Саймон выл, сама она плакала, не в силах даже пошевелиться, а Нэр все также, не сказав ни единого слова, наносил удар за ударом. В живот, в лицо, не гнушаясь использовать магию.
Он действовал так четко и слаженно, что разбитая, сломленная... Нора даже испугалась. Ей казалось, что Нэр знал, как надо бить. Это было похоже на черто спланированное избиение. И Нора впервые видела, как это делает бывший боевой маг.
Вот только... Только ей было все равно. Кричал, срываясь на визг и истерику, Саймон, а в душе у Норы Цюрик медленно что-то умирало. Клетка за клеткой.
Вскоре, правда, удары начали затихать, и тогда Нора осмелилась поднять голову, чтобы взглянуть... Нет, ужаснуться и взглянуть на какого-то побитого, разом растерявшего всю свою крутость и гонор Саймона с расквашенными носом. Такого... Такого жалкого. С взглядом как у побитой собаки.
Но тут Саймон словно бы увидел, что Нора смотрит на него, и он истерично завизжал.
- Вы, вы, вы... Шкура, шлюха, дрянь... – пробормотал он слабеющим голосом, глядя Норе прямо в глаза. – А ты вообще конченый! – вдруг заорал он на Нэра, который тяжело дышал, но по-прежнему не проронил ни звука. – Ты, да я на тебя, да ты...
И тут он телепортировался. Сбежал из самых последних сил, как сбегают самые последние трусы. Вот так просто. Странно, что после него еще грязной лужи не осталось. Он вполне ведь мог обмочиться.
Теперь они с Шеппардом остались только вдвоем. Но Нора не могла смотреть ему в глаза. Просто не хватило сил. Он все еще продолжала сидеть на том же самом месте и в той же самой позе, обхватив руками колени.
Шеппард тяжело молчал. А Нора боялась. Боялась слов, которые он может произнести. А он мог. Сейчас ее уничтожило бы даже самое невинное его заявление.
Она боялась каждого его дальнейшего возможного действия. Не знала, что от него можно ждать.
Но, судя по всему, Нэр стоял, не двигаясь. Она прямо-таки ощущала его тяжелый взгляд на себе. Или не на себе, а на стене, около которой она сидела. Но результат, в общем-то, тот же. Нора почти физически чувствовала его тяжелое молчание. Внутри Шеппарда сейчас скрывался такой дьявол, с которым лучше было не сталкиваться.
Он стоял там несколько минут еще точно. А потом Нора ощутила, что рядом стало как-то... Пусто. И только тогда рискнула поднять голову.
И этот свалил тоже.
Все они сваливают. Но если бы он остался здесь сейчас, то, наверное, Нора Цюрик сломалась бы окончательно. Хотя куда уж хуже.
Что она ощущала? Ничего. Только пустоту. Пустоту, в которой будет отражаться ночное небо и зажигающиеся на нем звезды. Нора Цюрик была так разбита, что, подняв голову, она смотрела только вверх. На проплывающие темные облака.
Она не знала, сколько сидела так. Просто не было чертовых сил подняться. В первые минуты ей казалось, что у нее вообще никогда не будет сил.
Потом ей показалось, что, может быть, чуть позже, но она даже сможет встать. Еще позже она все-таки встала. По всему телу прокатилась слабость, но сил на одну телепортацию все-таки хватило. И то какую-то неудачную, Нора чуть не споткнулась у себя в прихожей.
Сил приводить себя в порядок не было. Она кое-как, на автомате добралась до ванной. На скорую руку приняла душ. Доковыляла до кухни. Что-то выпила. Кусок в горло не лез. Затем дошла до спальни. Вспомнила, что нужно поставить на зарядку телефон. И рухнула без сил на кровать.
И на следующее утро чуть не опоздала на работу.
====== Глава 3. О взаимодействии с сексистами ======
В первый раз цветы он ей притащил после того, как они посрались. Из-за чего?.. Из-за того же, что и всегда: “остроумных” и “искрометных” высказываний Нэра. Правда, в тот раз ссора получилась напорядок серьезнее, чем раньше: Шеппард выбесил Нору основательно, по всем параметрам, начиная от “женщина по природе создана ниже мужчины” и заканчивая “зельеварение – неженская профессия”. Тогда Нора спустила его с лестницы и не видела уже пару дней.
