Сейчас юноша отчаянно пытался понять, что задумал брат и как быть ему самому. Очевидно, что для Йена он значит не больше, чем марионетка, которую тот пытается использовать в своих целях. Принимать его сторону было глупо, но и поддержать ардов… Сдавалось вессалийскому принцу, что, какое бы решение он ни принял, он всё равно станет предателем.
— И ещё кое-что, ваше сиятельство, — добавил Фортейн именно в тот момент, когда Рэй как раз помог Славке удобно устроиться на их с Аресом брачном ложе. Юноша запоздало подумал о том, что женщине не помешало бы умыться и снять окровавленную одежду, но вряд ли Йен снизойдёт до его просьбы. Не потому, что опасался, что заложники улизнут, а просто вопреки. Что-то подсказывало юноше, что брат его действительно ненавидит, вот только причина этой ненависти — его якобы плотская связь с врагом — казалась юноше обманчивой.
— С этим человеком у нас не возникло никаких проблем. Он сам сдался и, более того, потребовал личной встречи с командиром.
— Таис… — прошептал Рэй, оборачиваясь. Одних только слов адъютанта было достаточно, чтобы понять, кто мог оказаться столь дерзким, бесстрашным и понятливым, чтобы сразу же, в пылу внезапно разразившегося сражения, выработать целую стратегию.
Босфорца вошёл в комнату ленивой походкой, одетый в дорогой костюм, на котором не было ни пятнышка крови или грязи, со слегка поджатыми в знак отвращения губами. Лишь на миг взгляд друга — холодный, словно калёное серебро, — мазнул по нему, чтобы тут же остановиться на Йене.
Рэй вздрогнул. Неприятное, холодящее, липкое чувство всколыхнулось в его груди, вынудив не сводить глаз с вмиг преобразившегося друга.
— Граф Босфорца, — Йен вежливо склонил голову, ухмыльнувшись уголком губ.
— Ваше сиятельство Йен, — дежурно поприветствовал мужчину Таис.
— Я рад, что нам всё-таки удалось свидеться на территории врага, — Йен, широко раскинув руки, шагнул навстречу Босфорца, — мой дорогой друг.
— Таис… Быть этого не может… — словно в бреду прошептал Рэй, со стороны наблюдая за встречей, похоже, старых приятелей и… сообщников?
— Каково текущее положение дел? — спешно натягивая штаны, спросил Арес.
— Твой карарес, Великий сай, полностью захвачен, — слегка взволнованно ответил молодой ард. — Вместе со всеми энареи.
— Проклятье! — сквозь зубы процедил мужчина, но при этом не теряя самообладания. — Передай тайям, что я жду их на военный совет.
— Передам, Великий сай, — юноша удалился, и Арес, тяжело вздохнув, опустился в широкое кресло, раздражённо швырнув так и не надетую рубаху на пол.
Кто бы мог подумать, что ромеи окажутся столь дерзки, что осмелятся нарушить и без того шаткое перемирие? Арес, конечно, этим лживым шакалам не доверял, но и не предполагал, что те начнут действовать до того, как придёт весенняя оттепель. Багряная армия — не привыкшая к сражениям в суровых условиях, ей недостает людей, оружия и провианта, и пока император соскребал своё войско, вооружал его и обеспечивал, вероятность вторжения была крайне мала.
Что-то здесь было не так. Великий сай понимал, что целью был именно он и именно за ним прошёл этот малый отряд отборных воинов, надеясь застать врасплох и по-быстрому завершить кампанию. Мало того, что в результате этого вторжения пошатнулись его позиции вождя, так ещё и репутация варза пострадала. Кем бы ни был тот ублюдок, который сейчас прикрывался слабыми энареи, он его достанет — из-под земли, с небес, да хоть из самого семимирья, — и этот ромей ответит за пролитую кровь его бала и подопечных.
В большой зал Арес вошёл уверенной походкой, давая почувствовать тайям свою решительность. Мужчины и женщины, сидевшие за большим круглым столом, вмиг затихли и поднялись, приветствуя своего вождя. Прежде чем занять своё место, Арес пристально посмотрел на каждого тайя: все они пойдут за ним — в этом мужчина не сомневался, однако…
Место по правую руку от него занял Роксан, как и подобает его статусу. Великий тай тоже выглядел уверенным, спокойным, решительным и сосредоточенным, однако Арес знал, что дух этого воина в смятении, а разум сейчас далеко за пределами этих сводов.
