Прикрыв глаза, я прислушался к ветру, пробегавшему по кронам, к птичьим крикам — уже не тем, утренним, а обычному гомону. Прислушался и… разобрал, что рядом со мной есть кто-то ещё, столь же иной, столь же неподходящий этой реальности, как я сам.

Странно было это именно услышать, потому что на самом деле это ощущение не было звуком.

Не открывая глаз, я мысленно потянулся к тому, кто блуждал здесь со мной, и почти сразу почувствовал отклик.

«Кто ты? — вопрошал иной путник. — Как давно ты здесь?»

«Странник, ищу свой выход».

«И можешь найти?»

Я удивился этому вопросу и ответил не сразу: «Думаю, что могу».

«Жди».

Слово рассыпалось внутри меня, как песок выскальзывает из ладони. Теперь мир был соткан только из привычного шуршания да птичьего гомона. Но очень скоро я разобрал и шаги.

Раздвигая ветви кустарника, ко мне приближался крепкий мужчина. Он прятался от солнца под капюшоном, казался истрепавшимся, точно ветры дорог не были к нему благосклонны. Обнаружив меня, он встал рядом и некоторое время молчал.

— Почему ты уверен?

Мне оставалось только приложить ладонь к груди. Понятный каждому страннику жест.

— О… — он сел и на мгновение спрятал лицо в ладонях. — Я потерял свой внутренний компас.

— Как такое возможно? — нахмурившись, я вгляделся в него, но не увидел ничего, что помогло бы мне разобраться.

— Был слишком беспечен?.. — словно спросил он. — Его вырвали вместе с сердцем.

И тут он развязал рубашку, обнажая грудь, где змеился уродливый шрам.

— Местные колдуны могут и не такое…

— Но здесь ведь нет магии? — удивился я.

— Есть, просто не наша, — он отмахнулся. — Быть может, если я выберусь…

Он усмехнулся, не продолжая. В нём не было никакой надежды.

— Пойдём, — тут уж я не выдержал и встал. — Пойдём, дверь не так далеко, чтобы мы не смогли добраться туда сегодня к вечеру.

Теперь я торопился, меня подгоняло настойчивое желание понять нового попутчика, но отчего-то я был уверен, что здесь, в этой сквозящей солнцем осени он не станет говорить. Нужно скорее, скорее увести его туда, где ему будет легче поведать о своём горе.

***

…Мы добрались к двери на закате. Очертания её уже вырисовывались, и я даже знал, что сумею её открыть. Мой попутчик изумлённо вздохнул.

— Ты всё же вывел меня.

— Скажешь это, когда перешагнёшь порог, — предложил я и рванул дверь на себя, соединяя два мира. В дверном проёме клубилась звёздная мгла. — Иди первым.

Он послушался, смело шагнул, переносясь, исчезая в круговороте, но я не успел двинуться за ним: кто-то удержал меня за плечи.

— Не так быстро.

Голос был холоден и словно водянист. Обернувшись, я увидел мужчину в чёрном, он смотрел на меня, прищурившись.

— Ты выпустил нашего пленника, значит, готов заменить его собой.

— Никто не смеет задерживать странников против их воли. Таков закон всех миров, — возразил я.

— Но он не был странником, он утратил это, — усмехнулся тот в ответ.

— Если бы утратил, не шагнул бы через дверь.

— Дверь?

— Разве ты её не видишь? — теперь я не смог скрыть улыбки. — Так это и работает. Ты — не странник. Тебе не перешагнуть.

Он замешкался и отпустил меня. В тот же миг я ступил на порог. В любую секунду мне достаточно было бы упасть, чтобы оказаться в другой реальности.

— Значит, мы ошибались. Значит, его сердце, — и он дёрнул с шеи кулон, хрустальный шарик, в котором что-то сияло, — не ключ к его способности?

— Странником нужно родиться, — кивнул я. Мне хотелось бы схватить кулон и бежать, но внутри что-то более мудрое убеждало, что это ни к чему.

Тогда я просто наклонился назад, и кружение других миров захватило меня, заволокло, вырвало из лап осеннего вечера.

***

…Я упал на мягкий мох, пахнуло влажной землёй. Лес обступал со всех сторон. Неподалёку потрескивало пламя костра, металось яркой звёздочкой.

— Вырвался? — мой давешний спутник оказался рядом и помог мне подняться.

