— Вождя нужно перенести в нашу спальную, — тяжело опускаясь на стул, произносит Сейри. Юноше, не чувствующему в себе ни сил, ни магии, кажется, что он истратил всего себя. Но оно того стоило. Мазнув по нему недовольным, пустым и беспроглядным взглядом, бледноликая исчезла вместе с лучами закатного солнца, и страшной раны на груди супруга больше нет. Только в воздухе всё ещё витает смрадный запах хвори.

Рэй ещё находит в себе силы на то, чтобы последовать за адептами, бережно переносящими вождя в его покои. Энареи заполошно шепчутся, провожая их шальными взглядами. Варзы предпочитают склонять головы и отводить взгляды. Кажется, страх в их сердцах только окреп, но Рэю как-то всё равно.

Он идёт ровно, отказавшись от поддержки Роксана. Убеждается в том, что его супруг надлежаще устроен на широкой постели. Выпроваживает всех, в том числе ворчащего Роксана и пытающегося вновь ему что-то возразить Неясми, и остаётся с мужем сам на сам.

Он садится у постели Ареса, дышащего глубоко и свободно. Мужчина просто спит, и Рэй, смотря на него, скупо улыбается.

— Что бы ты делал без меня, вождь? — проводя по гладкой, лишённой даже намека на шрамы груди мужчины, спрашивает Рэй, зная, что не услышит ответа. — И что бы делал я, не окажись здесь, в Бьёрне? Рядом с тобой?

— Развёл бы виноградники, женился бы на местной красавице и воспитал бы кучу прелестных детишек…

Рэй вскидывается, лишь спустя несколько мгновений понимая, что уже далеко за полдень, а он сам просто уснул у постели мужа. Подымает глаза, встречаясь с тёмно-карим, тёплым, полным нежности взглядом супруга.

— Это я хотел тебе ответить, но никак не мог преодолеть сон.

— Как знать, — подымаясь на постели, на которую его, очевидно, уложил муж, отвечает Рэй. — Может, я подался бы в книгочеи или звездочёты. А ты, я смотрю, — юноша прищуривается, взглядом окидывая полуобнажённого мужчину, — неплохо выглядишь, как для того, у головы которого ещё день назад стояла бледноликая.

— Жуткая женщина, хочу я тебе сказать, Сейри, — Арес присаживается на край постели, но так и не решается коснуться после сна выглядящего совсем иначе, нежели в быту, мужа. — И места в чертогах многоликих не так уж и радужны, как о них говорят.

— Спасибо, Сейри, — после минутного молчания, когда они просто смотрели друг другу в глаза, не зная, что сказать, произносит Арес. — И отвечая на твой первый вопрос: просто жил бы, выполняя свой долг вождя, так и не найдя смысла жизни.

— Ты безрассуден, Арес, — отведя взгляд, произносит Рэй. — Нужен был тебе этот тайшин, что ты пошёл на него с голыми руками.

— Во-первых, не с голыми руками, а с кинжалом, — решившись, Арес таки касается ладони супруга. — А во-вторых, более достойного подарка для тебя, чем шкура белого вожака, я не придумал.

— Далась мне эта шкура! — слегка вспылил Рэй, подаваясь вперёд. — Арда могла потерять своего вождя! Вот о чём ты должен был думать в первую очередь!

— Сейри, — Арес притягивает супруга к себе, наклоняясь и касаясь его лба своим, — я думаю об Арде, но одно твоё присутствие кружит мне голову и бередит душу. Знаешь, что это означает?

— Что на дворе весна и у тебя в жилах взыграла кровь, молодой вождь, — ворча, отвечает Рэй, пытаясь скрыть собственное смущение.

— Это чувства, Сейри, — Арес прикладывает ладонь супруга к своей груди. — Прими их, прошу.

— Когда-нибудь приму, обещаю, — шёпотом отвечает Рэй и даже не зажмуривается, пристально смотря супругу в глаза, когда его губ касаются осторожным, мягким и аккуратным, наполненным сокровенными чувствами поцелуем.

Рэй не чувствовал себя уставшим, однако сразу же после ужина направился к себе в комнату, оставив вождя наедине с варзами. Зная, что супруг не будет против его присутствия, юноша всё же решил удалиться, понимая, что его присутствие сковывает ведущих разговор и отягощает атмосферу. Да, варзам оказалось непросто принять то, что он, эори, в делах государственных имел не меньший вес, слово и право, нежели сам вождь, однако, на что сам Рэй уже практически перестал обращать внимание, больше его всё же сторонились из-за магии.

