Самое страшное, что тогда Нора почти сдалась. Подстегнуло и то, что до нее, как и до многих других дошла инфа, что Ян как будто бы имел что-то вроде короткой интрижки на одну ночь с некой Билли Ламберт. Тогда у Норы все внутри было на грани, чтобы сломаться, оно, наверное, почти на самых трещинах уже держалось, разве что дребезга характерного не было. Неужели она теряла его? Неужели сбывалось то, в чем так сильно пытались убедить ее окружающие?
Нора боялась. Отчаянно боялась потерять что-то несуществующее, потерять Яна, которому она была нужна, потому что она уже однажды потеряла все, с последствиями чего... Смешно думать, но расхлебывается до сих пор.
А тогда она боялась потерять тот самый островок, который так чертовски необходим любой девушке. И боялась лишиться... Возможного хлипкого будущего. Боялась влюбиться, когда уже станет слишком поздно. Чтобы это предотвратить, она начала проявлять к Яну внимание. Возможно, даже пыталась убедить саму себя в том, что еще чуть-чуть и...
И ничего. И в итоге ничего. Ян вернулся к прежней модели поведения, а у Норы все захлопнулось наглухо. Потому что страх потерять его отпал. И все, в чем пыталась себя убедить... Отпало ко всем чертям.
Чем больше Нора думала об этом, тем сильнее волновалась. Это все копилось в ней, пока не накопилось до такой степени, что просто к чертовой матери не взорвалось. Нора не могла больше терпеть, она просто выволокла Яна однажды довольно грубо на один из балконов. В звездное небо, в вечер, что смешно. Обычно в таких сценах признаются в любви.
Нора Цюрик буквально же выплюнула ему в лицо холодное, надрывное, колючее и острое, так, чтобы, может, ранить его как можно больнее, но чтобы он понял:
- Слушай, я могла бы ответить тебе взаимностью. Могла бы, потому что ты, ну вот ты всегда рядом вертишься, а он там, ему на меня насрать, мы больше не увидимся. А ты рядом, ты хочешь, чтобы я была с тобой. Я бы могла так поступить и, может, так бы и поступила... Но черт, Ян, ты слишком хороший, чтобы у меня совесть не закричала. Тебя я использовать не могу. Быть с тобой, думая о другом, не могу. Ну я могла бы притвориться, да, но ты же все прекрасно понимаешь, я прекрасно понимаю, и я бы ненавидела себя только за то, что поступаю с тобой так, потому что это ты.
Самое смешное, что он даже ничего не ответил на это. А она специально долго-долго смотрела вдаль, но не ему в глаза, потому что это было слишком даже для нее. Вроде бы смелая такая девочка Нора Цюрик поступает совсем несмело и “не как надо”. А часто люди поступают как надо? Часто ли следуют своим же советам?
Ни-хре-на.
Он ничего не ответил. Но и не ушел. Она была готова, кстати, что он ее пошлет. Но нет. Норе в тот момент, кажется, было одновременно до противного все равно и отчаянно плохо от того, что же теперь у него на душе. Сломалось что или нет. Что делал все это время Ян, она не знала. Она смотрела вдаль и ждала, когда он уйдет. Ян не ушел. А через полчаса они заговорили о какой-то отвлеченной теме. Без всяких осторожных начинаний, просто заговорили, как и обычно. Будто она только что не убила все его надежды.
Больше они к этому разговору не возвращались.
И позже он тоже не послал ее к черту. А Нора ждала. Ждала, что пройдет неделя, две, до Яна дойдет, он сломается и хотя бы сейчас явит миру свою худшую сторону. Пошлет Нору, назовет ее мерзкой шлюхой, начнет болтать ужасные вещи, в общем, сделает хоть что-нибудь, что обычно в таких случаях парни и делают.
Но Лайтмер и тут выделился.
А дальше они, к черту, пошли вместе. Бок о бок после выпуска: одна планета, одна работа, одна квартира. Для Норы не существовало понятия лучших друзей, но если бы оно было, то под него лучше всего бы подошел именно Ян.
Всегда рядом и при этом ненавязчив. Он не влезал в ее личное пространство и ни на что не претендовал. С ним Нора проводила свободное время, потому что – увы и ах! – ей это нравилось.
Яну не повезло оказаться в категории тех парней, которые всегда остаются друзьями. Девушки выбирают не таких. Она сама в свое время выбрала не такого. И расплачивалась теперь за это.
Саймон. Мерзкий и ненавистный центр ее вселенной, за который она бы умерла, помани он хоть пальцем. Саймон был той единственной ниточкой, способной заставить Нору волочиться за собой. Саймон.
