Глеб зашагал вниз по улице и подумал о дочери. Надо было заехать за ней. Хоть репетитор и жила в двух кварталах от дома, идти под дождем Оле будет не очень приятно. Она такая трогательная и хрупкая, что Глебу порой приходилось останавливать себя, чтобы не взвалить на себя все проблемы дочери. Впрочем, жизнь на улицах научила Глеба одному правилу – выживает сильнейший. И Оле надо учиться выживать. Тем более если она тоже обладает способностями.

Дочка совершенно точно не шутила сегодня утром, когда сказала про плачущую женщину. Ну не может быть такого совпадения, что бы там ни говорила Вера. Или, возможно, Вера врет? Не хочет, чтобы он и дочь приобщил к семейному бизнесу. Но почему? Что в этом плохого? Оля сможет зарабатывать, потом бизнес перейдет к ней. Что дурного в том, чтобы оставить ребенка с солидной копейкой? Тем более единственную дочь.

Но спорить и открыто конфликтовать с Верой Глеб не решался. Не то чтобы он был робкого десятка – нет, детство в рабочем районе и юность в ОПГ многому ему научили. Он вовсе не был джентльменом, неспособным поднять руку на женщину или продемонстрировать, кто в доме хозяин. Просто не видел смысла ругаться с Верой. Это как кричать на курицу, несущую золотые яйца. Да и ко всему – он ведь ее любил. По-своему. С той самой минуты, когда увидел на вокзале, где промышлял мелкими пакостями. Прямо как почувствовал – эта девушка его судьба. Так и оказалось. Именно благодаря Вере Глеб сегодня имеет то, что имеет. Дом, диван, экран и «Вашерон Константин». Нет, он будет беречь Веру, холить и лелеять, чего бы это ни стоило. Другие женщины – так, ничего не значащее развлечение. А вопрос с Олей сам решится. Шила в мешке не утаишь. Глеб глубже натянул капюшон.

Когда он поравнялся с машиной, стоящей возле соседнего дома, задняя дверь открылась и из нее вышел высокий мужчина в темном костюме. Ближе к пятидесяти, рубленое каменное лицо, короткий серебристый ежик волос. Избитый образ опытного копа в отставке из американских фильмов. Или пародия на него.

– Глеб Николаевич? – тихим голосом, странным образом оказавшимся громче шума потоков дождя, поинтересовалась пародия.

– Да. – На всякий случай Глеб сделал шаг подальше от машины.

– Пожалуйста, садитесь в машину.

– С кем имею честь? – Глеб не испугался. Он слышал истории, когда за особо известными провидцами высылали среди ночи такие вот броневички и увозили на дачи к большим людям, но с ним такого еще не случалось. Может быть, об этом счастье говорила Вера? Шанс подняться еще на одну ступень? Но ведь без нее он не даст никаких предсказаний, вдруг заволновался Глеб и тут же себя успокоил: сошлется на отсутствие компьютера и необходимых материалов под рукой.

– Это неважно. – Мужчина распахнул дверь машины. – Присаживайтесь, Глеб Николаевич.

– Могу я отвести собаку домой?

– Собака поедет с нами.

Спорить бесполезно, это было понятно. Глеб покорно сел в автомобиль и свистнул Бурану. Но тот вдруг, поджав хвост, резко развернулся и бросился в сторону дома.

В этот момент Глеб понял, что, послушавшись жену, совершил большую ошибку.

Вера хаотично сгребала одежду дочери и кидала ее в дорожную сумку. Если сама она могла обойтись парой джинсов, то что понадобится Оле, Вера понятия не имела. Наверняка учебники по биологии. Женщина схватила вторую сумку, лежащую на полу, подскочила к книжной полке и одним махом сгребла книги. Времени оставалось все меньше.

Она могла бы спасти Глеба. И, несомненно, сделала бы это, если бы не Борис и его фотографии. Вера была уверена: Лобанов пришел с разоблачением именно сейчас не просто так, он все рассчитывал на несколько шагов вперед. Не сомневался, что Вера не захочет спасать Глеба, и оказался прав. Да. А она просто жалкая дура. И пускай это выглядит всего лишь глупой бабской местью, позже Глеб поймет, что все не так просто. Бумеранг возвращается – земля круглая.

