— А странник?

— Странник? — он смерил меня взглядом. — Вы, вообще-то, довольно забавные. Ну а ты конкретно… — и замолчал.

— И что же я конкретно?

— Ты шаман. Миры любят шаманов. Смотри, как бы он тебя не присвоил.

И тут же сорвался прочь.

***

Я не хотел принадлежать иным мирам, кроме родного, и не хотел привязываться, пока дорога звала меня. Но если я прямо откажу миру, что же с ним станется?

И снова я ушёл в холмы, чтобы поразмыслить над этим.

Сначала я заметил ворона, он описал круг над моей головой и скрылся за дубравой. Конечно, когда я дошёл туда, то увидел отца.

— Интересные задачи ты себе выбираешь, — сообщил он.

— Дашь ответ? — играть мне не хотелось, но наткнувшись на насмешливый взгляд, я тоже улыбнулся.

— Нет ответа, — пояснил он. — Он ждёт тебя.

— И если я ничего не могу дать ему взамен…

— А разве он просил?

И я опять вспомнил луговые цветы.

— Нет, не просил.

— Тогда, быть может, не станешь спешить?

Согласно кивнув, я сел у дерева, откинувшись спиной на узловатую кору. Тот мир, влюблённый мир, теперь-то я знал, собирался снова позвать меня к себе. Когда-нибудь он откроется и другим. Но пока, похоже, хотел существовать лишь для меня.

========== 200. Написавшийся мир ==========

Слово за словом в строчках рождался новый мир, и я почти забыл о том, в котором существую на самом деле, отрешился от него, уплыл по волнам звучащей внутри меня музыки, как вдруг кто-то тронул меня за плечо.

Возвращаться обычно непросто, и я вздрогнул, ощущая, как нити одной реальности беспомощно рвутся, чтобы пропустить меня в другую. Так больно! Но вот всё прошло. Вновь я находился в кабинете, сквозь стекло просеивался растерянный закатный свет, а рядом со столом стояла та, кого я знал уже очень давно.

Мы впервые повстречались столько лет назад, но с того дня она не изменилась ни капли, так и оставшись девчонкой лет тринадцати, гибкой, бойкой и бесцеремонной. Я опасался порой смотреть ей в глаза, там мирно уживалось сумасшествие и мудрость.

— Вернулся наконец? — усмехнулась она.

— Как ты тут оказалась? И зачем? — я поднялся из-за стола и кивнул на дверь. Она тоже отлепилась от столешницы, на которую опиралась, и пошла со мной.

— Заглянула в гости, — усмехнулась она. — Но ты не поверишь.

— Это точно, — и я тоже улыбнулся.

Она молчала, пока я заваривал земляничный чай, а затем, взяв чашку двумя ладонями, начала рассказывать:

— Ты прав, мне понадобилась помощь. Пока только не совсем понятно, кого же искать.

— То есть? — удивился я.

— Мне нужен кто-то, кто напишет душу миру, — она подняла на меня глаза. — Не знаешь таких умельцев?

— Даже не слышал ни о чём подобном, — я сделал глоток. — И что же ты думаешь делать?

— Для начала мне потребуется дверь, с дверью ты справишься.

— Ты же и сама странница, — напомнил я.

— Это так, но вот именно сейчас моя дверь откроется только в тот самый мир, куда мне не стоит возвращаться без умельца.

— Хм, и ты хочешь пройти моей дверью?

— Именно, — она пожала плечами. — Велика вероятность, что всё получится.

— Ладно, — согласился я. — И как же ты будешь искать?

— Своим любимым способом.

— Наугад? — и я опять не сдержал улыбку. Она же только кивнула.

Мы допивали чай в молчании. Внутри меня нарастало любопытство. Что за мир она отыскала и почему ему нужна написанная кем-то душа? И как же она пройдёт моим путём, когда это почти невозможно?

Впрочем, законы реальностей и дорог всё время менялись, словно бы оставаясь неизменными, и я твёрдо верил только в одно — когда два странника не сомневаются в том, что делают, у них чаще всего выходит то, что нужно.

— А ты писал сказку? — отставила она пустую чашку и встала.

— Так и есть, а что?

— О каком мире?

Я прикрыл глаза, восстанавливая в памяти не только написанное, но и то, что таилось глубоко внутри.

