Больше прощальных слов не было. Рэй понимал, что ни Збет, ни её дети, настропалённые матерью, не проронят в его сторону ни слова: они здесь только потому, что таков приказ короля. Братья — воины, а воинам не пристало проявлять эмоции даже тогда, когда они теряют близких, а юноша не мог сказать, что с Грегором и Йеном они были близки. Сам же король… Отец проводил его до экипажа, величественно шествуя впереди, как и подобает монарху.

— Возьми, — Грегор обернулся у самой двери, протягивая сыну стилет. — В Писании сказано, что Творец не принимает в свои сады самоубийц и чтит мучеников, умерших с верой в сердце и молитвой на губах, но никто из нас не знает, так ли это на самом деле.

Кивнув, Рэй взял оружие, спрятав его в рукав походной куртки. Это был второй подарок от отца. Юношу распирал смех: подаренный в день его рождения медальон, который Рэй так и не снял с шеи, и стилет, который мог оборвать его жизнь — не зря в народе Грегор Первый получил прозвище Толстошкурый.

Напоследок юноша обернулся только потому, что хотел попрощаться с Клавдием, но того во дворе не было. Рэй мог бы обидеться на своего учителя, но он понимал чувства старика, который всё ещё питал надежды не только уговорить его бежать, но и пробудить в нём зерно благодати.

— До границы с Ардой тебя сопроводит Йен, — только сейчас Рэй заметил, что средний брат одет в более тяжелые доспехи и походной плащ, а лакей подле придерживает Мрака. Экипированный отряд уже ожидал у ворот, готовый сопровождать на север столь ценный груз. И речь шла как раз не о нём, Рэе, а о золоте, драгоценностях и тончайших тканях, которые Вессалия отправляла в Арду в качестве контрибуции.

Грегор, более не сказав ни слова, вернулся к своей семье, а Рэй остался стоять перед королевской четой, словно преступник, которому уже вынесли приговор, но не спешили приводить его в исполнение. Может, они тоже ждали, что он что-то скажет, поблагодарит за кров и пищу, которые они ему давали все семнадцать лет, даст обещание не посрамить свой титул принца, заверит в том, что сделает всё возможное, чтобы полчища ардов не пересекли границу Вессалии, но самому Рэю нечего было сказать. Даже банальное «прощайте» казалось юноше слишком уж трагичным, а уходить, в том числе и из жизни, тоже нужно с достоинством.

Кивнув, Рэй круто развернулся и, распахнув дверцу экипажа, занёс ногу над первой ступенькой. Наверное, только потому, что он был на решительном взводе, юноша не дрогнул, таки забравшись в экипаж и громко захлопнув за собой дверцу, хотя, признаться, его сердце ухнуло чуть ли не в пятки.

— Клавдий… — пробормотал юноша сипло, цепляясь за дорожную сумку, словно за щит, — что ты здесь делаешь?

— Еду с тобой, — ухмыляясь, ответил старик. — Правда, только до границы, но и это лучше, чем провести две недели пути в одиночестве.

— И то правда, — растерянно кивнул Рэй, сквозь занавески на небольшом окне заметив тень промелькнувшего всадника.

— Вьё! — воздух рассёк звонкий удар хлыста, и кортеж медленно двинулся через ворота, направляясь на север.

========== Часть 3. ==========

— Клавдий, почему «коло»? — подперев голову кулаком и смотря в маленькое окошко, спросил Рэй, пытаясь отгородиться от опостылевшей, унылой атмосферы внутри четырёх стен экипажа. Казалось, сейчас сбывается его мечта: он со своим учителем и целый мир неизведанного перед ними, но на самом деле это окошко и краткие привалы на отдых и ночлег — вот всё, чем было позволено довольствоваться юному принцу.

— Почему арды называют небо «колом»?

— Ну… — Клавдий, нахмурившись, прокашлялся, временя с ответом. — Наверное, потому что солнце делает по нему круг или же обходит его по колу. Это уже, знаешь ли, Рэй, вопрос семантики, а не веры.

— Пф!— фыркнул юноша, так и не посмотрев на старика. — Всё у тебя слишком заумно. Мне вот кажется, что из уст арда подобное объяснение звучало бы куда проще.

