— Великий сай, — молодой воин, рука которого была подвязана к шее, выступил вперёд и преклонил колено, - ромеи пришли в твой дом из тени. Поверь, каждый мой бала дорого отдал свою жизнь, унёсши с собой за чертог несколько ромеских душ, но мы не смогли защитить карарес, оказавшись окружёнными со всех сторон. Прежде чем мы прорвались в парсу Роксана… — воин крепко, до скрипа сжал в кулак пальцы здоровой руки. — Твои энареи, Великий тай, сражались отважно, как воины…
— И мы воздадим им воинские почести на погребальном костре, — прервал затянувшийся монолог молодого воина Дайки. Юноша явно переживал потерю кого-то, кто был дорог его сердцу, а у них с таями не было времени оплакивать павших. Нужно было не допустить новых жертв.
— Арес, — Дайки повернулся к вождю, нахмуренно смотрящему на свои сцепленные в замок пальцы, — ромеи прошли тайными проходами Бьёрна. Ты это понимаешь?
— Невозможно! — молодой тай резко ударил кулаком по столу, поднявшись. — Даже мы ещё не осмотрели и половины этих проходов. Многие из них разрушены, завалены или затоплены. Некоторые настолько ветхи, что по ним не смог бы пройти отряд в несколько десятков человек. К тому же, как мы ни искали, ход, ведущий далеко за пределы Бьёрна, в Ромею, так и не нашли. Если Занс, — тай покосился на расма дозорного отряда, — говорит, что ромеи не были замечены на территории Арды, значит, они вошли под землю ещё в Империи. Более того, — поостыв, юноша присел на своё место, — получается, что ромеи знали ход, который вёл именно к караресу Великого сайя.
— Вот я и говорю, — со скрипучей насмешкой в голосе, чуть покачиваясь из взад-вперёд, сказал Ждан, — стоит предполагать измену.
— О ходах знали только те, кто сейчас находится в этой комнате, — жёстко пресёк неуместные поддакивания старика Дайки. — Хочешь сказать, Ждан, что предатель среди нас?
— Наверное, — задумчиво протянул старик, медленно поглаживая свой острый подбородок. — Если ни у кого нет других предположений на этот счёт, — Ждан покосился на сайя, и в зале все смолкли, вперив свои взгляды в вождя, который за всё это время не проронил ни слова.
Дайки крепко стиснул зубы, но промолчал: пусть Ждан и был самым опытным среди них воином, но в то же время этот муж обладал воистину лисьим характером, из-за чего редко кто доверял ему прикрывать свою спину. К тому же Ждан был категорично против перемирья с Ромеей и уже тем более против появления в Бьёрне чужаков. Дайки понимал, к чему клонит старик. Это же понимали все за этим столом.
— Скажи, Роксан, ты хорошо следил за своим мужем? — чуть повернув голову, спросил Арес, искоса смотря на побледневшего от негодования брата.
Он был обязан задать этот вопрос. Ждану удалось посеять в сердцах его тайев зерно сомнения, и, пока оно не дало свой первый росток, он, как вождь, был обязан раздавить это зерно. Роксан — сильный мужчина и истинный ард. Что бы брат ни чувствовал к своему эори, он скажет правду. Это знал Арес, Ждан и каждый тай, сидящий сейчас за круглым столом.
— Не отходил ни на шаг, — сквозь зубы процедил Роксан, ответив на выпад прямым взглядом. Мужчина понимал, что сейчас его спрашивает не брат, а вождь, но всё же толика обиды глодала его тревожно колотящееся в груди сердце.
Никто из них, даже Арес, не знал Таиса так, как он, никто не понимал его чувств и не желал его принимать, всё равно считая чужаком, врагом и шпионом. Босфорца был далеко не подарком, у него был просто ужасный характер, он был горделив, амбициозен, неприступен и ядовит, но за все эти недели он, его варз, который и правда не отходил от своего эори ни на шаг, не заметил под маской личины предателя.
Да, Арес приказал ему бдеть супруга, глаз с него не спускать и быть с ним настороже, не болтая лишнего, но не только поэтому каждую ночь Роксан крепко обнимал в постели своего мужа, целовал его поджатые губы и ласкал его напряжённое, словно струна, тело, пока эти же губы не приоткрывались ему навстречу, шёпотом, украдкой прося большего. Таис мог быть разным, но предатель… Вождь говорил правильные, дельные, не лишённые обоснования слова — это понимал Великий тай Роксан, однако его сердце мужчины отказывалось верить в предательство возлюбленного.
