— Просто как знать, смогу ли я завтра посмотреть тебе в глаза после того, что сделаю сейчас.

Арес не успевает спросить, что же задумал Сейри. Тот опережает его, касаясь его губ менее сдержанным, темпераментным, но всё ещё не шибко умелым поцелуем, а после накрывает его плоть своей прохладной ладонью, ведя вверх-вниз. Усмехаясь в поцелуй, Арес переворачивает супруга на спину и берёт инициативу в свои руки, вновь лаская гибкое тело и шепча на ухо возлюбленному что-то бредовое и глупо-нежное. Ничего завтра его Сейри не заморозит, не обрушит и не запечатает. По крайней мере, Арес не собирался оставлять супругу сил на подобное безрассудство.

Сильнее его самого хмурился только Арес, наверняка чувствуя свою вину, к слову, вполне справедливо и заслуженно испытывая муки совести, в то время как сам Рэй оставался привычно холодным и невозмутимым. Никаких граней они в эту ночь так и не переступили, ублажая друг друга руками и губами, но от одной только мысли о том, каких мест на его теле касались пальцы и губы мужчины, Рэя пробирала дрожь. Он не злился — в конце концов, рано или поздно они бы с Аресом пришли к тому, что делить постель для супругов — это нормально, а не постыдно, и уж никак не свидетельствует о его распущенности, — однако виновнику спускать с рук подобную выходку он не собирался.

Всё дело было в тех благовониях, дым которых заполонил их супружескую спальню, лишив вождя и его эори возможности сопротивляться собственным желаниям. Когда палочки дотлели, а пришедший утром Неясми распахнул окно, запах постепенно выветрился, и о том, что очередная ночь, проведённая им с супругом в одной постели, чем-то отличалась от предыдущей, напоминала только лёгкая головная боль, ощущение сытости во всём теле и надоедливое чувство вины.

Арес даже пытался принести свои извинения, принимать которые Рэй не стал. Попросил лишь ему не препятствовать и… пока не наседать на него, позволив обдумать и принять случившееся. Начать Рэй решил с заслуженного наказания виновника, а уже после… Вот если бы не понятливая улыбка Неясми и довольный блеск в его глазах, которые тот спешил отводить, Рэй бы и стыда не чувствовал, а так… Всё же супруг — это одно, а вот принять то, что он получал удовольствие в постели с мужчиной и даже проявлял какую-никакую инициативу, получалось с натягом и скрипом.

— Не нужно оправданий, — небрежно бросил Рэй, как только стоявший перед ним юноша начал говорить о том, что, как да почему. Говорил энареи, к слову, уверенно, высоко вскинув голову и без страха или же сомнений смотря ему в глаза. — Отчасти я понимаю мотивы твоего поступка, Майю.

— Правда? — энареи с нескрываемым сарказмом приподнял бровь. — Если понимаете, эори, так почему допустили то, что не только по караресу, но и по всему Бьёрну поползли слухи о том, что вы с вождём — супруги лишь на виду и своё супружеское ложе делите только для сна?

— Слухи — это пыль, — отмахнулся от вопроса наглого энареи Рэй, подмечая, что вождь, сидевший по левую руку от него, нахмурился ещё больше. Всё-таки нужно было разобраться с этим мальчишкой самому, а не вынуждать Ареса выслушивать эти препирания и разбирательства, которые ещё больше бередили его душу. — Я же вот, например, не верю всему, что слышу, хотя и знаю, что просто так, на пустом месте, шептаться о чём бы то ни было энареи не станут.

— Вы о том, что я мечу на место Босфорца? — нахально, явно переступая все черты дозволенного, спрашивает Майю. — Это не слухи, эори, а правда, которую я, впрочем, не скрываю.

— Чудно, — устало, словно он заскучал, бросает Рэй. — Если тебе удастся стать близким тайю Роксану, если твои чувства исцелят раны его сердца и души, а забота и хозяйственность принесут покой и достаток в его парсу, то я тому буду только рад.

— Да ну? — высокомерно вскинув голову, бросил очередной вопрос-вызов Майю. — А как же ваш друг, эори? Неужто согласны с тем, чтобы мужчина, которого он полюбил, назвал своим супругом другого?

