И вот однажды Нэр в очередной раз высказал свой особо ценный комментарий и до того, как Ян успел раскрыть рот, чтобы утихомирить обоих, Нора, как и обычно, стрельнула тем, что у Нэра, верно, уже давно не стоит, вот он и бесится. И тут же захлопнула рот, потому что до нее дошел один очень важный факт. И этот факт заставил ее опустить глаза вниз и посмотреть повнимательнее. А затем встретиться с очень мрачным взглядом Нэра. Что-то тогда уже говорил Ян, но Нора его не слышала.

Потому что только что совершила поразительное и несколько неприятное открытие.

Шутки про нестоящий член у Нэра Шеппарда были больше неуместны. Потому что теперь этот самый член стоял и еще как. Нора, правда, пока не видела доказательств, но учитывая изменения в возрасте и очень выразительный взгляд Нэра, она лишилась одного из своих главных козырей.

И с того момента, пожалуй, все и пошло как-то не так.

Было странно понимать, что Нэра теперь можно воспринимать... В качестве мужчины. Причем в качестве привлекательного мужчины. Нора не могла поспорить с тем, что, несмотря на свой мерзкий характер, Нэр был из разряда тех людей, на которых внимание... Обращаешь. Тоже слегка худощавый, как и Ян, он, тем не менее, отличался от Лайтмера. Мощными руками с выступающими, раздувающимися венами, грубыми чертами лица и совершенно точно бугрящимися под его одеждой мышцами. Нора догадывалась (но не хотела, вообще-то), что под всеми этими его рубашками у Нэра всегда скрывалось накаченное тело, это было... Видно. Если приглядываться внимательно. Не то чтобы она приглядывалась, но пару раз (больше) взгляд все-таки цеплялся. И разницу подмечал.

И теперь с осознанием того, что Нэр вполне себе функционирует как мужчина, работать с ним было странно. Нора уже не могла шутить в привычном темпе, даже отвечать теперь приходилось более осторожно, потому что ее козырь он мог и покрыть. Поэтому она частенько стала замирать на секунду при ответных выпадах. А Нэр теперь смотрел более мрачно. И Ян словно бы находился между двух огней, абсолютно точно ощущая себя порой тут лишним. Еще бы: один светлый маг меж двух темных.

И, как темный, Нэр излучал подсознательное чувство опасности. Ян же, как светлый, дарил чертово спокойствие и безопасность. Мимолетные, несильные ощущения, но они присутствовали. Поэтому такие, как Нэр, заставляли отшатываться. И в то же время некоторые (особенно девчонки, втайне мечтающие о плохих парнях) летели на зов темной магии как мотыльки на огонек свечи. Нора знала, о чем думала. Потому что сама внушала другим опасность. Не исключено, что отчасти это в свое время и притянуло к ней Яна.

Но теперь он был счастлив с Серверджиной, у самой Норы были свои проблемы, а Нэр... А Нэр внезапно оказался в самом расцвете сил. И Норе было страшно представлять тех девушек, которым не повезло с таким подарком судьбы сойтись.

Сначала она размышляла о том, какой процент тех несчастных, кто обратил внимание на Нэра, убежит от него в первые же две минуты, услышав его великолепные высказывания. Периодически Нора не исключала и такой возможности, что на Нэра вообще никто не посмотрит, но почему-то эта мысль казалась такой смехотворной, что она отметала ее практически сразу.

Потом Цюрик поймала себя на том, что жадно вслушивается в реплики Нэра, пытаясь определить, есть кто у него или нет. Потому что для них с Яном уже давно стало очевидно, что с Шеппардом желанием общаться никто не горел. Поэтому поневоле в собеседники он избрал их двоих. И высказывал все. От того, какие женщины твари, до того, как они затрахали ему мозги. На последнее, кстати, в последнее время он жаловался чаще.

Но ни слова не было о том, что ему перепало с какой-то бабой, которая вытянула из него всю кровь. Вообще ничего. Постепенно Нора начала подозревать, что все-таки Нэр пока что хранил вынужденный целибат. И вот тут ее ощущения разделились. С одной стороны все внутри кричало о том, что, нахрен, кого-то Шеппард точно трахнул или должен, потому что ну не может такого не быть, а с другой Нора радовалась, что пока ничего об этом не знает. Маленький звоночек с вопросом с подковыркой, почему же это все так ее интересует, иногда позвякивал где-то на перефирии сознания, но так ни разу и не был услышан.

