Говоря о Сейри… Тут уже у самого Ареса захватывало дух, когда он смотрел на юношу, облачённого в белые одежды и стоящего слишком близко возле Чёрного Паладина. Такой контраст неимоверно резал глаза, вынуждая сердце буквально громыхать в груди.
— Я Арес, вождь ардского племени Сагары. Назови и ты своё имя, ромей.
Что Рэй, бледный и вытянувшийся, словно струна, делал возле этого мужчины? Что это было за выражение на его прекрасном лице? Что означал этот янтарный взгляд, от которого становилось неуютно и зябко? Почему Сейри в белых одеждах, предназначенных лишь для официальных церемоний? Всё это вместе казалось Аресу огромнейшим нелепием, словно пред его очи вывели куклу, которая была точной копией Рэя. Однако это его Сейри. Арес не сомневался в этом с тех самых пор, когда почувствовал на себе этот взгляд янтарных глаз снежной кошки — холодный, опасный и насмешливый одновременно.
— Йен Вессалийский, — громко, отчётливо, со слегка пафосной интонацией ответил ему мужчина.
Если Арес и думал, что самое страшное, едва не лишившее его жизни ранение он получил в сражении с каббами, когда в его боку вместо мяса и костей зияла дыра, сквозь которую так и норовили вывалиться внутренности, то он сильно ошибался. Сейчас рана, что была нанесена лишь парой слов, оказалась намного глубже, задев сердце мужчины, однако лишь на миг поколебив силу духа воина.
— Чего ты добивался этой встречей, Йен Вессалийский?! — нарочито громко выкрикнул Арес, внимательно всматриваясь в лица пленников. Однако Славка лишь отрицательно качнула головой, давая понять, что не стоит и пытаться напасть на этого человека сейчас. Босфорца же вообще его проигнорировал, то смотря на Роксана, то бросая косые взгляды на Рэя.
— Ну, ты же наверняка предполагал, что тебя предали, — склонив голову вбок, протянул Йен. Это было чистой воды позёрство, которое претило мужчине, однако представление, которое он собирался разыграть для Зверя, стоило нескольких минут шутовства.
— Ну, так как? — цокнув языком, спросил Йен. — Кто из них — Таис или же Рэй, — на твой взгляд, оказался засланным?
Мужчина его провоцировал. Арес это понимал, но всё равно, по наитию, посмотрел на Босфорца. Тот, таки поймав его взгляд, демонстративно фыркнул, осуждающе покачав головой. Даже переводя взгляд обратно на Рэя, Арес всё ещё отказывался сопоставлять безликий образ шпиона, который определённо был в Бьёрне, и о чём вождь знал уже давно, с лицом Сейри. Мальчишка, постоянно оставаясь эмоциональным, открытым, словно книга, столь остро реагирующим на любые перемены, просто не мог быть вражеским доносчиком. Или же, как и говорил Роксан, одно звучание имени Сейри оглушило Великого сайя настолько, что он ещё и ослеп, не заметив уже пробравшегося к нему в постель, да и, что уж таить, сердце, лазутчика.
— Мальчик отменно сыграл свою роль, не так ли? — Арес видел это непотребство: как старший брат обнимает младшего явно не по-братски, как тот собственнически обвивает своей рукой тонкую талию, привлекая ещё ближе, как сжимает ладонью, затянутой в перчатку, хрупкое лицо, и только и мог, что стискивать собственные кулаки, не чувствуя боли и не обращая внимания на то, что на песок падают рубиновые капли крови.
А после был поцелуй. Никогда Арес не забудет, как Чёрный Паладин, склонившись над его Сейри, ласково, нежно, чувственно касался приоткрытых навстречу губ своими. Никогда не забудет тот миг, когда Рэй вздрогнул, словно испугавшись и этим самым мигом дав ему надежду, которая сдымила тотчас же, когда юноша потянулся навстречу своему брату в ответном поцелуе.
Всё это порочное действо заняло несколько секунд, но для Ареса они тянулись бесконечно долго. Словно он был привязан к огромному коловрату, с помощью которого из него сейчас тянули жилы. А после бесы коловрата будто одновременно отпустили штурвал, и Ареса насквозь прошибло острой болью. Именно она и отрезвила мужчину, воина, дух которого было не так-то просто сломить, тем более дешёвым представлением на пару с ромейской шлюхой.
— И это всё, Йен Вессалийский? — Арес хмыкнул. — Если ты хотел поразить меня, то, увы, тебе это не удалось. Пусть и не на первом месте, но Сейри был в моём списке подозреваемых. Однако, — мужчина ухмыльнулся, — ты поступил как истинный вождь, не став скрывать свою личность. Считай, что я признал тебя достойным противником.
