— Приветствую, мой дорогой супруг, — вождь протянул ему открытую ладонь, тем самым не оставив Рэю выбора. Он коснулся руки супруга кончиками промёрзлых пальцев, почувствовав, как тот вздрогнул. Внутри разлилась щемящая боль, но, когда юноша вскинул голову, на его лице была лишь добродетельная, приветственная и слегка смущённая улыбка.

— Приветствую, вождь, — ровно, уже привычно пряча все свои эмоции, ответил Рэй. — Мы с большим нетерпением ждали вашего возвращения, — он заметил, что брови мужчины сошлись на переносице. От недовольства переменами в целом или же оттого, что он сам приветствовал своего супруга столь формально?

— Сейри, — Арес, неожиданно для самого юноши, коснулся его ледяной ладони своими обветренными губами, а после, вновь-таки не оставив выбора, привлёк к себе, обнимая, но не настолько крепко, чтобы Рэй почувствовал себя неуютно. Подобное проявление особого отношения на глазах у всего племени слегка обескуражило юношу. Как и предполагал Рэй, за эти полгода изменился не только он, но и Арес, однако ожидаемого им чувства неловкости первой встречи после длительной разлуки не было.

— Как дела в крепости? Как мой сын?

— О делах, если позволите, поговорим позже, а ваш сын в своей комнате под присмотром энареи. Ему слегка нездоровилось на днях, — слукавил Рэй, не собираясь утаивать от мужа все подробности, но и не считая, что их нужно озвучивать прилюдно. – Если желаете, мы сейчас же навестим его, а после вам следует отдохнуть с дороги. Отдать распоряжение приготовить вам ванну и принести еду?

— Может, после, — уклончиво ответил Арес и, так и не выпустив супруга из своих объятий, обернулся, обращаясь ко всем варзам. – Час на отдых, а после жду всех у себя в караресе.

— Перемены просто поражают, — подмечает Арес, идя рука об руку с ним и явно придерживая свой шаг. Рэй понимает, что отцу не терпится увидеть сына, но юноша намеренно идет неспешно, выкраивая считанные минуты на то, чтобы получить ответы на вопросы, которые он должен задать до собрания всех варзов племени.

— Это плохо? — чинно, не вкладывая в свой вопрос никаких особых эмоций, осведомляется Рэй.

— Это ново, — дипломатично отвечает Арес, косясь на невозмутимого супруга. — И к этому ещё предстоит привыкнуть, причём, как ты понимаешь, не только мне.

— Вводя новые правила быта в караресах и Бьёрне в целом, я руководствовался тем, что вскоре территория Арды существенно расширится, а границы откроются, и если соседние государства и дальше будут считать нас необразованными и неотёсанными варварами, ни о каком паритете и речи быть не может.

— А может, всё же лучше оставаться варварами? — как вариант предлагает Арес, подмечая, что за время его отсутствия карарес существенно преобразился. Перепланировка, добротный ремонт, новая мебель и порядки — в общем, вождю нравится, даже несмотря на то, что во всей этой обстановке чувствуется ромейское веяние. — Так сказать, создать обманчивое впечатление?

— И вечно оставаться той дипломатической стороной, которой другие государства бросают полуобглоданные кости, дабы не спровоцировать очередной военный конфликт? — Рэй останавливается у входа в женскую половину карареса, иронично приподымая бровь. — Уволь. Подобный расклад политических сил я, как тиун, не одобряю.

— Признаться, я озадачен, — Арес медленно проводит рукой по отросшим спутавшимся волосам, чуть ведя головой в сторону.

— Не верил в то, что я справлюсь? — без какой-либо толики обиды спрашивает Рэй, ведь ему действительно не на что обижаться. Прекрасно помня себя прежнего и сравнивая того себя с нынешним, юноша осознаёт, что ранее производил, мягко сказать, удручающее впечатление.

— Боялся, что перестараешься, — со смешком отвечает Арес. — Ты же у меня такой идеалист с максималистскими замашками.

— Вижу, Клавдий не отходил от тебя ни на шаг, — Рэй замечает, что брови мужа снова сурово сходятся на переносице. Подмечает, но не расспрашивает, понимая, что и так отнял у вождя много драгоценного времени, отведённого им на дела домашние. — Просто ни от кого другого я не слышал и близ столь заумных речей. Проходи, вождь, — юноша сам толкает дверь, пропуская супруга внутрь первым. — Твой сын уже заждался.

