— Смотри, — Клавдий вытянул руку, указывая далеко вперёд. — Это арды.
Рэй замер, позабыв о нещадной стуже и усиленно всматриваясь во тьму безлунной ночи. На горизонте роилось пятно. Юноша не мог с точностью сказать, сколько именно воинов было в посланном за ним отряде, но, судя по дрожи земли, не меньше дюжины.
К слову, арды приближались слишком стремительно. Юноше казалось, что они не скачут на своих лошадях, а летят на них, обгоняя ветер. Летят по его, Рэя, душу. Хотя судя по выдвинутым варварами условиям, до души юного принца зверям было всё равно. Их интересовало лишь его тело. Почему-то сейчас, когда он был уже в шаге от того нового и неизведанного, именовавшегося будущим, юноше не было мерзко. Скорее, зябко, словно он сам и снаружи, и внутри покрылся коркой льда.
Арды остановились чётко у своей границы, придерживая разгорячённых скачкой коней. Рэй смотрел на варваров широко распахнутыми глазами, жадно и неприлично. Хотя можно ли говорить о приличии в такой ситуации? Юного принца сжигал интерес и стыд за него же, ведь это казалось немыслимым: разрываться между желанием сбежать и впритык подойти к опасному зверю.
Варвары своим видом и производимым впечатлением поразили воображение юного принца. Их невысокие, коренастые лошади с мощными копытами наверняка не знали усталости ни на заснеженных равнинах, ни на скалистых уступах, а сами арды… О них Рэй мог сказать только одно: ранее он не встречал настолько больших мужчин.
Возможно, всё дело было в шкурах, в которые те были облачены: плотный мех не скрывал монументальности их тел, а даже наоборот, подчеркивал некую первозданность.
Плотные меховые жилетки, обнажающие руки до самых плеч. Руки с тёмным, но более насыщенным, чем у южан, цветом кожи. Широкие плечи и непокрытые головы. Даже в полутьме Рэй смог разглядеть украшающие тела большинства ардов рисунки. Именно украшающие, поскольку витые узоры на литом теле и тёмной коже казались неотъемлемой частью каждого мужчины. И женщины. Да, в отряде были ардки, которые своим телосложением действительно лишь слегка уступали мужчинам. Если бы юного принца в столь суровые земли привели иные обстоятельства, он бы попытался изучить быт этих северных зверей, образ которых и страшил, и завораживал одновременно.
Огромный ард с удивительной лёгкостью спрыгнул с лошади. Рэю даже показалось, что в этот момент под ним дрогнула земля. Или же это он сам вздрогнул, понимая, что, а всё может быть, именно этому мужчине он будет принадлежать, словно вещь. Зверь и его зверушка — даже в его мыслях подобное для юноши звучало слишком мерзко, но в то же время необратимо.
Ард остановился у самой кромки снегов, устремив на них свой взгляд. С такого расстояния Рэй не мог рассмотреть цвет его глаз, хотя они и казались тёмными, зато видел, сколь диковинно собраны волосы арда: массивный, толстый хвост на самой макушке, концы которого смоляными, увитыми нитями с бусинами прядями раскачивались у него за спиной.
Мужчина что-то крикнул на своём языке, махнув рукой, подзывая, и Рэй снова вздрогнул: пусть он и не понял ни слова, но что-то подсказывало юноше, что ард звал именно его, безошибочно определив, кто из стоящих перед ним – будущий раб. Неужто он и правда внешне столь походил на ардских наложников? Подобное казалось принцу ещё более гнусным, нежели сам факт его предстоящей неволи.
— Брат, — Йен остановился подле него, но взгляд мужчины был устремлён на наверняка закалённого во многих боях зверя, — хоть раз в жизни не будь глупцом и слабаком.
— О чём ты? — непослушными губами пробормотал юноша, чувствуя, как подгибаются ноги от холода и страха перед неизвестностью, с которой ему придётся столкнуться один на один.
— О стилете, который дал тебе отец, — повернувшись к брату, Йен жёстко впился взглядом в его смазливое лицо. — Если твоё сердце всё ещё принадлежит Вессалии, воспользуйся им, даже не раздумывая.
— Предлагаешь мне убить себя? Предпочесть смерть позору? — внутри юноши что-то закипало. Йен всегда был прямолинеен и в какой-то мере беспощаден, но эти слова задели Рэя за живое, зияющее и кровоточащее.