— Ну уж прости, мой дорогой ученик, что на войне у меня не было времени на исследования этимологии языка варваров, — протоиерей, сложив руки на груди, тоже отвернулся от неблагодарного мальца, который от скуки начал задавать ему каверзные вопросы, буркнув. — Лучше бы поинтересовался вещами более насущными.

— Ага… — отстранённо кивнул юноша, жадно рассматривая мир, проносящийся перед его глазами под мерный стук копыт.

Здесь, ближе к северу, небо казалось более ярким, более насыщенным в своём голубом цвете, полнясь разнообразными оттенками, словно демонстрируя свое настроение. Даже ночью Рэй не мог отвести от него взгляда, наблюдая за звёздами.

В Писании сказано, что звёзды — это зёрна благодати, которыми Творец наделяет души людей, даря им магию. Их далёкие предки, тоже варвары, между прочим, были убеждены, что звезды — это души умерших. Если падала звезда, значит, душе был дан шанс прожить ещё одну человеческую жизнь. А вот в дневнике Кароля говорилось, что звёзды — это многие солнца, такие же, как и наше, только они настолько далеко от нас, что кажутся совсем маленькими. Возможно, некоторых их них мы не видим вовсе, а обитель Творца не на небе, а вне его, в мире богов. Лично Рэй поддерживал теорию своего прадеда, но вряд ли теперь у него будет возможность взяться за её изучение.

— Более насущными, говоришь… — стряхнув из себя пелену мечтательности, Рэй сел ровно, чуть поморщившись. Они ехали уже больше недели, и хотя экипаж был вполне комфортабельным, принца не покидало ощущение, что он находится в клетке, дверца которой открыта, но глупая птичка даже не думает о том, чтобы воспользоваться таким шансом.

— Не знаешь, что происходит, м?

— Ты о чём? — глянув на ученика из-под кустистых бровей, спросил Клавдий.

— О ком, — поправил учителя юноша, кивнув назад. — О Йене и целом отряде воинов, которые делают вид, что меня и вовсе не существует.

Рэй не жаловался, также не горя особым желанием общаться как с армейцами, так и с братом. Ну, с Йеном можно было бы перекинуться парой слов или же размяться на привале, проведя спарринг, ведь раньше средний брат не был к нему столь холоден, но Йен словно нарочно обходил его стороной, оставив на полное попечение Клавдия.

Всё было более-менее нормально, пока они ехали королевскими землями и устраивали привалы и ночлеги прямо под открытым небом, греясь у костра и на нём же готовя пищу. Несмотря на средину осени, погода была довольно тёплой, а воздух полнился парящей паутиной, на которую бранно сетовал постоянно чихающий Клавдий. Но чем дальше на север они продвигались, тем холоднее становилось: за ночь земля покрывалась изморозью, а вода — коркой льда, поэтому на ночлег теперь приходилось останавливаться на постоялых дворах, а есть со всеми за общим столом.

По большому счёту, Рэй мог бы и не обращать внимания на происходящее: в конце концов, чем меньше людей вмешивалось в его жизнь, тем лучше. Юноше хватало и Клавдия с его извечным ворчанием и наставлениями. Но пару раз он заметил направленные в его сторону странные взгляды, от которых сердце юноши сжималось в тоскливой обиде. На него смотрели с отвращением.

— Думаю, причина в том, с какой целью ты едешь в Арду, — уклончиво ответил Клавдий. Он тоже заметил, сколь неприязненным было отношение к принцу, но предпочёл молчать, дабы не подливать масла в огонь. — Если бы ты был пленником или хотя бы просто заложником, то…

— Но я еду в Арду, чтобы стать наложником Зверя, так? — перебил учителя Рэй, плотно сжав пальцы в кулаки. — Об этом что, знает уже каждая собака?

— Не осуждай их, мой мальчик, — со вздохом продолжил протоиерей. — Подобное отношение — это не личное мнение каждого о тебе, скорее, это мнение церкви, которое мы, верующие, принимаем за заветы Творца.

— Я и не надеялся, что мой поступок возведёт меня в ранг мученика, — продолжал напирать Рэй, и сам не понимая, что же так сильно его задевает, — но и не думал, что это осквернит меня в чужих глазах.

— Содомия — грех. Вот что утверждают постулаты веры, но это ещё не означает, — перейдя на шёпот, Клавдий чуть подался вперёд, — что этому греху не поддаются.