Рэй недовольно цыкает, когда седовласый энареи спешно отпрядывает от кроватки малыша и забивается в уголок, бестолково пытаясь стать менее приметным. Гациан, завидев вождя, тяжело подымается со стула, склоняя голову.

— Приветствую тебя, мой вождь. Позволь поздравить тебя с победой.

— Благодарю, Гациан, — Арес тоже склоняет голову, приветствуя лекаря как равного, памятуя о его былых заслугах и выражая свою признательность. — Как мой сын? Слышал, что ему нездоровилось.

— Всё в порядке, сай, — прежде чем продолжить, старый ард бросает вкрадчивый взгляд на эори, но тот сохраняет непроницаемое выражение лица, словно ему всё равно, будет выдан вождю секрет болезни и чудесного исцеления его сына или же нет. — Мальчик родился крепок здоровьем, к тому же эори позаботился о том, чтобы ваш сын ни в чём не нуждался.

— Благодарю, Гациан. Твои труды будут надлежаще вознаграждены, — Арес снова кивает лекарю, а после не просит — приказывает. — Оставьте нас.

Мальчишку с седыми волосами, на руку которого опирается слепой лекарь, Арес недоверчивым прищуром провожает до самой двери. Энареи вздрагивает, чувствуя его взгляд, но не оборачивается и даже слова не произносит. Лишь кланяется в пояс, прикрывая за собой дверь.

— Что случилось с этим энареи? — переведя взгляд на супруга, спрашивает Арес.

Конечно же он заметил перемены в Сейри. Более того — он их предвидел, однако не думал, что эта чопорная холодность, это безразличие и горделивая надменность настолько преобразят его супруга. Тот словно божество: прекрасное, величественное и недосягаемое — он же как был Аресом, сыном Сагара, так им и остался, разве что на мир стал смотреть иначе, как бы сказал надоедливый ромейский священник, отбросив свой юношеский пыл. Они за эти полгода так и не приблизились друг к другу ни на шаг, и виной тому не его отсутствие и даже не перемены в самом Сейри. Причина была в том, что теперь они слишком старались соответствовать друг другу, по крайней мере тому, что было на поверхности и у всех на виду.

— Он был наказан и заслужил это, — спокойно, подходя к кроватке, отвечает Рэй. — Можешь, вождь, спросить любого энареи, и каждый ответит тебе, что я жесток, наказывая, но никогда не делаю это из прихоти, беспричинно или же не в соответствии с мерой вины.

— Он сильно вырос, — переводит тему разговора Арес, не имея повода сомневаться в словах супруга. — И у него и правда её глаза, — мужчина протягивает руки, желая взять ребёнка, но тот начинает хныкать, и Арес спешно одёргивает ладони.

— Это, наверное, потому, что я грязный и неопрятный с дороги, — признаться, ему эта ситуация неприятна, но перед Сейри слабостей вождь себе не позволяет. Почему-то не может, хотя и знает, что в ответ не услышит от эори и слова укора.

— Он просто не знает тебя, Арес, — поведя рукой, Рэй вырисовывает из воздуха несколько снежинок. Они начинают медленно кружить над ребёнком, и тот, следя за снежным пухом своими глазами цвета переспевшей вишни, успокаивается, вытягивая ручки и пытаясь его поймать. — Ты пропустил бессонные ночи, когда у него резались зубы, и тот миг, когда он впервые сел, начал ползать и лепетать. Тебя это расстраивает?

— Да, — честно признаётся Арес, неотрывно наблюдая за мужем, выражение лица которого вроде как и смягчилось, но при этом осталось таким же серьёзным. — Но я надеюсь, что смогу увидеть его первый шаг и услышать первое слово.

— Ты останешься здесь? — переводя взгляд на мужа, спрашивает Рэй. — А как же новые земли? Как же твой народ?

— Наш народ, — поправляет супруга Арес. Пусть Рэй и прилагает все усилия для того, чтобы улучшить быт племени, но он всё ещё не считает себя его частью. Мужчину подобное омрачает и озадачивает. — Пока не вернётся Роксан, я не буду придавать это огласке, но из крепости я не уеду. Как и Роксан. Среди варзов много достойных тайев, которым я могу доверить управление новыми землями. Наше же с братом место здесь, в Бьёрне. Пока что.