— Даже стань ты супругом Роксана, это ничего не изменит, — чуть подавшись вперёд и позволив магии отразиться в его взгляде, ответил Рэй. — Место Таиса ни в душе, ни в сердце, ни в парсе Роксана ты всё равно не займёшь, каким бы примерным, прилежным и страстным в постели ни был. Сможешь понять почему и принять это — я лично поговорю с Роксаном о том, чтобы он назначил тебя инари своей парсы, а пока что… — Рэй, откинувшись на спинку стула, небрежно махнул рукой, — будешь отбывать заслуженное наказание.

— В общественном караресе? — и хотя очередной вопрос вновь был задан с вызовом, голос Майю дрогнул, в ответ на что Рэй, не сдержавшись, ухмыльнулся.

— Пойдёшь в ученики к Гациану, — в ответ на недоумённый взгляд энареи Рэй лишь покачал головой, снова хмыкнув. — Раз смог разобраться со столь диковинной травкой, то и остальные премудрости знахарства должен бы освоить. Личные лекари ещё никогда не были обузой для карареса, Майю, — назидательно добавил Сейри, — а хорошие лекари нужны и всему Бьёрну.

— И долго? — выразительно сглотнув, спросил Майю, даже не пытаясь скрыть собственного удивления, ведь он-то думал, что как минимум до конца своих дней работать ему на скотном дворе. — Как долго мне обучаться, Сейри? — впервые назвал эори по имени и сам себя укорил энареи. Он не собирался быть признательным этому магу, но и быть неблагодарным юноше тоже претило.

— А это уже вопрос к Гациану, — развёл руками Рэй. — Он теперь тебе и опекун, и наставник, и учитель. Так что мой тебе совет: старайся изо всех сил, дабы оправдать статус воспитанника карареса вождя.

— Благодарю, эори, — Майю, соблюдая не столь уж и по нраву ему приходящиеся новые правила приличия, поклонился, после развернувшись, намереваясь немедля отправиться к старому лекарю.

— И ещё, Майю, — Рэй таки не сдержался, потянув за ледяную нить паутины, отчего энареи замер, лишь заполошно хлопая ресницами, но не в силах ни двинуться с места, ни даже слово сказать. — Моя магия может состарить. Мгновенно, но при этом держать бледноликую на расстоянии ровно столько, сколько того желает моё бесчувственное сердце. Это так, повод для новых сплетен, — нить с мелодичным звоном рассыпалась пылью, и бледный энареи, чуть пошатываясь, таки смог покинуть комнаты.

— Ты соврал мальчишке, Сейри, — укорил его Арес, подходя близко и опуская руки на его плечи. — Зачем застращал? Чтобы сбить спесь?

— Почему же соврал? — всё ещё смотря на распахнутую юношей второпях дверь, ответил Рэй. — К тому времени, как этот мальчишка станет отменным лекарем, я одолею её, Арес. Бледноликую, которая отняла у меня слишком много, чтобы я смог её простить. Это я тебе обещаю, мой ардар.

========== Часть 4. ==========

Рэй решил, что он готов. По крайней мере, причин откладывать задуманное он не находил. Можно было бы, конечно, придраться к тому, что о взаимной любви между ним и мужем и речи не было, что в какой-то мере это подлог, вынужденная мера, уступка, в конце-то концов, но юноша не стал искать мнимые поводы, сочтя это глупым и недостойным. Наверное, просто пришло время, когда он наконец смог осознать и принять то, что отныне он не только часть Арды, жизни её племени или вождя, но и супруг. То, что подобные мысли начали посещать его после ночи в объятиях супруга, Рэя ничуть не смущало. А вот факт своей неопытности — да, хотя, как показалось юноше, Аресу это как раз пришлось по вкусу.

— Неясми, — задумчиво позвал Рэй, рассматривая себя обнажённого в зеркало во весь рост. Мальчишка и так сегодня весь вечер косился на него, то ли что-то подозревая, то ли уже чего-то ожидая, а теперь, паршивец, даже улыбку скрывать не стал, продолжая медленно расчёсывать его волосы.

— Да, эори.

— А сохранилась ли та накидка? — небрежно спрашивает Рэй, а сам взглядом скользит по собственному отражению. Ну нет в нём ничего привлекательного и быть не может. Да, у него стройное телосложение, светлая кожа, довольно красивые черты лица, но на фоне других энареи он цветом волос только и выделяется, ничем более. Что нашёл в нём Арес, Сейри не понимает. — Которую вождь подарил мне в день заключения союза, помнишь?