Но вот где набережная, даже сердце подсказать не могло. Бесполезно было и спрашивать у города или его жителей. Первый не желал никого отпускать, вторые не отличили бы мостовые улиц и булыжники набережной друг от друга.

Я снова взглянул в небо, точно там скрывался ответ, тайная карта, указательная стрелка. Там висела лишь полоса жёлтого дыма, обращавшаяся в облако, готовое проглотить солнце.

Полоса дыма.

Вглядываясь в её очертания, я пытался осознать, откуда она и почему там взялась? Почему замерла так неподвижно? Может ли она послужить направлением? Или же она подсказывает мне время – как только солнце погрузится в желтизну, со мной здесь что-то произойдёт?..

Качнув головой, я вышел из абрикосовой тени и перебежал на другую сторону дороги. И тогда уловил дыхание ветра. Вот странно, я совсем не подумал о ветрах, в этом городе их словно бы и не встречалось, и не должно было быть. Но этот порыв… нёс влагу.

Неужели всё-таки подсказка?

Теперь я выбрал улочку, которая подарила мне каплю свежести. Надеясь, что меня не попытались обмануть, я снова почти что бежал, лишь изредка сбиваясь на шаг. Дома таращились на меня из-за невысоких заборчиков или сквозь кроны деревьев. Они не одобряли ни меня самого, ни моего стремления выбраться. Людей здесь я не заметил, редко кто проносился этой мостовой.

Улочка змеилась, то взбиралась на невидимый холм, то вдруг устремлялась вниз, отчего палисадники у домов располагались террасами. Но вдруг, вильнув последний раз, она пропала в зарослях сорняков. Однако — вот же чудо — за этими зарослями виднелся жёлтый песок, похожий на полоску жёлтого дыма, и синяя кромка воды. Река.

Я рванулся вперёд из последних сил, хоть сорняки и цеплялись за ноги, мешая бежать. Мне хотелось как можно скорее коснуться волны ладонью, окунуть пальцы в холодную свежесть. Я едва не упал на влажный песок.

Река лизнула мои ботинки, солнечный круг почти утонул в жёлтом облаке. И в тот момент, когда я опустил руки в воду, надо мной вспыхнула арка выхода.

— Беги, странник, беги, — шепнула мне река на прощание.

***

Уже дома я задумчиво смотрел на опрокинувшееся на город тёмное небо. Есть ли такая сила, что способна дать свободу целой реке?

Мимо проплыла полупрозрачная сфера маленького мирка. В нём тоже были реки и озёра, но они не хотели стать свободными, они не были скованы. Почему же та река так томится, так страдает? Или на самом деле в том цель и суть её существования – не освобождаясь освобождать?

— Ты слишком много размышляешь, — пожурил меня соткавшийся из воздуха Чефировый кот. — Лучше возьми земляничного чаю.

— А как же река? – спросил я его.

— У всего есть начало, у всего есть конец, — мудро заметил Кот. — И река когда-нибудь освободится, иначе и быть не может.

— Ну раз уж ты так говоришь, — наверное, я все-таки сомневался, но его и это устроило.

— Раз уж я так говорю, значит, пора пить чай, да.

Вскоре уже мы устроились на кухне, болтая, как прежде, на разные темы. Где-то же река бежала сквозь ночь, шуршала в тисках мостов, ожидая очередного странника.

========== 121. Расколот ==========

Медленно оплывала свеча, плача восковыми каплями прямиком на тарелку. За стенами домика разгулялась ночь, но внутри, в кругу мерцающего неверного света всё же было по-особенному уютно. По крыше шуршал ветер, пробегал мягкими лапками и уносился куда-то далеко, чтобы вернуться буквально через несколько минут и опять беспокойно метаться взад и вперёд.

Домик стоял на пересечении граней.

Одна его часть, та самая, где располагалась дверь, жила в одном мире, а другая, где было единственное окно, находилась в другом. Удивительно, что в обоих царила ночь — в одном мире тёмная, мрачная, полная жути, в другом освещённая полной луной, мирная весенняя, пахнущая черёмухой.

Я же стоял на границе между двух реальностей. Придя сюда, я никак не ожидал, что выбрать наиболее подходящий мир окажется так сложно. С одной стороны, мне хотелось бы сейчас окунуться в поток лунного света, вдохнуть черёмуховый аромат и до утра бродить между полуспящих деревьев, с другой, темнота за порогом манила ничуть не меньше.