В комнате витал какой-то непривычный запах. Не шибко любивший не только хансинские благовония, но и всякого рода ароматы в принципе, Рэй, остановившись, глубоко вдохнул и тут же поморщился. Запах неприятным не был, однако отдавал палёной дымкой, отчего у юноши сразу же заскребло в горле и защипало в носу.

— Неясми, — раздеваясь прямо на ходу и бросая вещи на пол, зовёт Рэй.

— Да, эори, — мальчишка выглядывает из ванной комнаты. Рукава его туники закатаны по самые плечи, а лицо раскраснелось от пара. Рэй, даже на миг позабыв о благовониях, тяжело вздыхает. Опять этот несносный мальчишка готовит ему ароматную ванную, а после будет соскребать с его тела волосы и увлажнять его всяческими мазями.

Рэй это позволяет — потому, что это в порядке вещей для энареи, которым он, по сути, и является, потому, что и сам уже привык быть ухоженным и привлекательным. Однако было бы это данью традиции, он бы ещё смог привыкнуть, закрывая глаза на то, что даже женщины столь тщательно не следят за своим телом, но Неясми делает это не обыденности ради, а потому, что, убираясь в их супругом спальне, каждый раз тяжело вздыхает, упорно не теряя надежду войти как-то утром и получить нагоняй за то, что помешал молодым супругам предаваться страсти. У самого Рэя подобных глупых ни надежд, ни мечт нет, однако… Что-то этот недопоцелуй изменил между ним и Аресом. Понять бы что — вообще было бы прекрасно и спокойно на душе.

— Зачем ты разжёг этот смрад на ночь глядя? — наконец он взглядом находит источник запаха. Несколько тонких палочек, увитых фитильной ниткой, стоят на столике в высокой вазе, медленно тлея.

— Они уже были здесь, когда я пришёл, эори. Убрать? — неуверенно интересуется мальчишка, и Рэй, задумавшись и засмотревшись, останавливается. Не такой уж и едкий этот запах. Можно даже сказать, приятный. Привык, может, просто, или же и правда в густом аромате есть некие заманчивые нотки, волнительно щекочущие его обоняние.

— Пускай, — таки решает Рэй, уже полностью обнажённым переступая порог ванной комнаты, — но кто принёс узнай.

— А что тут гадать-то, — мальчишка подаёт ему руку, поддерживая. Рэй недовольно шипит: вода слишком горячая, что довольно-таки удивительно, ведь Неясми прекрасно знает, какую температуру нужно выдерживать, чтобы снежный эори чувствовал себя комфортно. — Сегодня в ваших комнатах убирался Майю, так что, скорее всего, он и разжёг.

— С какой стати? — хочется Рэю привычно нахмуриться, но не получается. Вода пусть и горячая, но так приятно обволакивает кожу, подымающийся пар каплями влаги оседает на его волосах, тело внезапно становится лёгким и податливым, словно он вот-вот провалится в сладкий и желанный сон.

— Да кто же его знает, — пожимает плечами мальчишка и, медленно и на ощущение очень приятно перебирая, смачивает его волосы. — Может, ему показалось, что этот аромат создаст какую-то особую атмосферу.

— Я спрашиваю, с какой стати здесь Майю убирался? — Рэй словно пелену с себя стряхивает, хмуря брови и причмокивая губами. Может, ему только кажется, но он не только чует запах этих благовоний, но и ощущает их вкус: с лёгкой горчинкой, но при этом тянущийся, словно сладостная патока.

— Я на арене был, эори Рэй, — опять бормочет мальчишка, шебурша какими-то склянками. — Вы же позволили тому, кто хочет, обучаться владению мечом. Вот я и подался, но никому более надёжному, чем Майю, доверить свою часть работы не смог.

— Не выйти тебе замуж, Неясми, с таким-то настроем, — хмыкает Рэй, откидываясь на спинку ванной и положив голову на её бортик. — Ради меня пошёл же, чтоб защищать, не так ли?

— Вовсе нет! — возмущается энареи, активно намыливая его волосы. — Просто в крепости не хочу сидеть, когда Занс снова уйдёт. С ним пойду, а чтобы обузой не быть, и учусь всему, что могу осилить.