Когда я внезапно оказался на открытой площадке — недостроенное здание обрывалось открытыми балками, не было ни стен, ни некоторых плит-перекрытий — сердце моё забилось почти радостно. Здесь гулял опасный ветер и отчего-то пахло дождём, но я, конечно, больше обращал внимание на то, как внутренний компас уверенно тянет вперёд.

Пришлось перепрыгивать дыры и осторожно перебираться с балки на балку, пока я не дошёл до обрубка, схожего с колонной… и не увидел рядом с ним мальчишку лет двенадцати.

— Что ты здесь делаешь? — удивился я, не понимая, откуда в этом покинутом мире, где не было никаких существ, вдруг взялся ребёнок.

Тот смерил меня взглядом.

— Пока ничего, — и пожал плечами.

— А что должен? — отчего я спросил об этом? Может, то был голос внутреннего компаса.

Но мальчишка не ответил, только дёрнул плечом. Он перевёл взгляд вправо, где снова из тумана формировался коридор. Пока что стенки только росли, выстраивались, но ещё были очень эфемерны.

— Ты создатель этого места? — удивился я.

— Вовсе нет, — он хмыкнул. — Нет, и я тут надолго не задержусь. Теперь.

Почему теперь? Этот вопрос вспыхнул почти осознанием, я словно раскрыл природу этого мальчика, но никак не мог вспомнить нужного слова. Но вслух я сказал другое:

— Лабиринт отпустит тебя?

— Он не сможет удержать, — и мальчишка широко улыбнулся. — Не сможет больше.

Интересно, а долго ли удерживал прежде?

Но я снова не выдал своих мыслей. И даже отчего-то не предложил помощи. Напротив, был уверен, что сам в ней нуждаюсь.

— Ну что? — он обернулся. — Теперь ты должен назвать меня.

И я нахмурился. Слова по-прежнему ускользали, а мальчишка ждал, его глаза были тёмными, а губы нетерпеливо подрагивали. Он словно хотел поторопить меня и посмеяться над тем, что я никак не могу правильно ответить на простую загадку.

— Ты…

— Я?..

Вздохнув, я потёр висок. Он был — то, что я искал. Но я забыл, за чем именно шёл по всем этим этажам.

Мальчишка засмеялся.

— Так это тебя лабиринт пока не решил отпустить. Да только у него не получится. Потому что я тоже не смогу сбежать, если ты не… откроешь.

— Подсказка, — механически отметил я, но уцепился за его фразу и даже сделал шаг вперёд, укладывая похолодевшие ладони ему на плечи.

— Да! — он пытливо смотрел на меня.

— Ты… Открываешься. Ты — дверь! Ты и есть дверь.

Мне стало так легко и свободно. А мальчишка кивнул.

— Здесь — я дверь, ты путник. Иди.

Мне оставался один шаг, а когда я обернулся — уже в другом мире — мальчишки позади меня не было. Только блестящими каплями обрушился дверной проём.

Интересно, кем же живая дверь обернулась теперь?

Я ещё чувствовал, как недовольно ворочается мир-лабиринт, но впереди ждала новая дорога.

========== 047. Победа и прогрыш ==========

В груди крепло странное чувство, непонятное, болезненное, оно росло, заполняя собой всё пространство, потеснив лёгкие, отчего стало тяжело дышать, сердце, отчего каждый удар отзывался болью.

Стоя на балконе, я смотрел на протекающий внизу людской поток, я ощущал раскинувшееся над головой небо, я протягивал ладони ветру, но чувство не проходило ни от наблюдений, ни от соприкосновений с вечностью, ни от живого воздушного течения. Словно оно выбрало меня и не собиралось больше отпускать.

Вот только и мной оно не стало, я не мог им управлять, а оно не могло справиться со мной. Так я стал сам для себя полем битвы. А вот мой противник — незримый и жестокий — не желал отступиться.

Когда я вернулся в дом, то почти не узнал его. Чувство заслонило от меня пространство, отобрало ощущения покоя, любви и даже уместности, потому мне больше не нравились мои комнаты, мои вещи, а некоторые из них казались чужеродными и неприятными настолько, что впору было выбросить их за дверь.