— Он был спокойным и светлым, и там шумел океан, — рассказывать оказалось невероятно трудно.

— Интересно, — но больше она ничего не добавила, только спросила: — А когда появится твоя дверь?

— Одну могу открыть прямо сейчас в саду.

— Идёт!

Мы вышли в сад, и там, у розового куста, уже облетающего и кажущегося грустным, я распахнул для неё свою дверь.

— Загляну, как вернусь, — сообщила она и ушла.

***

В сказке вырос город, зазвучала музыка, проснулись ветра.

Я выплетал рассказ, который пришёл ко мне неизвестно откуда. Там странница вырастила новый мир из осколка своего сердца и вошла в него, чтобы обрести утешение.

Меня захватили слова, и я уже сам стал городом и миром, странником, отдавшим сердце, ветрами и музыкой.

Пока кто-то не тронул меня за плечо.

***

Встретившись с ней взглядом, я усмехнулся.

— Тебе нравится отрывать меня от работы?

— Похоже, все пути ведут к тебе, — пожала она плечами.

— Может, потому что и дверь, и дорога были моими?

— О, вовсе нет. Дело в ней, — она кивнула на бумагу на столе.

— В моей сказке?

— Ага, — она подхватила листок и пробежала глазами. — То, что нужно, — и тут же исчезла.

Сказка была всё ещё не дописана.

***

Много позже, переходя из мира в мир, я внезапно оказался на пирсе. Море лучилось солнцем, плакали чайки и звучала музыка.

Всё было знакомым и неизвестным.

Оглядевшись, я, почти не задумываясь, двинулся к лестнице, которая совершенно точно уводила в город. С каждой ступенькой я узнавал этот мир, и никаких сомнений у меня не оставалось — это была моя сказка, только живая, настоящая.

Сказка, которую я не успел дописать.

Я отыскал фонтан, у которого тогда остановился, и нашёл там… её.

— А вот и ты, — улыбнулась она. — Нравится?

— Вышло удачно, — пришлось мне согласиться.

— Да, душа что надо, — она потянулась и вспрыгнула на гранитную чашу, куда падал вода. — Теперь она сама себя допишет.

— Как ты поняла, что…

— А, пустяки, наугад, — она засмеялась.

Присев рядом, я засмотрелся на игру солнца с бойкими струями. Мне нравился этот мир и город, и я бы ни за что не подумал, что мог хоть сколько-то участвовать в их создании, но на самом деле не мог не заметить — так оно и случилось. И я выписывал каждую арку, вырисовывал фонтан и даже заставлял солнце играть со струями.

Какое странное чувство наполнило мою грудь, как удивительно было ощущать это, чувствовать и знать.

Она следила за мной, но не смеялась. Точно на самом деле и хотела, чтобы я наконец-то узнал то, о чём ей известно давным-давно. Кто поручится, что это было не так?..

***

Вечер обнимал меня и не желал отпускать, но я был уже дома, так что мог позволить себе пошататься по городским улочкам, вдохнуть вечер поглубже, подумать. Я встречал много разных душ, принадлежавших разнообразным мирам, но… Такого не видел. И даже не мог предположить, что душа может оказаться недописанным рассказом.

Снова я не заметил, как она выпорхнула из теней и остановилась рядом, всё такая же до дерзкого юная.

— Перестань уже, — укорила она. — Ничего ведь необычного.

— Просто…

— Просто перестань, — оборвала она. — Такое случается и этакое, мы же в дороге, всегда в пути, а это изменчивость и только.

— Да уж, — я покачал головой. — Но сказка…

— А что сказка?

— Не окончена.

— А как бы жил тот мир, если бы ты поставил финальную точку? — резонно заметила она. — Иногда и меньшего достаточно, чтобы он не ожил.

— Так ты теперь оживляешь их?

— Как и ты, только почему-то не хочешь на это обращать внимание, — она ещё раз коснулась моего плеча. — Вот теперь мне пора. Увидимся.

— Увидимся, — и я точно знал, что пройдёт несколько лет, не меньше. Она тоже знала, потому прощальная улыбка у неё вышла очень печальной.

Но в дороге случается и не такое.

Я побрёл домой самой длинной дорогой.

Все миры некогда были кем-то написаны — словами или нотным станом, ритмом дождевых капель или облаками в небе…