Упав на колени возле платяного шкафа дочери, Вера отодвинула в сторону коробки с обувью и, нажав на панель задней стенки, открыла деревянную дверцу, за которой оборудовала сейф. О нем Глеб не знал, был уверен, что жена пользуется тем, который «спрятала» на книжных полках в гостиной. В этом сейфе Вера хранила то, что не было предназначено для глаз Глеба, – паспорта.

Быстро пролистав пожелтевшие страницы и убедившись, что чернила не выцвели и фото в порядке, Вера бросила паспорт в сумку, туда же отправилось и Олино свидетельство о рождении, Верины водительские права, а также тонкие пачки купюр в разной валюте, которые Вера откладывала на черный день в полной уверенности, что он обязательно настанет. Скопить небольшую сумму удалось ценой нечеловеческой изобретательности, потому что Глеб тщательно контролировал ее расходы, впрочем, не жалея денег на себя любимого. И если раньше Вера смотрела на это сквозь пальцы, то сейчас обругала себя – стоило поставить вопрос ребром и выбить себе хотя бы зарплату. Деньги понадобятся.

Вера быстро поднялась с колен, взвалила на плечо сумку с книгами и ту, которую набила одеждой дочери. Было тяжело, но ничего, с этим грузом она всяко справится.

Ее чемодан стоял в холле, за дверью Олиной комнаты. Теперь не оглядываться и ни о чем не думать. Открыв ради приличия «тайный» сейф в гостиной, Вера выгребла из него скромные резервы наличности и засунула в карман куртки. У нее оставалось пятнадцать минут. Чтобы не впасть в панику, она заставляла себя сконцентрироваться на механических действиях – сборе вещей, денег, документов и плане побега. Главное, не думать сейчас о дочери.

Вера бросилась к двери, ведущей из дома в гараж. Загрузила вещи в багажник пижонской машины Глеба, на переднее сиденье бросила плед, и не смогла сдержать усмешки – муж может простить что угодно, но только не угон любимого «Мустанга». Ну что же, придется ему с этим смириться. Это ведь в некотором роде и ее машина тоже.

Вера скользнула в салон и чертыхнулась. Глеб ездил на механике, а она не садилась за руль машины с того момента, как получила права. Так, здесь необходимо использовать обе ноги, выжимать сцепление, затем выбрать первую скорость и по мере ее увеличения переключать на коробке передач все выше и выше, не забывая о сцеплении. Вера нажала на пульт, и ворота гаража распахнулись, за дождевой пеленой ничего не было видно. Мелькнула крамольная мысль – не стоило капризничать и возвращать Борису подарок, на «автомате» передвигаться оказалось бы куда как проще, к тому же Глеб не знает о неожиданном даре. Но Вера тут же отогнала эту мысль – еще не хватало остаться должной Борису Лобанову-Ростовскому. Это означало сразу подписать себе смертный приговор. Впрочем, она и так его в данный момент подписывала.

Вера завела машину, выжала сцепление, включила скорость, машина взвизгнула и осталась стоять на месте. Вера закусила губу. Попробовала еще раз – тот же результат. Бросила взгляд на часы – у нее десять минут. Паника нарастала, захотелось выскочить из автомобиля и кинуться бежать, но так она точно опоздает и только все испортит.

Машина тронулась с места с третьего раза. Медленно Вера выехала во двор. Из темноты на нее бросилось огромное пятно. Сперва Вера чуть не заорала от ужаса, но тут же рассмеялась. Буран, ну, конечно же. Вернулся. Хороший мальчик.

Перегнувшись через сиденье, она распахнула пассажирскую дверь. Бурана не нужно было приглашать дважды. Он с размаху прыгнул на кожаное сиденье и начал отряхиваться, как электрический волчок, орошая салон брызгами и стойким собачьим запахом. Глеб точно убил бы за это.

Выехав за ворота, Вера повернула направо и плавно переключилась на вторую скорость, затем надавила на газ и перешла на третью и четвертую, дождь даже на руку – дороги пусты, до школы домчит за две минуты.

Дверь подсобки занялась не сразу. Вначале пришлось полить жидкостью для растворения краски, которую Руслан обнаружил в каморке завхоза (тот, как всегда, напившись, забыл закрыть дверь), а потом и керосином, обнаруженным там же.