Оставаться тут, не имея возможности вытащить из себя весь этот негатив, было почти опасно. И я шагнул в первую попавшуюся дверь, загадывая оказаться в любом мире, который поможет мне в очередной раз вспороть самого себя и извлечь то, что почему-то проросло внутри, но не имело ко мне никакого отношения.

***

Поначалу вокруг меня было темно. Я переступил, под ногами негромко чвакнула какая-то жижа. Глаза привыкали к освещению медленно, но я точно знал, что не брал с собой фонарика, да что там — даже спичек. Мне нечем было осветить место, где я оказался.

Но вскоре я сумел разобрать, что стою, вероятно, в пещере или гроте. Влага сочилась по стенам, натекая в лужицы на полу, сумрак был холоден, тянуло сырым сквозняком. Я двинулся, вытянув руки, чтобы касаться стен. Пришлось идти медленно, рискуя упасть в холодную и наверняка грязную воду. Однако насущные проблемы потеснили распиравшее изнутри странное чувство, и тем самым я выиграл первый бой в нашей странной войне.

Вскоре стало посветлее, свет дробился едва заметными бликами в лужицах и ручейках, где-то впереди, наверное, был выход или же какой-то источник освещения. Теперь я уже мог не придерживаться за стенки, а потому пошёл быстрее, сосредоточившись только на том, чтобы не поскользнуться, и это помогало не задумываться о моём внутреннем противнике.

И действительно, вскоре замаячил выход, полукруглый лаз чуть выше пола, оттуда падал косой луч — не солнце, скорее всего, погода здесь сегодня не задалась.

С трудом я влез в узкий проём и свалился по другую его сторону, оказавшись на каменистом пригорке. Белое небо смотрело на меня беспристрастно, вокруг не было никаких деревьев, каменистый пейзаж оживляла только сухая трава, шелестящая под порывами ветра.

Сперва я устроился на одном из камней побольше, чтобы передохнуть и подумать. Мир сам по себе не сумел мне помочь в решении досадной проблемы, но он должен был хоть как-то ответить на мою просьбу. Теперь требовалось найти, в чём же состоял этот загадочный ответ. Однако я не мог размышлять слишком долго, мой внутренний враг уже начал жрать меня изнутри, а было это больно и противно.

Наконец я решил спуститься к реке, видневшейся неподалёку — умыться, выпить воды и, быть может, это прояснило бы голову.

Пока я шёл, краем глаза отметил какое-то живое существо, что крадучись проскользнуло по каменному козырьку немного выше того места, где я отдыхал. Нельзя было поручиться, что оно не опасно, но я всё равно не сумел бы сейчас выяснять такие вещи. Слишком уж требовалась сосредоточенность, чтобы не допустить распространение чувства внутри.

У реки трава была зеленей, но всё же подсыхала, а сам поток стал жалким ручейком, хотя русло угадывалось широкое. Что же тут случилось, почему этот мир таков? Я бы с удовольствием поискал разгадку, если бы не то, что сидело пока что внутри меня.

Вода была грязной, переполненной илом и мусором, так что пить я не стал, лишь посидел на берегу, вглядываясь в камни в надежде обнаружить там то существо, что двигалось, а теперь, возможно, спряталось и наблюдало. Не так ли я старался отыскать и внутреннего противника? Но сколько бы я ни выжидал, а он лишь теснился в груди, не показываясь и не обозначая себя. Так же, как и существо на склоне.

Что ж, это ещё не означало, что они связаны.

Я отвлёкся, ещё раз глянул на бегущую воду.

Представил, как бы резвый поток вымыл из меня это неприютное ощущение… Если бы только был посильнее.

Теперь уже захотелось взглянуть на тучи. Почему они не несут дождя, почему не дадут влаги, чтобы эта река вновь обрела себя? А с ней вместе, быть может, и я бы что-то обрёл.

Как заклясть дождь, когда выскочил из дома ни к чему не готовым? Как просить чужой мир об одолжении?

Я подхватил острый камень и царапнул ладонь, подождал, пока она наполнится алой влагой. Такой способ работал во многих мирах, но получится ли здесь?.. Оборвав себя на мыслях о неудаче, я отдал солёные алые капли ветру. Он вцепился в ладонь, пил с неё, подобный дикому животному, я почти чувствовал прикосновения гибкого горячего языка.