразлично. Я достиг чего-то и рассыпался, разбился, разлетелся на осколки.