— Да, согласен, — прищурившись, процедил юноша. — Быть эори — это палка с двумя концами. Если я буду достаточно мудр, то не останусь не у дел. Что бы ты там себе ни навыдумывал, но эори, тем более эори сайя, имеет большой вес в Арде. Я понимаю, что на то, чтобы заслужить доверие Ареса, у меня уйдёт, может, и десять лет, но зато моя совесть, совесть ромея, будет чиста, потому что я буду уверен в том, что сделал всё возможное для своей страны, даже будучи всего лишь постельной грелкой её врага.
— Ты ужасен, Таис… — прошептал Рэй, пятясь и смотря в глаза цвета холодного серебра того, кого он считал своим другом. — Твои мысли и планы ужасны. Они…
— Подлы? Извращённы? — Таис, сложив руки на груди, хмыкнул. — Думай как знаешь. Это мой план и мне его воплощать в жизнь теми методами, какие я считаю приемлемыми для себя. Ты можешь просто остаться в стороне и не пособничать мне. Я понимаю и принуждать тебя не буду, но и мешать, — юноша опасливо прищурился, - не позволю.
— Как, Таис? — пробормотал Рэй, горько качая головой. — Как я могу остаться в стороне, ведь я…
Юноша хотел добавить, что он его друг, ведь как бы там ни было, зерно истины в словах и планах Босфорца было. Он сам думал лишь о том, как бы ему выжить, пристроиться получше, побезболезненней и не сломаться в чужом и суровом крае, а Таис думал о державе. О тех, груз мирной и свободной жизни которых он взвалил на свои плечи.
Сколь быстро, оказывается, он, вессалийский принц, позабыл о своём происхождении, своих порывах, своих целях. Наверное, всё-таки сломался, причём в мгновение ока и даже не заметив, как это произошло.
— Как я, — перебил юношу Таис, как воин зная, что лучше сразу рубить всю руку, чем каждый день отрезать от неё по пальцу. — Или ты думал, что остался в караресе сайя просто так?
— Как ты? — переспросил Рэй, чувствуя, что его душит смех. Он догадывался, с того самого момента, как между ардами зашла речь о его породе, но упрямо гнал от себя эту мысль, пряча её под ворохом других, казавшихся ему более реальными и важными, щадящими и прозаичными. Нет у него причин злиться на Таиса. Скорее, он должен поблагодарить друга за то, что тот сдёрнул пелену самообмана с его глаз.
— Варз — так называют хозяина карареса, — продолжал напирать, чётко выговаривая каждое слово, Таис. — Этот же огромный карарес, — юноша выразительно раскинул руки, — поделён на две парсы, или части. Варз первой — это Арес, и после полной луны я стану его эори. Второй варз — Роксан, родной брат сайя, и ты, Рэй, живёшь в комнатах его парсы.
========== Часть 4. ==========
— Никак не могу смириться с этим, — пробормотал Рэй, облокотившись о перила и уткнувшись подбородком в скрещённые ладони.
— С тем, что ты станешь эори Роксана? — переспросил Таис, в отличие от своего друга стоя к тренировочной площадке спиной. Интересного ничего в поединке для юного графа не было, а лично для него путь на арену вообще был закрыт, хотя Босфорца был бы не против размяться, чувствуя, что мерная жизнь в караресе размягчает его тело и притупляет навыки.
— С его безразличием, — Рэй же с некой скукой во взгляде созерцал битву двух воинов. Само сражение ему тоже было не интересно, а вот от высокого полуобнажённого мужчины взгляда он отвести не мог. Не то чтобы любовался, просто присматривался, пытаясь понять, что из себя представляет его будущий варз.
— Мог бы и познакомиться со мной поближе, раз уж берёт меня своим эори.
— Нет, Рэй, не так, — покосившись на друга, поправил его Таис. — Не он берёт, а ему приказали тебя взять. Чувствуешь разницу?
— Да уж, чувствую, — пробурчал Рэй, на выдохе прикрывая глаза. Он сам попросил Таиса быть с ним предельно откровенным и ничего не утаивать, так что теперь права обижаться или же возмущаться у него не было.
После того как Босфорца открыл ему правду, Рэй долго не мог прийти в себя, запершись в комнате и даже отказываясь от пищи. Понятное дело, что его затворничество, приобретшее вид безмолвного сидения у окна и наблюдения за жизнью в крепости, было условным, но его уединение никто не нарушал, что дало юноше возможность всё обдумать.