Да уж, выносить Шеппарда было... Сложно. Более того, рядом с ним и сама начинаешь терять адекватность. А иначе просто не получалось. Нэр Шеппард мог выбесить кого угодно, точно недалек тот день, когда и более спокойный Ян выйдет от себя. Это сначала кажется, что от его сексистских нудений можно абстрагироваться. Иногда это казалось даже смешным (неужели человек, вдвое их старше, реально и на полном серьезе городит такую чушь?), но в конце концов начинало раздражать. Обязательно нашлись бы те, кто заявил, Норе: а что же ты так остро реагируешь? Провоцируешь его, обращаешь внимание? Ха. Побыли бы они на ее месте. Это в теории таких людей, как Шеппард, можно заткнуть, поставить на место. На практике же – нихера. Максимум, он заткнется на день, а потом начнется по новой. И если слушать одно и то же изо дня в день, на каждую ситуацию, на каждый промах и достижения...
О, Нора с удовольствием бы посмотрела на тех, кто не свихнулся. Особенно на тех, кто и правда считал, что ее слова – это просто отмазки и на самом деле Нэр никого не может вывести из себя.
Может. Даже не надейтесь.
Тогда заканчивался ее третий выходной, и Нора, в общем-то, собиралась выбраться из своей квартиры, чтобы прогуляться. И как только она уже почти закрыла за собой дверь, на лестничной клетке материализовался Нэр. С очень тяжелым взглядом и державший перед собой – Нора не могла поверить – пять огромных. Красивых. Ирисов.
Ирисов. Ее сердце радостно забилось против воли, а на губы уже ползла самая широченная улыбка, но усилием воли Нора подавила ее. В памяти тут же взвились все его обидные замечания, и поджать губы, скептически оглядывая Нэра, оказалось проще простого.
- Это нахрен, Шеппард, что?
Как по команде глаза у Нэра налились кровью, и от его ора, наверное, чуть ли не содрогнулся весь этаж.
- А ты, нахрен, как думаешь?!!
- Мне интересно: нахер ты это припер, а? – уперлась руками в бок Нора. И пристально посмотрела на Нэра. Выглядел он по крайней мере нелепо с этими вот цветами, которые держал перед собой. И он это прекрасно понимал, более того, Нора подозревала, что такое решение далось ему непросто. И вообще-то ей очень хотелось обнять его, просто кинуться, обнять и сказать спасибо за то, что это, мать вашу, ирисы! Но она продолжала смотреть на Нэра как на последнее говно, и это сработало: с каким-то рыком он резко подскочил к ней и всучил в руки этот несчастный букет, с побагровевшим лицом и таким видом, будто хотел ее убить. Норе, впрочем, тоже хотелось его убить (и обнять, но какая к черту разница?).
- Вы, женщины... – начал он, явно собираясь рассказать ей о том, что женщины абсолютно не ценят “подвигов”, которые несчастные мужчины совершают ради них, но ответом ему послужила резко захлопнувшаяся дверь. И огромный ядовито-зеленый фак, возникший перед его носом, очень явно дававший понять настроение Цюрик.
Она не стала посылать его открыто – но заклинание с приветом отправила. Телепортировался Нэр так ощутимо, что вот эта тяжелая тишина за дверью, казалось Норе, стояла там еще минут двадцать. Он умел оставлять после себя ощутимый эмоциональный след. Ну и пусть проваливает, сексистский урод.
А вот ирисы классные. Те же двадцать минут, пока ощущение эмоционального состояния Нэра не рассеялась, Нора стояла, улыбалась и прижимала к груди этот прекрасный букет.
Огромные, фиолетовые, душистые ирисы, еще немного влажные снизу. Дракон, где он их только откопал. И именно ирисы... Ее самые любимые цветы во всей волшебной вселенной.
Но тут стало чертовски обидно. Потому что Саймон никогда не дарил ей ирисов. Хотя прекрасно знал, что именно они ей нравятся больше всего. Нет, этот ублюдок тащил ей все что угодно: розы, тюльпаны, лилии, но никогда – ирисы. Конечно, Нора была рада цветам от него, но знаете... Порой у нее оставалось ощущение, что он дарил их потому, что просто надо было подарить. Откупиться перед самим собой. А не потому, что действительно хотел ее порадовать.
А тут какой-то левый мудак, который женщин и за людей-то не считает, мудак, с которым они периодически трахаются, вдруг взял и ни с того ни с сего притащил ей ирисы. Даже этот мудак притащил ей ирисы. А самый дорогой человек – нет.