Всё ардское племя — это одна большая семья, в которой ардка без сомнений вскормит своей грудью чужого ребёнка, сильный варз защитит слабого энареи, а старый или калека найдёт приют в любом караресе по той причине, что родство духа ценилось выше родства крови.
Большинство ардов не роднилось так, как, например, те же ромеи. Бывало, родные братья, отданные на обучение разным расмам, даже не вспоминали после, чье семя и чрево дало им жизнь. Каждый воин стремился к славе и трофеям, чтобы построить свой карарес и стать варзом, однако они с Роксаном, сколько Арес себя помнил, всегда были плечо к плечу. Их не только кровное, но и духовное родство было столь сильно, что, бывало, и говорить ничего не нужно было. Всё понималось без слов, ведь каждый из них знал другого как самого себя.
Не нравилось Великому сайю то, что брат увлёкся своим юным супругом, причём так сильно, как не увлекался ещё ни одним энареи. Не был бы Таис ромеем, он бы только порадовался за брата, однако Босфорца был не только чужаком, но и врагом, опасным и непредсказуемым, и этот враг пленил сердце Роксана. Как бы брат это ни утаивал, весь карарес уже гудел о том, что со дня свадьбы Великий тай ещё ни одной ночи не провёл вне спальни своего эори.
И место по левую руку… Сегодня его занимал Дайки, как варз карареса, в котором им пришлось спешно организовывать военный штаб. Дайки был хорошей опорой: мудрый, опытный, славный воин, дух которого был крепче ардской стали. В масштабных кампаниях именно этот тай вёл передовой отряд, который изучал местность и собирал информацию, но в то же время Дайки был опасен. Тем, что всё ещё претендовал на его Сейри, брак с которым так и остался неконсумированным.
Глупый мальчишка! Арес зло фыркнул, вспоминая тот момент, когда стена задвинулась прямо перед его носом. Сбежал к ромеям при первой же возможности. Будто бы от столь преданного своей родине глупца стоило ожидать чего-то иного. Оставалось надеяться, что с мальчишкой всё в порядке, потому что Арес собирался вернуть вессалийского принца себе и таки консумировать этот брак. Эори единого ардара — такая судьба была уготована этому мальчику ещё в утробе его матери.
— Дозорные, — Арес неспешно занял своё место, и только после сели все остальные тайи.
— Великий сай, — расм дозорного отряда преклонил колено перед вождём, — ни в Бьёрне, ни в окрестностях не был замечен ни один ромей. Небо нынче было ясное, обзор хорошим, а ромеи не умеют ни скрываться в снегах, ни прятать свои следы. Через главные ворота они не прошли бы.
— А с хансинским караваном? — скрипуче спросил пожилой тай. — Могли ли хансинцы за нашей спиной сговориться с ромеями?
— Хансинский караван покинул Бьёрн три дня назад, Великий тай Ждан, — уверенно ответил расм. — Отряд как минимум из трёх десятков человек с ним бы не прошёл, да и спрятаться в крепости им было негде.
— Да, ты прав, — задумчиво качнул головой старец, — если только им никто не помог. Провёл мимо дозора, например, или же дал кров над головой в своём доме.
— Ты, Ждан, обвиняешь кого-то в измене? — женщина, голову которой вместо волос украшали татуировки, впрочем, не скрывающие шрамов от когтей сильного хищника, смерила старика жалящим взглядом.
— Просто предполагаю, дорогая Абракса. Просто предполагаю, — женщина цыкнула, настолько резко сцепив руки в замок, что стальные браслеты, опоясывавшие её руки, скребнули по дубовому столу, оставляя на его гладкой поверхности царапины. Абракса терпеть не могла, когда перед лицом других командующих Ждан начинал говорить с ней не как тай, а как дед, но ещё больше уязвляло женщину то, что этот старикан, которого из седла ещё и копьём не сшибёшь, очень часто оказывался если не прав в своих суждениях, то очень близок к истине. Если Ждан заговорил об измене, значит, на то у него были веские причины.