Рэй заставлял себя смотреть на ситуацию как ард: в конце концов, уж лучше Роксан, брат сайя, бравый воин, красивый мужчина, раз уж на то пошло, чем совершенно неизвестный ему варвар, от которого даже не знаешь, чего ожидать.
Сейчас, вспоминая себя буквально несколько дней назад, вессалийский принц фыркнул: будто он мог быть уверенным в этом Роксане, о котором был всего лишь наслышан от Таиса и энареи, — но тогда этот ард казался ему меньшим из неизбежных зол.
Стремительная переменчивость, предрешённость, одиночество, смятенность, растерянность, предательство, ведь он искренне считал Таиса другом, — всё это навалилось на Рэя громадным валуном несправедливости и горечи. Юноша не мог его не то что поднять, а даже сдвинуть с плеч, и кто его знает, чем бы закончились его душевные метания — может, и в объятиях волн Хладного моря — если бы не один случай.
Многое в этой жизни зависит от цепи случайностей — вот что понял Рэй, решив ещё раз поговорить с Таисом начистоту, прежде чем принять окончательное решение.
Это был второй раз, когда он увидел Кронзверя в непосредственной близости. Рэй не хотел ни подсматривать, ни подслушивать, ни тем более вмешиваться в планы Таиса и личную жизнь Ареса, но эти двое почему-то оставили дверь приоткрытой, и юноша решил, что упустить такой шанс из-за каких-то там правил приличия будет глупо.
Рэй не понял и половины из того, о чём Кронзверь говорил со своим будущим эори: они то общались на ромейском, то переходили на ардский, словно скрывали содержание своей беседы то ли от любопытных ушек энареи, то ли от самого замеченного, но проигнорированного вессалийского принца. Хотя, учитывая то, что юноша услышал, лучше бы он не понял вообще ничего.
Суть разговора была проста: предстоящая матримониальная церемония. И она была ужасной. Нет, унизительной, вопиющей и вообще выходящей за любые рамки приличия. Как оказалось, после большого пиршества варза и его эори к их единому ложу сопровождают несколько мужчин, кровные родичи, опекуны или наставники, дабы удостовериться в том, что союз консумирован. Проще говоря, эти варвары наблюдают за тем, как варз впервые совокупляется со своим эори. Ужасные, дикарские обычаи, которые Рэй не понимал и с которыми категорично отказывался мириться.
Очередное потрясение могло стать для него последней каплей. Юноша в тот момент столь живо представил себе это: как он и Роксан… А они все смотрят. Смотрят своими прищуренными, тёмными глазами, пошло улыбаясь и бросая в их адрес скабрёзные словечки. Уж лучше сразу с башни и в море, чем пережить такой позор. И Рэй спрыгнул бы. В тот момент он не мог думать ни о чём, кроме того, что не вынесет подобного надругательства над своей честью, но его остановил Таис.
Босфорца не уцепился в его руку, когда он уже стоял над пропастью, не увещал и не пытался достучаться до его опалённого правдой разума, не бдел его и не окружал заботой. Таис просто говорил с Кронзверем. Спокойно и уверенно. С достоинством. Величественно держа голову и не выдавая ни единой своей эмоции. Они с варзом говорили о столь порочных, грязных, отвратительных вещах, но на лице Босфорца не дрогнул ни единый мускул. Наоборот: казалось, что Таис, даже следуя варварским законам, всё равно сам строит свою судьбу.
— Я не приму многоликих богов, Великий сай, — ровно отвечал могучему варвару Босфорца. — На шее я ношу крест Творца, и с ним же меня предадут вашему погребальному огню.
— Наши боги, в отличие от вашего единого, признают и Творца, и даже хансинских дэвов, — не менее спокойно, слегка кивнув, ответил Арес. — И ты, Таис Багрянородный, можешь поклоняться хоть всем богам всех семи миров. Главное — сила твоей веры, а не имя того, кому ты возносишь молитвы.
Кронзверь говорил с Таисом как с равным. Он слушал его, более того, прислушивался к его словам и желаниям. Да, не шёл на поводу и в большинстве случаев отвечал категоричным отказом, но и того отношения, словно перед ним несмышлёный ребёнок, не было. Арес видел перед собой юношу, готового обучаться, стать частью Арды, следовать за её вождем, быть ему опорой и высказывать своё мнение, даже если оно шло вразрез с мнением сайя. Арес видел взрослость и опыт, достойный того, чтобы с ним считаться.