Арес развернулся, собираясь немедля покинуть место, даже воздух которого имел терпкий привкус предательства. Достаточно тянуть время и выжидать. Теперь, когда он чётко видит все фигуры на шахматной доске, пора начинать действовать, не оглядываясь на то, что среди чёрных фигур затесалась белая. Всё равно внутри она так же черна, как и доспехи Паладина.
— Это лишь доказательство моих серьёзных намерений, Зверь. Если считаешь, что я блефую, то… — что-то недостаточно тяжелое, но всё же весомое безвольно бухнуло почти рядом, припорошив сапоги вождя снежной пылью.
— На закате ты сдашься, Зверь, иначе всех в этом поместье постигнет участь этого мальчишки. Я же, — звук удаляющихся шагов очередным звонким эхом пронёсся над их головами, — буду возвращаться под стены твоей крепости до тех пор, пока не падёт один из нас.
Арес всё же обернулся. Пустой балкон и распластанное на земле в изломленной позе тело мальчика. Неясми и Нави были последними из тех, кого он взял на попечение. И теперь один из них мёртв. Как мертвы и многие другие энареи, тела которых остывали в стенах его дома. Нет, такому врагу он не собирался сдаваться. Не тому, чьи стратегии были просто непревзойдённы в своей отвратности.
— Роксан, заберите… — произносить имя несчастного мальчика казалось вождю кощунством, — его.
Близился рассвет, на горизонте которого зарождалась буря.
— Быть метели, — задумчиво протянул Арес, входя в жарко натопленную комнату и чуть вздрагивая. — Слишком рано даже для нашей зимы. Дурной знак, — мужчина тряхнул головой, прогоняя тревожные мысли.
Образ Сейри в объятиях своего брата всё ещё стоял перед глазами, и хотя сердце снова равномерно билось в груди, натянуто ныть оно не переставало. Эта невидимая рана ещё долго будет зиять, но боль — ничто по сравнению с тем, какое испытание ожидало вождя впереди. Лучше Сейри погибнуть во время их контратаки, иначе…
Если бы сейчас Сейри был перед ним, полностью беззащитный и сдавшийся на его волю, Арес не смог бы обнажить меч. Не сомневаясь в предательстве того, кого он считал неотъемлемой частью себя, мужчина всё ещё не был готов его потерять.
— Великий сай, — дозорный Занс замер у порога по двум причинам. Во-первых, вождь выглядел аки разъярённый, но не имеющий возможности выплеснуть эту ярость хищник. Во-вторых, к Аресу он пришёл не с лучшими новостями. — Ромеи у ворот Бьёрна.
— Багряное войско? — вмиг подобравшись, Арес обернулся, чувствуя, как кровь молниеносно закипает в жилах, словно он уже почуял тлеющий жар распаляющейся битвы.
— Сотенный отряд, — уклончиво ответил Занс. Всё-таки в отсутствие сайя главным был назначен тай Ждан, он же поступил на своё усмотрение, оставив ромеев за воротами и не доложив о них временному командиру.
— И ещё это, — достав из кармана простой, но широкий серебряный перстень с выгравированной по внешнему кругу надписью, Занс неуверенно протянул его вождю. — Их командующий настойчиво просил передать это тебе.
— Хм, — подойдя ближе, Арес осторожно взял кольцо, поднеся его к свету. Металл, перекатываемый меж его пальцев, тонко блеснул. «Natus ut primus sin*», — гласила витиеватая надпись на ромейском.
Комментарий к Часть 3.
*«Рожденный быть первым»
========== Часть 4. ==========
Зелёный плащ с витком виноградной лозы… Арес хмыкнул: мог бы, ожидая, и не гадать, какой породы гостя ему стоит встречать на своём пороге, учитывая то, что более преданных подданных, чем род Вессалийских, у ромейского императора не было.
Первой вошла женщина. Она не скрывала своего лица, усыпанного столь диковинными для ардов веснушками. Заплетённые в тугую косу волосы цвета меди и проницательный взгляд ярко-зелёных глаз, которые женщина не опустила даже тогда, когда их взоры схлестнулись. Трудно было поверить, но эта истинная воительница действительно была родной сестрой его хрупкого Сейри. Впрочем, ещё труднее было поверить в то, что Вессалийский король воспитал столь кардинально непохожих друг на друга в своих характерах и идеалах детей.
