— Подожди, — Рэй приподнял руку, тем самым прерывая слишком уж эмоциональный, как для Таиса, монолог. — Я пока не могу понять сказанное тобой, ведь давеча ты сам говорил мне, что быть эори и даже энареи — это очень почётно. Что на них… — юноша вздохнул, приказывая себе принять правду, — на нас держится весь карарес, а теперь заявляешь, что мы пыль под ногами женщины? Прости, Таис, — принц удручённо покачал головой, — но, даже несмотря на сказанное тобой, я не могу так, с опалу, её возненавидеть.
— Я не отказываюсь от своих слов и не забираю их обратно, — уже более спокойно, скрестив руки на груди, ответил Босфорца. — И ты не должен считать себя глупым, раз не понимаешь.
— Просто так получается, — с сарказмом бросил Рэй, — что рядом с тобой, знающим всё, я выгляжу глупым и беспомощным.
— Ты заблуждаешься, мой друг, — покачав головой, тихо пробормотал Таис, после чего уже громче добавил. — Да, если вопрос будет касаться внутренних дел в караресе, то варз не станет слушать женщину, да и вряд ли сама женщина, которая ничего не знает о жизни в поместье, будет совать свой нос в подобные дела. Но если и сунет, то варз примет сторону своего эори или же инари, руководствуясь опытом и знаниями последних. Но если речь пойдёт о делах государственных, о защите карареса и способах усиления его влияния, то лучшего советчика, чем жена, варзу не найти. Мы, энареи, взращённые и заключённые в четырёх стенах карареса своего опекуна, не имеем ни малейшего представления о войне, охоте и политике, отчего наше мнение становится субъективным и лишённым подоплёки.
— Но мы не энареи! — выпалил Рэй, сразу же смутившись. — По крайней мере не ты, который брал участие не в одном сражении, так что твоё мнение…
— Моё мнение — пыль, Рэй, — категорично возразил Босфорца. — Для Ареса я энареи, который ничего не смыслит в военных делах ардов. Помнишь, о чём я тебе говорил?
— Да, — понуро кивнул юноша. — О том, чтобы обезопасить Ромею отсюда, находясь в непосредственной близости к сайю.
— Именно. И на пути к достижению этой цели у меня лишь одна преграда — Славка.
— Ты же не собираешься… — ошарашено пробормотал Рэй, вскинув на друга трепещущий взгляд.
— Что, убивать её? — с ироничной уверенностью спросил Босфорца, и юноша кивнул в ответ. Таис мог. Не для себя, но ради своей цели. Может, не убить, хотя Рэй не мог сказать, что знает своего друга настолько, чтобы с уверенность говорить о том, насколько далеко он может зайти, но приложить все усилия, чтобы затмить её влияние, точно.
— Нет, конечно, — фыркнул Таис, в очередной раз поражаясь наивности вессалийского принца. — Это будет честная борьба, и если я проиграю, то признаю своё поражение, но только по той причине, что эта женщина докажет мне свою силу.
— Тебе будет нелегко, — констатировал Рэй, пусть и делая выводы только из своего первого впечатления о Славке. Просто рядом с Аресом он не видел слабой женщины. Если у ардов такой закон и сила уз пары измеряется их обоюдным достоинством, то, скорее всего, Славка ни в своём воинском умении, ни мудростью не уступала сайю, иначе он просто не выбрал бы её.
— Да, легко не будет, но для тебя, Рэй, — Таис подался вперёд, положив руку другу на плечо и крепко, до боли сжав на нём пальцы, — нет преград.
— О чём ты? — чуть морщась, переспросил юноша, смотря в глаза цвета серебра, в глубине которых опасливо мерцал хитростный огонёк.
— О том, что у Роксана нет жены, — Босфорца опустил взгляд вниз, за парапет, где ещё не осела пыль недавнего поединка. — И до того, как она появится, у тебя есть и время, и шансы стать для этого тайя не только любовником, но и главным советчиком, доверенным лицом, с мнением которого будут считаться во всех делах.
— И как это сделать? — Рэй проследил за устремлённым на могучего воина взглядом друга. — Каким способом завоевать безоговорочное доверие того, кто за всё это время ни разу даже не посмотрел в мою сторону?
— Преданностью и мудростью, — ответил Таис, плавно разжимая пальцы. — И лаской, Рэй, даже если подобный метод вызывает у тебя тошноту. Ромей это или же ард, но редко какой мужчина устоит перед искусством постельных утех.