А в размышлениях о Нэре наступила новая пора: теперь Нора исподтишка пыталась разглядеть, стоит ли у него. Ну, сначала очень короткое время ее занимал вопрос, стоит ли вообще, и в конечном итоге Цюрик решила, что стоит. Осталось понять только, когда и на кого. Почему-то это было очень важно определить. А почему – Нора понятия не имела.

Как всякая порядочная девушка она без зазрения совести глазела на брюки Шеппарда украдкой, пока он не видел.

Увы, в рабочих условиях понять что-либо было сложно, потому что в кабинете помимо нее и Яна обычно никого не было. На Яна у Нэра стоять не могло, потому что он был не только гетеросексуалом, но еще и к тому же ярым гомофобом. А вот... Могло ли у Шеппарда стоять на нее? Это было интересно. Ночью, когда делать было особенно нечего, перед тем как заснуть Нора размышляла об этом все чаще, чуть не сломав все мозги. Она отчаянно пыталась понять, реагирует на нее Нэр или нет. Может ли он ее хотеть. Интересны ли ему девушки такого типа. Как понять? Как удостовериться, что реагирует? И как сделать, чтобы реагировал?

Никто не знал, куда бы в своих размышлениях зашла Нора, которая понятия не имела, с чего ей вдруг стало жизненно важно, чтобы у этого сексиста на нее встал (и желательно только на нее, а не на левую бабу), если бы однажды не случилось то, что, в общем-то, случилось.

Ян тогда, как и часто в последнее время, смотался с работы несколько раньше. Вернее был официально снят, но все прекрасно понимали, что к чему. Как раз в это время должно было состояться какое-то важное мероприятие, на котором должна была присутствовать Серверджина Рафстер, а значит, и Ян на правах ее официального партнера вместе с ней.

Поэтому оставаться вдвоем с Нэром Норе было уже не привыкать. Правда, терпение ее в этих случаях кончалось быстрее. Особенно, когда настроение и так было не особо хорошим. Особенно, когда могла довести до кипения любая мелочь. А Нэр обладал просто замечательным свойством – особенно яро излагать свои жизненные принципы тогда, когда Нора, пожалуй, была наиболее близка к тому, чтобы заехать ему в рожу.

- Интересно, а завтра Яна никуда не заберут? – вздохнула Нора, потому что иногда его отсутствие ощущалось очень сильно в такие моменты. Как будто не хватало очень важного элемента.

- И не надейся, Лайтмер перешел в разряд законченных баборабов. Как собачка бегает перед этой стервой. Еще чуть-чуть, и он окончательно повязнет под ее каблуком, – выплюнул Нэр, освобождая и очищая рабочее место, так как их смена подходила к концу.

- Это называется любовь, Нэр. Если вы вообще в курсе, что люди могут испытывать такие чувства, – напряженно ответила Нора, потому что ей не нравилось, когда шли нападки в сторону Яна.

- Это называется смена позиций. Он же теперь в лепешку расшибется ради этой стервы. “Не таких” женщин не существует. Все продажные твари и меркантильные стервы, которым лишь бы...

- Вот знаете что, Нэр! – резко перебила его Нора, скрестив руки на груди и презрительно посмотрев прямо в лицо Нэру, хотя почему-то хотелось опустить взгляд гораздо ниже. – Мисс Р., на минуточку, богаче всех нас троих, вместе взятых. Если, как вы выразились, Нэр, все бабы – меркантильные стервы, то на кой черт ей Ян-то сдался? Что с него тянуть, если у нее явно за месяц доход больше, чем у него за год? В таком случае мисс Р. надо было обратить внимание на кого-то равного ей по статусу. Или вообще заявить права на отпрысков королевской семьи, чего уж мелочиться-то. Что-то вот не сходится в вашей теории, Нэр, не находите?

На Нэра было страшно смотреть. Его лицо медленно багровело, а пальцы на руках подрагивали, сжимаясь в голове. Было понятно, что Нора поймала его наконец. Но все-таки признать свою неправоту Нэр так просто не мог, поэтому он, разъяренно глядя на Нору, выплюнул так мерзко и ядовито: