Возможно, так продолжалось бы и впредь, но в очередной раз поспорили боги. Самая младшая богиня, которой всё не находилось подходящего места в пантеоне, сошла с небес, чтобы выяснить, сумеют ли в ней опознать божественную сущность.

Выбор её пал именно на этот островок, ведь в поселении никаким богам не поклонялись — прежние были забыты, новых на острове не оказалось.

Богиня пришла с рассветом, в шелках утренней зари. Как и положено богине, она была хороша собой, а могла быть ещё лучше. Она ступила за ограду селения, где сушились сети, и медленно двинулась по спящим улочкам, ожидая, кто же первым найдёт её. Посреди поселения бил источник пресной воды, и богиня склонилась к нему, зачерпнула и выпила, тем самым узнав мысли всех, кто когда-либо вкушал эту воду.

Люди понравились ей. Им чужда была война, они радовались солнцу, и нрав имели весёлый и лёгкий, но при том не бросали работу, доводя дела до конца. Богиня присела на камни у источника и заснула, потому что нет ничего тяжелее, чем спускаться с небес, воплощаясь в человеческую форму.

Нашёл её мальчишка, первым пришедший к источнику за водой.

— Кто ты? — спросил он, щурясь от солнца. — Отчего пришла к нам?

— Я… — но она не могла назвать себя и потому пожала плечами.

— Я отведу тебя к матери, — решил мальчишка, оставив своё ведро. — Раз уж ты не помнишь, кто есть, не знаешь, как попала сюда, верно с тобой случилась беда.

Богиня не стала спорить, только улыбнулась, потому что прежде её почитали, но ей не сочувствовали, и это было так ново.

Мать мальчишки, завидев его, всплеснула руками.

— Что с тобой случилось, красавица? — спросила она. — Рэн, немедленно собирай на стол, она наверняка голодна и устала! Как твоё имя?

Снова богиня не смогла ответить, но кому было нужно имя, когда они сразу решили, будто незнакомка сильно пострадала. Впервые вкусила богиня обычной пищи.

— Она пришла со звёзд, — угадал Рэн после завтрака, и богиня уже решила, что её узнали, но он тут же добавил: — Ветра унесли её далеко от дома, и теперь только мы можем стать ей семьёй.

— Верно, — согласилась с ним мать. — Вот вернётся отец с промысла, соберём собрание на площади, придумаем, где ей жить, какое имя носить, чем лучше заниматься.

И богиня удивлённо смотрела на них, но не могла противиться.

Вечером столько людей сразу предложило ей кров, столько людей вызвалось учить ремеслу, что богиня совсем оробела. Переводя взгляд с одного на другого, она только пожимала плечами. Румянец впервые в жизни бросился ей в лицо. И тогда из толпы вышел юноша.

— Я хотел бы стать твоим мужем, если ты того пожелаешь.

Богиня видела его помыслы, читала, как открытую книгу, и там не оказалось ни капли зла. Кто в небе бывал с ней настолько искренним? Кто из нёсших хвалу когда-нибудь желал одарить её с такой теплотой?

Она взглянула на опускающееся за горизонт солнце и согласно кивнула, отказываясь разом от своей божественной сущности. Вся благодать, что была в ней, рассеялась над островом, обещая ему счастье долгие годы.

Она подала ладонь юноше, и он сжал её пальцы. В ту же ночь в честь них закатили праздник. Богиня никогда не пробовала на вкус человеческого счастья, и теперь никак не могла надышаться им.

Ночью, свернувшись в руках новообретённого супруга, в прошлом богиня, а ныне уже почти человек, услышала, как он шепчет:

— Я узнал тебя, я видел тебя в небе, когда ты пасла утренние звёзды. Я видел твои глаза, когда моя лодка уходила от шторма. Я слышал твою поступь среди дождя. Я знаю, кто ты есть.

Она чуть подняла голову, но не успела ничего сказать ему.

— Я люблю тебя, и когда ты сошла с небес, я не мог устоять. Но теперь я подниму тебя в небо снова, потому что веры моей на это хватит.

Засмеявшись, она качнула головой:

— Но я отказалась от этого.

— Но ведь я не отказывался…

И был остров забытый богами, а стал островом рождения новых богов.

