Реальность дрогнула и пошла рябью, но я не перенёсся за несколько кварталов и определённо не оказался на мосту. А вот моя собеседница теперь шла по парапету, переступая осторожно и балансируя руками. Она была такая неловкая, что возникло ощущение — раньше она почти не ходила. Теперь же каждому удачному шагу она радовалась, будто ребёнок.

А мир вокруг продолжал угрожающе дрожать, это значило только, что мне следовало уйти. Не всякая реальность способна выносить путешественника внутри себя достаточно долго. И я, честно говоря, не желал узнавать, что будет, если она откажется.

Деревья чуть вытянулись к тёмному небу, в них гудел ветер, предвещая что-то совсем уж страшное, в город хотела войти настоящая буря.

Девушка спрыгнула с парапета и глянула на меня, склонив по-птичьи голову.

— Всё становится хуже, — прокомментировала она. — Ночь волнуется.

— Мне пора, — кивнул я.

Но теперь я совсем не чувствовал дверь. И в то же время знал — она не закрылась. Это было необычно, такого я не встречал прежде, потому никак не мог разрешить загадки.

Девушка, казалось, отлично видела моё замешательство, но заговорила спокойно:

— Теперь или… пока ты не можешь уйти.

— Потерял дверь, — я извлёк шаманский нож. — Но это можно исправить…

Она побледнела ещё сильнее, подскочила ко мне и сжала мою ладонь.

— Вот в этом нет необходимости, ты и так перебарщиваешь! Нельзя быть таким беспечным, — на её губах замерли невысказанные фразы, которые я, между тем, почти услышал: если напоить зарождающийся ураган кровью странника, он сможет пройти через миры, он не остановится…

— Но что мне остаётся? — казалось бы, я должен пойти на этот риск. Мысли путались, стало трудно дышать.

Сквер выл уже всем своим существом, ночь захлёбывалась раздражением, ветер пронизывал меня до костей. Как странно, что она, эта девушка в белом, будто и не чувствовала беснующуюся стихию. А ведь даже небо заволокло тучами!

— Думай! — приказала она.

Её пальцы были неожиданно горячими. Удерживая мою руку, она заглядывала прямо мне в глаза, а я удивился только тому, что её радужки оказались светлыми, почти серебристыми, но, скорее, пастельного тона, каким бывает небо вскоре после рассвета. Небо, пока не набравшееся синевы.

— Думай же! — она торопила, но не дрожала.

Мне пришлось отвернуться, оглядеться, принимая тот факт, что вокруг нас закручивался смерч. Так странно! Я точно помнил, отчего это могло произойти, но знание ускользало.

— Думай, — прошептала она очень тихо.

— Мне нужна дверь.

— У тебя есть дверь.

И опять я посмотрел на неё, на глаза, на тонкие губы, на мягкую линию шеи…

— Быть того не может, — возражение исторглось из меня само собой.

— Проверь.

— Дверь — ты?!

Ветер взвыл ещё громче, меня колотила дрожь, никогда прежде мне не было так холодно.

— Я — дверь, — подтвердила она. — Пройди сквозь меня. Скорее!

Времени больше не было, и я… шагнул в неё, на мгновение почувствовав прикосновение горячей кожи и лёгкой ткани платья.

Но это была лишь иллюзия. Меня встретила иная реальность — камин, огонь, тепло. Я стоял посреди своей гостиной.

— Ты должен помнить, что есть миры, в которых всё иначе, чем кажется на первый взгляд… — голос донёсся словно бы изнутри меня.

Шаманский нож выскользнул из разжавшихся пальцев, я опустился на пол, почти не заботясь о том, что так, наверное, делать не следует. Похоже, мной действительно владела болезнь.

— Ты отдал слишком много в последних мирах, — рядом со мной опустилась девушка в белом, глаза её были полны летней синевы. — Но это не страшно. Теперь не страшно…

Голос утонул в вязком тумане, однако я верил ей, знал, что ничего уже не случится. Где-то там, так далеко, что эту реальность и не найти сразу, улеглась буря, пошёл мягкий весенний дождь, окутывая город влажной вуалью, отмывая его, смазывая последние очертания дверного проёма с плоти темноты.

Дверь закрылась.