— Повидался с твоим сердцем, — хмыкнул я.

Он помрачнел.

— Как мне теперь получить его назад, кто я теперь?..

— Странник, — я похлопал его по плечу. — Это у тебя невозможно отобрать.

— Отчего ты так уверен?

— Ну ты ведь увидел дверь…

***

…Мы сидели у костра. Над нами шуршал кронами лес. Откуда-то доносились протяжные птичьи крики. Разговор замер, застыл, обернулся пеплом, но нам не нужны были слова.

А потом он вдруг произнёс, разбивая молчание:

— Я чувствую. Я… оно… вернулось?

— Не знаю, что они забрали, но суть странника отобрать невозможно, — повторил я в который уж раз.

— Невозможно.

И снова пронёсся, распарывая небо, протяжный крик улетающих птиц.

========== 089. Сомнение ==========

— И всё же как ты не устаёшь бесконечно путешествовать? — спросила она, задумчиво рассматривая меня сквозь бокал, в котором плескалось сияющее золотистое, будто созданное из солнечного света вино.

— Это ведь моя суть, — пожал я плечами в ответ. Странно было видеть её такой. Королева чаш изменилась, а я не понимал причины.

— Ты никогда не хотел иного?..

Прежде чем дать ответ, я задумался, но сколько ни искал внутри себя ростки сомнений, сколько ни пытался найти отказ от того, что имею — ничего такого не было.

— Никогда.

Слово, хоть и было произнесено тихо, зарокотало отдалённым громом.

***

Терпкий запах трав, их мягкость и шелест… Я поднялся, с трудом понимая, как оказался именно здесь. Ещё минуту назад на меня смотрела Королева чаш, а теперь вокруг расстилалась пустошь, травяное море, которое ходило волнами под ласковыми ладонями ветра.

Солнце недавно село, на западе ещё золотилась полоска, больше похожая на ожог, сумерки были пронизаны свежестью, звучали сверчками, точно тут был август.

Неподалёку стоял городок. Отсюда мне были видны причудливые здания и острые крыши, но идти туда я не хотел, как и ступать на дорогу, мне гораздо ближе были и пустошь, и травы.

В противоположной стороне начинался лес, но он был столь далёк, что, пожалуй, и за всю ночь я вряд ли бы добрался туда. Это была лишь тёмная — более тёмная — черта на горизонте.

Равнина, полная травы, дышала летом и ушедшим отдыхать солнцем.

Впрочем, можно и вовсе никуда не идти, можно остаться здесь до самого рассвета, чтобы разобраться, когда Королева чаш отправила меня сюда, откуда она взяла такие силы и зачем сделала это.

Я сидел на траве, слушал сверчков, смотрел на звёзды, ответы не находились, но и без них было хорошо, даже слишком хорошо. Так хорошо…

Я усмехнулся и произнёс это вслух:

— Так хорошо, что я бы остался, не будь я странником. Видишь, не работает.

***

Королева чаш смотрела на меня сквозь стекло наполовину опустевшего бокала.

— Ты раскусил меня слишком быстро, потому такой ответ я принять не могу.

— А зачем тебе вообще какой-либо ответ? — устроившись в кресле, я мельком пожалел, что не нахожусь среди трав. Впрочем, и собственная гостиная мне нравилась, и скоро я забыл об этой мимолётной тоске.

— Вдруг странник — не твоё призвание?

***

Мне никогда не приходилось сомневаться.

Когда гостиная опустела, Королева чаш растворилась в вечерней мгле, я долго ещё сидел у камина. Живой огонь шептал что-то, но я не разбирал слов.

Возможно, сомнение — это почти приключение. Это почти путешествие, путь по грани между неким «Да» и совершенным «Нет». И, может, то, с какой радостью я позволил себе его, меня и определяло. Может быть, это и говорило о моём призвании больше всего. Но я позволил себе не смотреть со стороны, а погрузиться полностью.

И вместе со сном я перешёл в иное пространство, в реальность, где…

***

Первое, что я услышал, — как шумит море. Мерный и приятный звук, плеск о камни, шелест отбегающей, чтобы кинуться на берег снова, волны. Я открыл глаза одновременно с осознанием, что всё тело ломит от неудобной позы, ноги и руки затекли, теперь в них снопами взрывались искры, обжигая иголками.