***

Я запечатал пергамент в бутылку, и время пошло назад, вновь восстановив сургучную печать на горлышке. Я отдал послание волнам, и тогда над пляжем растёкся закат.

Где-то в этом море потерялся остров богов.

Мне же пора было уходить, и история, что этот мир подарил мне, сохранилась в сердце. Когда же открылась дверь, я шагнул в неё, не задумавшись.

========== 239. Открыть ==========

Мир разрушался, сама его основа пришла в движение, начала рассыпаться, истлевать и истончаться. Дорога, что привела меня сюда, тоже дрожала, стала зримой, как обычно не бывает, она угрожала исчезнуть вовсе в любой момент.

Возможно, следовало бежать, торопиться, но я замер над пропастью, глядя, как скалы обрушиваются в водоворот, смалывающий их в пыль. Зрелище очаровало меня, и я отчего-то чувствовал единство с разлетающимися, обращающимися прахом камнями.

Я едва не решился свернуть с серебристой тропы, чтобы оказаться в той же прожорливой пасти, так же перестать существовать.

Иллюзия.

Заманивающая пустота.

Кому бы ещё охотиться на странников? Только ей.

Я отступил от края и ускорил шаг. Да, этот мир разрушался, погружался в небытие, но мне не стоило падать туда вместе с ним.

Дверь уже маячила впереди, когда щупальце пустоты перерубило сияющий мост под моими ногами. Я ускользнул от него, опередив на долю секунды.

***

Следующая реальность была полна темноты, но в ней не оказалось ничего зловещего. Тяжело дыша, я прислонился к влажной стене, пока глаза привыкали к мраку. Город, в котором не горели огни…

Мелкая морось, так похожая на туман, мешала дышать. Я стоял на узкой улочке, не решив ещё куда идти, как будто слышал, как позади, уже за дверью, снова и снова смыкаются челюсти пустоты. Только ей уже было не достать меня. Пусть иллюзия настойчиво затягивала назад, обещая сладость небытия, но дверь захлопнулась. Я отряхнулся и, выпрямившись, решительно оторвался от стены.

Город вряд ли ждал гостей. Он казался вопиюще пустым, и шаги гулко отскакивали от каменного ложа улицы, прыгали между стен спящих домов, а потом тонули во мгле. Скоро я почувствовал, что должен кого-то встретить, компас внутри звал меня и запутывал, никак не в силах определить точное направление.

Моя дверь не стояла на месте, не ждала меня терпеливо. Она двигалась, металась, перемещалась. Совершенно точно… она была живой.

Мне на глаза попалась пожарная лестница. Она вела на крышу здания, пусть и не самого высокого в округе, но и с него можно было хоть немного оглядеться. Я поднялся по скользким и скрежещущим металлическим ступенькам и остановился на крыше. Тут и там поблёскивали лужи, точно вкрапления стекла или зеркал.

Я подошёл к краю, откуда открывался вид на город. Компас внутри меня гудел, сердце билось неровно до боли. То, что я искал, тот, кого я искал, находился не слишком далеко, именно в том районе, где возвышались черепичные крыши. Если бы у меня в союзниках был ветер, настигнуть убегающего не составило бы труда, но мир спал во мраке, и никакие ветра его не тревожили.

В последний момент я вспомнил о своих крыльях. Может, здесь это могло и не сработать, но мне хотелось попробовать. Мало было просто кинуться с крыши, я представил их, дал им почувствовать воздух и только после шагнул…

Они раскрылись лишь у самой земли, но поймали поток тёплого воздуха и помогли мне подняться над крышами. Эта реальность оказалась не такой уж податливой, управляться с крыльями, с самим собой стало нелёгкой задачей, но всё же в какой-то момент я разобрался и теперь уже мог прислушиваться к компасу в груди.

Она — дверь? — пряталась от меня в парке, под кронами уставших от лета деревьев. Я спланировал на центральную аллею, и крылья тут же исчезли. Больше я бы их не дозвался. Компас внутри снова сходил с ума, но теперь я знал направление. Мимо спящих скамей, усталых фонарей, что так и не загорелись в ночи, в сумрак деревьев, где только робкие огоньки светлячков посмели мерцать в этот час.