— Нет! — отшатнувшись от супруги, мужчина нахмурился. Да, Грегор понимал просьбу Збет, матери, но сейчас он не имел права действовать как отец. Только как король и верующий в Творца.

— Обменяв одну жизнь на другую, ты рискуешь накликать на нас гнев Творца. Хочешь, чтобы за твои греховные деяния расплачивались наши дети, их дети, дети их детей и так далее?

— Нет, не хочу, — опустив голову, прошептала королева. — И да, я не знаю, как поступить правильно, но и сидеть сложа руки не намерена.

— Зато я знаю, — отойдя к стрельчатому окну, процедил король. — На всё воля Творца.

— Господин Рэй, Его Величество отдал приказ прибыть членам королевской семьи в малый тронный зал.

— Иду, — лакей, отвесив чопорный поклон, спешно удалился, а юноша, сидевший в глубоком кресле, наоборот: не спеша закрыл книгу и, положив её на круглый стол, устремил свой взгляд на пламя свечи.

Грегор Первый созывал семейный совет по делам государственным — это Рэй понял, исходя из того, что прибыть приказал «Его Величество». Но что было более удивительно, он был в числе приглашённых. Даже на больших семейных ужинах, которые отец устраивал ежемесячно, не всегда требовалось его присутствие: королева, хотя она и не демонстрировала это открыто, недолюбливала пасынка, а король не желал омрачать свою супругу подобной мелочью. Рэй отца не осуждал. Честно сказать, юноша и сам не горел желанием разделять трапезу с семьёй, предпочитая одиночество и книги, которые были его отдушиной ещё с детских лет.

Глубоко выдохнув, юноша опустил поджатые ноги на пол, разминая слегка затёкшие стопы. Не было в нём ничего королевского, хотя дворцовый этикет Рэй знал на отлично. Если бы сейчас Збет увидела его в простецком костюме, да ещё и забравшегося в кресло с ногами, она бы тотчас сделала ему замечание. Королева не была злобной ведьмой, изводившей пасынка при каждом удобном случае. Просто сам Рэй был не таким, как все, тем самым привлекая к себе излишнее внимание, которое ему так претило.

Обув сапоги, юноша покинул свой укромный уголок и довольно быстро спустился по витой лестнице в коридор, бодро зашагав по направлению к тронному залу. По пути ему попадались лишь слуги, да и то они не особо обращали на него внимания, привыкнув.

Флигель дворца, в котором жила челядь при его прадеде, Кароле Первом, был достроен высокой башней, из вершины которой открывался вид на всю столицу. Кароль больше прослыл как учёный, чем как держатель, что, впрочем, не помешало ему добиться независимости Вессалии, и более дел государственных интересовался звёздами и книгами, последние собирая из всех уголков империи. Нравом Рэй походил на своего прадеда. Жадный до знаний, всего нового, интересного и захватывающего, в свои семнадцать он перечитал уже добрую половину библиотеки Кароля, пока всего лишь мечтая исколесить казавшийся ему столь необъятным и полным тайн мир.

В малый тронный зал Рэй прибыл последним. Король восседал на троне, облачённый в парадную зеленую мантию, а его голову обхватывал золотой венец малой власти. Свечи в канделябрах под высоким потолком источали неприятно-тусклый свет, отчего лицо короля казалось ещё более грубым, морщинистым, обветренным годами нелёгкой жизни правителя. Волосы Грегора всё ещё были черны, словно смоль, а вот в густой бороде уже появились нити седины. Узловатые пальцы сжимали подлокотники трона, заканчивающиеся головами виверн с распахнутыми пастями, и только взгляд карих глаз был по-молодому ясным, но в то же время печальным.

Королева стояла подле мужа, по левую руку от него, как и полагает её статус. Собрание и правда было исключительно семейным, учитывая то, что по правую руку от короля не было его военного советника.

Збет походила на натянутую до предела тетиву. Её спина была неестественно ровна, а плечи круто расправлены. Грудь тяжело вздымалась под лёгким, совершенно не по погоде надетым платьем из тёмно-синего атласа. Вскинутая голова, которую, уложенные наподобие короны, венчали тяжёлые светлые косы, и взгляд свысока говорили об отчаянной решимости королевы-матери.