Девушки влюбляются в мудаков – да, это про нее. Но, черта с два, это ее любовь и ее чувства. Ее хренова проблема, в которую она никогда не пускала желающих надавать ценных советов. Уйти, забыть, полюбить Яна. Клац-клац по несуществующим кнопочкам. Как все легко и просто.
Но Саймон жил в ее душе, и вместе с ним жила сама Нора, как бы тяжело это и не было.
А Ян... С ним было легко. Но не более. Сердце к нему не лежало. И ни разу не билось. Сердце – вообще очень странная штука, которая выбирает людей по очень странным, своеобразным критериям. Но если выбрала... То уже не убежать.
Но Нора точно знала, что ужасно бы жалела, потеряй она его дружбу. Таких людей днем с огнем не сыщешь, и то, что они выбирают тебя... Просто так, без всяких заслуг... Так странно и так прекрасно одновременно.
С Яном они провели не один вечер вместе, смотря какой фильм или что-нибудь готовя, и все это было так просто и непринужденно. И вместе с тем Нора боялась. Отчаянно, каждую секунду боялась того мгновения, паузы, мига, когда Ян замрет и с его губ сорвется... Оно. Признание, три слова, рассказ о его чувствах. То, о чем он всегда тактично молчал. Нора отчаянно боялась, что однажды он скажет это вслух, и тогда все сломается. Потому что он заранее знал ответ, который Нора даст ему всегда. И тогда они уже не смогут существовать вместе также непринужденно на одном пространстве. Начались бы ужимки, недомолвки, непонимание. И в конечном итоге кто-то сказал бы первым: давай разъедемся.
Вопреки мнению очень многих Нора была одной из тех, кто искренне желал Яну счастья. И когда завертелась вся эта канитель с мисс Рафстер, Нора была рада. Потому что впервые Ян обратил свой взгляд на кого-то еще. Впервые не ночевал дома. Впервые в его жизни появилась другая женщина. А через какое-то время влюбленный взгляд в сторону Норы у Яна пропал. И она испытала огромнейшее облегчение, с души будто упал тяжелый камень.
А в конце апреля что-то произошло (Нора не знала, что именно), но в итоге Ян стал светиться вдвойне ярче. Да и Серверджина Рафстер как будто бы перестала быть просто холодной мумией, и ее сияние стало более... Теплым?
Нора понятия не имела, что произошло между этими двумя, но они явно стали ближе и счастливее, а раз так, то она была очень за них рада. Один-единственный минус заключался в том, что очень скоро Ян перебрался к Серверджине, долго извиняясь перед Норой, что вроде как так внезапно съезжает с их квартиры, что теперь ей придется искать нового соседа, на что Цюрик просто в конечном итоге чуть ли не пинком под зад его выгнала, клятвенно заверив, что и одна потянет.
Действительно, с поиском соседей она пока не торопилась. Конечно, теперь за все платила она одна, но в целом это несильно сказалось на ее бюджете. Да, иногда вечерами очень не хватало Яна, но... В целом Нора не жаловалась.
Тем более, жизнь и так была богата на интересные события: сначала у Яна завертелся роман с мисс Р., потом пропал Нэр и вот теперь вернулся, помолодевший лет эдак на сорок. Сколько ему там сейчас? Примерно тридцать один.
И вроде бы ничего не изменилось на первый взгляд, они по-прежнему работали втроем и Нэр все также затирал про то, что женщины ничего не стоят только на том основании, что у них между ног ничего не болтается. Но только на первый взгляд. Нора даже и не думала, но на самом деле изменения начались с тех самых незначительных, никем неуловимых мелочей.
До всего этого, например, Нора полагала (а вернее была уверена на все сто процентов), что немаленькая часть проблем Нэра заключается в том, что у него просто уже не стоит. И, конечно же, как истинного радикального сексиста и ярого женоненавистника, его явно это коробило. И очень припекало, когда Нора говорила что-нибудь на эту тему. Но выбешивать его было только ей в радость. Потому что знал бы он, сколько раз доводил ее до белого каления своими нескончаемыми, повторяющимися комментариями про женщин. Казалось, Нэр ни минуты прожить не мог без того, как бы не высказаться уничтожительно в сторону женского пола. Женский пол в лице Норы, в общем-то, особо сильно не реагировал, но бывали такие дни, когда его замечания выбешивали так, что хотелось заорать и врезать ему по лицу. Но вряд ли бы помогло, потому что этот хер обязательно бы высказался о том, что вся проблема женщин в том, что они неуравновешены, подвержены эмоциям и не могут держать себя в руках. И это стало бы последней каплей.