— А ты, Великий сай? — наверняка впервые посмотрев на Ареса как на младшего брата, спросил Роксан. — Ты хорошо следил за своим Сейри?
— При чём тут он? — Арес резко выпрямил спину, прожигая брата вопросительно-недоумённым взглядом, хотя со стороны могло показаться, что вождь сейчас своим негодованием испепелит посмевшего бросить ему вызов тайя.
— При том, что его здесь нет, Великий сай, — твёрдо, без тени какой-либо злобы, ненависти или же мести, ответил Роксан. В конце концов, он тоже понимал, что кто-то их предал, а вот понимал ли это Арес? Не исключал ли он из списка возможных предателей того, кто ослепил его одним звучанием своего имени?
— Где твой муж, Арес? — более напористо спросил Роксан. — Насколько я помню, когда пришли ромеи, он сбежал и остался в караресе.
— Механизм был сломан, и Сейри закрыл проход с той стороны, — сквозь зубы процедил Арес, понимая, что военный совет превращается в балаган. Никогда ещё они с братом не выясняли личных отношений, тем более прилюдно, но никогда до этого им обоим и не было так больно. — Но я не отрицаю, что сделал он это не из-за любви ко мне или же преданности Арде, а потому, что не упустил свой шанс сбежать.
— Так кто же предатель? — пытливо подался вперёд Ждан. — Найдём его и сможем узнать, как под землёй пройти в самое сердце Ромеи.
Арес глубоко, но бесшумно выдохнул. Ситуация и так была сложная, ещё и Ждан подливал масла в огонь. Нет, старик всё правильно говорил. И о том, что предатель, скорее всего, чужак, потому что арды слишком сплочённый народ и отступничество среди них — это просто огромнейшая редкость. И о том, что предателя нужно взять живым, ибо если о прямом ходе из Ромеи в Арду знал один, то могла знать и сотня, а перед таким врагом их племя будет вынуждено либо покинуть Бьёрн, либо принять нелёгкий бой. И о том, что на стратегию у них не было времени.
И пусть последнее Ждан ещё не сказал вслух, Арес и сам понимал, что ромеи, пришедшие в его дом в надежде лёгкой расправы и добычи, не станут мешкать и отсиживаться за его стенами. Тот, кто возглавляет этот отряд, будет действовать быстро, жёстко и не считая трупов тех, кого ему придётся убить, чтобы дотянуться до его головы.
Как-то тревожно было Аресу. Даже несмотря на то, что Сейри оказался якобы среди своих, мужчину всё равно не отпускало чувство ложности происходящего. Словно он ещё в самом начале сбился с пути и теперь плутал, узнавая местность, но упорно не находя нужной тропы. А ещё в караресе осталась Славка… Возможно, Рэй сможет её защитить, учитывая благородство его души. Хотя душе Сейри он как раз уделял меньше всего внимания, так и не поняв, какие же чувства мальчик прятал в её глубинах.
— Великий сай, — расм, широким шагом преодолев расстояние от распахнутой им двери до стола, опустился перед вождём на одно колено. — Это мы только что обнаружили у входа в твой карарес.
— Похоже, ромеям известно больше о тайных ходах Бьёрна, чем мы думали, — как бы между прочим подметил Ждан, неотрывно смотря на свиток, перевязанный белой лентой.
Арес поднялся, принял свиток и, небрежно разорвав ленту, развернул бумагу. На жёлтом пергаменте было написано всего несколько строк на ромейском, которые мужчина быстро перечитал несколько раз, наизусть запоминая каждое слово. Поднявшись из-за стола, Арес подошёл к ярко полыхающему камину и, бросив бумагу в жадный огонь, замер спиной к своим тайям. Вождь не боялся смотреть им в глаза. Он думал. Принимал то решение, которое вместо него не примут все сорок восемь его генералов.
— Что там было написано, Арес? — первой затянувшегося молчания не выдержала Абракса. С малого возраста обучаясь в одной расме с Аресом, она неплохо знала этого мужчину, чтобы понять, что послание поставило вождя перед каким-то выбором, но и недостаточно для того, чтобы по напряжённым плечам, но при этом небрежно ворошащим кочергой угли рукам прочесть его эмоции.