— Мерзость! — процедил Рэй, стряхнув руку Босфорца со своего плеча.
Свое отвращение к содомии вессалийский принц преодолеть так и не смог. Умом понимал, что это неизбежно, но всё равно глупо верил в то, что этот день настанет очень и очень нескоро. А лучше всего — никогда.
Он может быть инари, ведь есть же энареи, которые всего себя посвящают тому, кто взял их под свою опеку ещё в детстве. Тот же Зевран прислуживал Аресу с самого его рождения и уходить из карареса сайя не собирался, хотя, как юноша понял по дошедшим до него сплетням, этому энареи много раз предлагали перейти в другой карарес на правах эори. Но инари его никто не сделает. Потому что он чужак, которому не будут доверять даже через десять смиренно прожитых в Арде лет. А ещё потому, что он совершенно ничего не смыслит в том, как вести дела в караресе.
В идеале Зевран должен был заниматься и с ним, ведь вторая парса принадлежала Роксану, и именно ему, Рэю, управлять ей после консумации, но инари словно и не замечал его, обучая только Таиса. У юноши уже даже закрались подозрения на свой счёт, ведь могло быть и так, что обещан он совершенно не Роксану. Таис же убеждал его в обратном, заверяя, что, если бы это было так, в парсе тайя он бы не остался, а то, что его не обучали… Возможно, на то была воля самого Ареса.
Трудно понять человека, о котором ты ничего не знаешь. Не можешь ничего узнать, потому что стоит только заикнуться о персоне сайя, как все сразу же отводят взгляды, начинают куда-то торопиться или же просто отмалчиваются, словно воды в рот набрали. Трудно беспристрастно смотреть на человека, в руках которого твоя судьба, вся жизнь. Трудно представить, что никогда ты так и не узнаешь, каков же он, Кронзверь, на самом деле.
Спарринг снова закончился победой Роксана. Силу и мастерство этого воина нельзя было сравнивать с умениями других. Роксан просто игрался с мальчишками, отбивая их мощные, но ещё неумелые атаки. Он тренировал молодняк жёсткими и суровыми методами, не только не давая спуску, но и в поединках нанося реальные, болезненные, глубокие раны. Всё это делалось, дабы закалить тело и дух будущего войска. По сути, эти тренировки мало чем отличались от его собственных, разве что Ормудс бил его только плашмя, но Рэй был более чем уверен, что сейчас он видел лишь то малое, на что на самом деле способен тай.
Роксан был непревзойдённым, но даже если сами боги вложили в его руку меч, предначертав ему судьбу воина, то это ещё не означало, что талант решил всё. Если Арес показался вессалийскому принцу волевым, то Роксана он считал суровым.
Великолепное тело воина, сейчас налитое напряжёнными мышцами и серебрившееся капельками пота, было покрыто вязью рисунков, которые, как понял Рэй, были изначальной письменностью ардов, когда ещё слова обозначались символами. Например, знак «медведь» на его предплечье означал, что этот мужчина — лучший из всего племени охотник на этого же зверя.
Пронзительный взгляд, цепкий ум, несгибаемый характер… Если бы он был женщиной, то наверняка был бы в восторге оттого, что ему в мужья достанется такой мужчина. Тот, кто, даже несмотря на свою суровость, будет для него стеной, опорой и поддержкой. Но Рэй был мужчиной. Не такими сильным, умелым и мужественным, но всё же мужчиной. И как мужчина вессалийский принц не мог представить себя прислуживающим Роксану подобно женщине, ласкающим этого воина как женщина и как женщина отдающего ему своё тело. Даже в его мыслях это выглядело не только отвратительно, но и нелепо.
Скорее всего, Роксан и сам не был в восторге оттого, что его эори станет чужак. Тот, от которого не стоит ожидать ни преданности, ни услужливости, ни жарких ночей. Он был не нужен этому воину не только как эори, но и в принципе.
Роксан брал его себе только потому, что таков был приказ его вождя, что, к слову, тай и не скрывал, полностью игнорируя его присутствие в своей парсе и само существование. Как бы противно от самой мысли о том, что он будет принадлежать мужчине, Рэю ни было, но обидно было не меньше. В конце концов, и он, и Роксан оказались заложниками системы, которую ромеи называли великогосударственной политикой.