Он две недели ломал голову над тем, что же случилось с братом, почему он так скуп и холоден по отношению к нему, даже ещё более, чем обычно, а оказывается, всё потому, что его участь пятнала честь королевской семьи. По крайней мере, так считал рьяный служитель Творца Йен Вессалийский. Всё это Рэй понял по немилосердному, презрительному взгляду карих глаз, которые, и это юный принц тоже понял только сейчас, никогда не смотрели на него как на равного.
— Да, именно так, — жёстко ответил мужчина, вновь переводя взгляд на опасливо щурящегося в ответ арда, — но прежде, раз уж в тебе есть капля королевской крови, выполни свой долг и забери вместе с собой того, чьим рабом станешь. Возможно, этот поступок и не смоет с тебя клеймо грешника, но зачтётся Творцом на Великом Суде, — слегка поведя плечами, словно сбрасывая с себя что-то гадкое, Йен пошёл навстречу арду. Принцу хотелось побыстрее покончить со всем этим и отправиться восвояси, домой, где его ожидало одно незавершённое, но очень важное дело.
Рэй застыл, смотря брату вслед. Он, даже осознавая свое положение бастарда, не мог смириться с тем, что его считали ещё и выродком, способным лишь на одно: отдать своё тело ради смерти одного варвара. Но ещё ужасней была мысль, что так же, как и Йен, могли думать и другие. Отец и Матильда. Ведь это именно король дал ему оружие, а сестра обещала прийти на помощь, стоило только позвать. Могло ли быть так, что он стал всего лишь инструментом в руках власть имущих? Глупый мальчишка, из-за впечатлительности и слабости которого могла разразиться новая война.
— Не обращай внимания на его слова, Рэй, — Клавдий в примирительном жесте положил руку на плечо своего ученика. Лекарь опасался наихудшего, и, как оказалось, не зря. Йен, будучи скорее слепым, нежели набожным, попытался сломить брата, возможно, искренне считая, что поступает правильно. Если бы Клавдий был столь же фанатичным, он бы принял сторону Йена, но старый протоиерей всегда был более предан короне, самому королю и той, которая была его первой ученицей.
— А я и не обращаю, — поведя плечом на манер брата, Рэй сбросил руку старика со своего плеча, круто развернувшись. — Здесь, — юноша назидательно указал на снежную кайму, — заканчивается вотчина Творца и во власть вступают многоликие боги. Так какой смысл следовать заветам, которые в своей силе подобны пустому звуку?
— Рэй… — озадаченно пробормотал Клавдий, всматриваясь в непривычно серьёзное, можно даже сказать, ожесточившееся лицо своего словно мгновенно повзрослевшего ученика.
— Спасибо, учитель, — Рэй порывисто обнял наставника, замечая, что гружёные повозки уже тронулись дальше, а сопровождающие их воины начали поворачивать лошадей обратно. — И прощайте.
— Нет, мой мальчик, — крепко сжав хрупкого юношу в своих объятиях, уверенно ответил Клавдий. — До скорой встречи.
Они ещё немного простояли так, просто обнимаясь, словно отец и сын. Может, хотели ещё что-то сказать друг другу, но Рэй боялся растерять ту граничащую с дерзостью решительность, которую он обрёл благодаря словам брата. Клавдий же полностью отдался ощущениям, надеясь, что вот сейчас, в последний момент, внутри этого мальчика ярко вспыхнет зерно благодати.
Объятия пришлось разомкнуть, как только послышались приближающиеся тяжёлые шаги. Рэй напоследок взглянул в выцветшие серые глаза своего учителя и, кивнув, развернулся, зашагав навстречу ардам. Клавдий же провожал юного принца взглядом, пока Йен Вессалийский не приказал ему умащивать свои старческие кости в повозку, если он не хочет остаться среди голой степи. К сожалению старого протоиерея, благодати в сыне Сицилии он так и не почувствовал, но, смотря на гордо шагающего навстречу своей нелёгкой судьбе принца, надежду в своём сердце сохранил.
Несмотря на то что дрожи больше не было, Рэй всё равно боялся. Боялся растерять свою уверенность и дать слабину, тем более что вблизи ард казался ещё более огромным. Гружёные повозки уже ушли вперёд, к ним же в качестве сопровождения присоединился отряд варваров. Из дюжины остались только двое: так и не спешившийся, закутанный в шкуру ард и возвышающийся над ним Зверь.