Юноша старался не смотреть Збет в глаза. Они были полны непроглядной тьмы, на фоне светлой кожи кажась бездонными колодцами, в которых можно было увидеть себя. Рэй не любил смотреть на своё отражение.

Лакеи закрыли двустворчатые двери в тронный зал с той стороны. Слегка вздрогнув от ощутимого сквозняка, Рэй занял своё место позади старших братьев и сестры. Будучи уже совершеннолетним, но ещё не исполнив свой воинский долг, юноша не имел права занимать первые лавы даже перед лицом отца.

— Дети мои, — зычно начал король, не сводя очей со своих отпрысков, за их бездвижно устремлёнными вперёд взглядами пытаясь рассмотреть ту силу духа, в которой сейчас так нуждалось государство, — как вам известно, Империя, а вместе с ней и мы, Вессалия, проиграла войну ардам. Все мы понимали, что варвары, от природы своей будучи зверьём, не утолят свой голод лишь территориями и потребуют иных благ. Два часа назад я получил письмо от кардинала Босфорца, в котором и сообщается об этих требованиях, возложенных и на саму Ромею, и на её союзников.

Грегор снова замолчал, указательным пальцем постукивая по литой голове виверны. Внутренний голос настойчиво твердил, что он поступает как трус, пытаясь сложить с себя ответственность за судьбоносное решение, голос же разума заверял, что он действует более чем правильно. Ему как королю пришло время испытать своих детей на верность родине.

— Гарантом перемирия должны выступить заложники. По одному ребёнку из каждой венценосной семьи, в том числе и из семьи императора, — его дети, в том числе и дочери, даже не дрогнули, услышав эти слова. Грегор мог бы гордиться ими, но было ещё слишком рано для столь поспешных выводов, ведь он ещё не озвучил все условия.

— Арды – язычники, живущие по заветам многоликих богов, которые не возлагают запреты на телесный и духовный союз. Каждый ард имеет жену и нескольких наложников мужского пола, проводя с ними ночи в содомском грехе. Звери как гарант мира хотят заложников, не важно, юноша то или же девушка, а чтобы этот мир укрепить, каждая женщина будет отдана в жёны арду, а каждый муж станет наложником зверя. Таковы условия.

— Поэтому, дети мои, — Грегор поднялся с трона, смотря на своих отпрысков с непререкаемым королевским величием, — я спрашиваю: кто из вас готов добровольно отправиться к ардам, став гарантом мира для Вессалии?

Король не требовал сиюминутного ответа. Грегор видел, как изменились лица его детей, когда он задал вопрос, как отец понимал их чувства и, будь его воля, он бы сам отправился в логово к Зверю, зная, что у него есть достойный преемник, но арды, хитрые лисы, требовали именно отпрысков и никак иначе. Заметив на одном из канделябров догорающую свечу, король принял решение: если до того момента, когда огарок погаснет, никто из его детей не даст добровольное согласие, выбор за них сделает слепой жребий.

Слова отца вынудили Рэя слегка пошатнуться. Он не был удивлён, предполагая, что столь могущественная сила, как арды, не остановится на достигнутом, но и подумать не мог, что эта алчность затронет его семью.

Его учитель, Клавдий, как-то сказал ему, что каждый человек живёт так, словно то, что происходит за тридевять земель, никогда не коснётся его самого или же его близких. Люди сами себя обманывают, но, если бы они этого не делали, в мире царил бы хаос. Рэй же полностью разделял это мнение, несколько месяцев назад, провожая отца, старших братьев и сестру на войну, считая, что все они вернутся живыми. Да, они вернулись все, но сколько воинов, имён которых он не знал, полегло на поле брани? А ведь у каждого из них были семьи, те, кем они дорожили и кому были дороги сами. Юноша, словно вживую видя перед глазами эту картину, не хотел, чтобы закаты в Вессалии снова сопровождал женский скорбный плач.

Король молчал, взирая на них с подмостков, а Рэй переводил взгляд от одного члена семьи к другому. Старший брат — Грегор, первенец короля и его усопшей первой супруги. Преемник. Грегор не мог стать заложником, иначе Вессалия потеряет своё солнце, свою надежду, ведь как бы ни выглядел отец, старость подбиралась к нему, а соседние государства никогда не пренебрегали шансом расширить свои территории.