— Забавно, что ты выбираешь между ночью и ночью, — прошелестел чей-то голос, когда я как раз решил, что стоит подождать до утра в компании свечи.

— Что же в этом забавного? — я оглянулся и тогда только заметил змею. Свернувшись крупными кольцами, она спокойно лежала в углу домика. Как раз в том, который оставался в мире, пропитанном чернотой.

— По сути, ночь останется ночью всегда, какой бы наряд она ни примеряла, — змея чуть качнула головой. — Стоит ли тогда что-то выбирать?

— Но можно выбрать наряд, — пожал я плечами. — Это ведь тоже выбор.

— Безусловно, всё так или иначе выбор… Не больше и не меньше, — она бы усмехнулась, я уверен, но змеи не умеют смеяться.

— В конечном счёте, от моего решения зависит, какой станет дальнейшая дорога, — попробовал я ещё раз, даже не понимая до конца, в чём же хочу убедить свою внезапную собеседницу.

— А будет ли это важным, если итог един? — она чуть поднялась над полом, качнулась на стене её тень, точно отражение змеи, другая змея.

— Итог… — теперь я сам не сдержал улыбки. — Если ты зовёшь итогом смерть, то к ней можно прийти различными дорогами, и она сама может быть разной. И это имеет значение, действительно имеет.

— О, ну раз ты так говоришь, — она словно потеряла интерес, скользнула в сторону, проползла под столом и взобралась по ножке стула. Теперь свет падал на неё лучше, и я смог рассмотреть тёмную чешую с едва заметным в таком сумраке узором, блестящие глаза, пятна, украшающие голову. Она, несомненно, была ядовитой. — Как ты понимаешь, каждый отвечает на этот вопрос по-своему. Будет ли на что-то влиять твой выбор, твоё предпочтение, если я сейчас же тебя укушу?

— Я ещё не выбрал, — но мне, конечно, было ясно, куда она клонит.

— Так выбери, — предложила она почти миролюбиво. — А после я укушу тебя, и тогда-то мы посмотрим, изменится ли итог от избранной дороги.

— Ты нарушишь эксперимент, — я сел к столу на другой стул, а она вползла на столешницу. Между нами дрожала свеча. — Если ты укусишь меня сейчас, прежде чем я успею ступить хотя бы шаг по выбранной дороге, то и выбора, считай, никакого не будет, да и дорога не начнётся. Здесь будет совсем другой выбор.

— Да?

— Дать тебе возможность вонзить в меня ядовитые зубы или убить тебя до того, как ты это сделаешь.

И я уложил на стол шаманский клинок. Его лезвие поймало блик и хищно сверкнуло. Таким ножом я мог бы запросто отрубить змее голову.

— Теперь и ты предлагаешь мне смерть, — она легла расслабленной восьмёркой, сплелась сама с собой в знак бесконечности, будто бы противореча тому, о чём мы только что говорили. — Логично, я принимаю такой аргумент. Однако вернусь немного к началу разговора. Между мирами нет разницы, пусть даже в одном светит луна, а в другом нет. Зачем же выбирать?

— Потому что нельзя идти в два сразу.

— А если я дам тебе такую возможность, то?.. — глаза её блеснули омутным зелёным.

— Пожалуй, я лучше останусь целым.

Она долго смотрела на меня, не мигая и чуть покачивая головой, а затем прикрыла глаза и прошипела:

— Но ты ведь совершенно не цел…

***

…К рассвету мы устали от споров и молчали. Свеча давно прогорела, оставив только расплавленный воск, сумрак заставил нас обоих следить друг за другом особенно пристально. Когда первые солнечные лучи прочертили полоску под дверью, а со стороны окна небо просветлело настолько, что стало видно, как узорчатые кроны деревьев обрамляют его, змея недовольно попробовала воздух языком.

— Тебе пора идти, — сказала она.

— И я всё ещё не решил, куда именно.

— Прочь, ни один из этих миров тебя не ждёт, — она равнодушно обвила блюдце, где прежде плакала свеча. — Ни один, потому твоя дверь распахнётся прямо здесь. Или же ты можешь никуда не уходить.