========== 077. Семечко мира ==========

Туча дышала свежестью, и город, давно уставший от зноя, словно вытянулся, стараясь проткнуть шпилям собора облачное нутро, вспороть его и умыться хранящимся внутри дождём. До заката было ещё немало времени, туча ничуть не мешала солнечному свету, лишь иногда протягивая кудлатые отростки, на некоторое время даря улицам долгожданную тень.

Здесь было лето — сейчас или даже всегда.

Я остановился в переулке неподалёку от площади и прислушался. Люди, утомлённые жаром не меньше зданий, прятались за стенами или же сидели на террасах многочисленных кафешек. Жизнь тут будто бы замерла, а точнее, текла совсем-совсем неспешно, наверняка пробуждаясь только после захода солнца.

Но я не собирался задерживаться так надолго, мне требовалось отыскать нечто, чему я пока не подобрал названия. Зов тащил меня за собой, настойчиво звенел в ушах, и я замер, только чтобы отдышаться.

Ветер пробежал по крышам, он тоже был полон жары, словно вырвался из-за огромной печной заслонки, и ничуть не приносил облегчения. Только изредка легчайший порыв доносил едва ощутимую свежесть от застывшего горной грядой над городом облака. Интересно, разольётся ли оно всё-таки дождём?

Глянув на небо, я продолжил путь.

Поворот, ещё перекрёсток, вот маленькая аллея, усаженная кипарисами, вот скверик с почти пересохшим прудом… Но нет того, что нужно.

Не здесь, не сейчас, не в этих местах, а где-то очень близко.

Нечто, шепчущее: «Узнай меня, узнай, узнай, узнай! Забери меня!»

Облачное щупальце спрятало солнце, загустело, потемнело, и оттого стало легче дышать. Пока светило путалось в мареве, я пробежал сквер насквозь и снова оказался в лабиринте улочек и улиц. Впереди дома расступались, открывая маленькую площадку, ничем не примечательную, больше схожую с пустырём, разве что тут не было сорной травы.

Выйдя туда, я оглядел равнодушные здания с окнами, прикрытыми тяжёлыми веками деревянных ставней, и задумался. Нельзя так просто бегать по городу туда-сюда. Нужно понять, что именно хочет настойчивый голос внутри.

Я мог покинуть этот мир в любой момент — в нём жили и звали сотни дверей. Но то, что я искал, было иным. И его требовалось забрать. Утащить, унести, почти что похитить. Ведь оно этой реальности не принадлежало.

И, наверное, не было живым.

В туче что-то зарокотало, заворчало и грохнуло. Я улыбнулся надвигающейся грозе. Дождю обрадуется и город, но мне отчего-то показалось, что так будет гораздо легче искать. Будто стихия обнажит всё, что нужно, откроет тайны. Я бы поторопил ливень, но в этом мире не имел такой власти.

Выбрав новую улочку, я медленно пошёл по ней. Тут то и дело попадались табачные лавки, чайные, маленькие магазинчики, торгующие свежими овощами и мясом, медальонами и ожерельями, сумками, трубками, деревянными фигурками и прочей чепухой. Всё это было смешано и перемешано, всё это пестрило, но покупатели, видать, сидели дома, и рядом с яркими прилавками никого не оказалось. Торговцы скучали в тени, прятались под крышами и тентами, лениво курили или читали, даже не поглядывая в мою сторону.

Новый громовой раскат и пролетевший по улице стремительный порыв ветра лишь немного оживил их.

— Неужто будет ливень, — выкрикнул, выпустив изо рта сигаретку, хозяин табачной лавчонки. Его голос заметался эхом, прыгая от стены к стене.

— Да, Мик, будет, — визгливо ответила ему торговка яблоками, поправляя внушительную пирамиду из краснобоких плодов. — Тебе, что ль, не видно, какая туча пришла?!

— Дождя уже недели три не было, — заворчал ещё один, то ли часовщик, то ли сапожник, выглянув сквозь небольшое окошечко, над которым давно истёрлась вывеска.

Я свернул за угол, оставив их обсуждать погоду. На этой улочке было просторней и тише, росли деревья, которых я не узнал. У каждого домика за невысокими заборчиками скрывались аккуратные палисадники. Цветы изнемогали от жажды.

Вверху опять загромыхало, и я с удивлением обнаружил новый проход — прямо между домами. Нырнув туда, я вышел во дворик, напротив меня зиял просвет арки.