Перевернув страницу, девочка не заметила приблизившегося сзади Тимура. Он был в мятой футболке, джинсах, болтающихся на коленях, и кепке, которую не снимал ни зимой ни летом. Тимур являлся полной противоположностью Оле, и, возможно, поэтому его так раздражала эта серая мышь, лишенная эмоций. За восемь лет, что они провели в одном классе, Тимуру ни разу не удалось спровоцировать Олю. Когда остальные ученики кричали, визжали, смеялись и плакали от его выходок, Оля просто смотрела сквозь Тимура, как будто он был не живым человеком, а просто декорацией. Воробьи и листья на деревьях интересовали ее куда больше.

Иногда Тимур думал, что он ее ненавидит. Никто из одноклассниц не вызывал в нем таких эмоций, как Оля Подольская. Когда она молча смотрела на него в упор прозрачными глазами, на дне которых смешались болотный мох и палая листва, хотелось схватить ее за рыжие космы и ударить лицом об парту. До крови, до хруста. Чтобы она растеряла чертово спокойствие и равнодушие.

За восемь лет Тимур прекрасно изучил одноклассницу. И, как ему казалось, все-таки нашел способ вывернуть ее наизнанку.

Вчера он купил огромного тарантула. Три месяца собирал нужную сумму, и вот вечером в городском парке молодой пацан, ровесник Тимура, передал ему мерзкую тварь (кстати, стоило разузнать, где берет, он бы и сам побарыжил за такие бабки). Пацан предупредил, что голыми руками тарантулов брать нельзя. Поэтому Тимур как следует подготовился – стащил у матери садовые рукавицы, которые та собралась везти на дачу в эти выходные. Под них на всякий случай натянул еще и латексные перчатки. Мало ли что. И хотя сам Тимур ни за что не признался бы, что до жути боится ядовитой твари, сегодня он пережил немало неприятных моментов, пока засовывал банку с пауком в школьную сумку. На каждой перемене парень проверял, не сбежал ли паук, и вот сейчас, когда Тимур держал в руках банку, ему казалось, что паршивец может его отравить даже сквозь стекло или скинуть крышку и броситься на него. Наверное, все-таки это не самая лучшая идея, но пути назад не было.

Одноклассники следили за Тимуром затаив дыхание. Даже дебил Васька закрыл рот ладонями, чтобы никак себя не выдать. Ленка с Василисой замерли и вытянулись за партами, чтобы как можно лучше все рассмотреть. А Рустик и Серега следовали за Тимуром по пятам. Рустик включил запись видео в телефоне. Потом выложат в Интернет. Интересно, как Оля визжит? Какой у нее голос, когда волнуется?

Оля перевернула очередную страницу. Почему ей никогда не приходили в голову мысли о гене эгоистичности, это же так очевидно. Все ее многолетние наблюдения за животными сложились в разноцветный пазл из тысячи кусочков.

Оля поморщилась, солнце пригревало, и хотелось чихать. Она глубоко вдохнула и подняла глаза к потолку, чтобы отложить подступивший спазм. Тимур замер, а Рустик даже нажал на «паузу». Сейчас эта малахольная дура увидит опасность.

Но Оля, справившись с позывом, вновь опустила глаза и погрузилась в чтение. Тимур выдохнул. Осторожно открыл банку и, затаив дыхание, стараясь не содрогаться от отвращения, взял паука. Оля завозилась на стуле, тонкое цветастое платье немного сбилось и явило миру тощие коленки, никого из присутствующих подростков не заинтересовавшие. Ленка и Василиса обзавелись вполне женственным формами еще пару лет назад, за ними уже приезжали пацаны на собственных тачках. А тощая Оля, в вечных платьях ниже колен, на их фоне казалась детсадовским переростком.

Сделав еще два шага и кивнув Рустику, чтобы тот снова врубал камеру, Тимур приблизился к Оле и кинул паука на страницы книги.

Все произошло в одно мгновение. Оля молниеносно вскочила, опрокинув стул. Книга свалилась на пол вместе с пауком.

– Он ядовитый! – заорал Тимур.

Оля молча взглянула на одноклассника. Она дрожала мелкой дрожью, глаза позеленели, на побледневшем лице ярко проступили веснушки.

Лена и Василиса кинулись к двери, визжа как потерпевшие. Васька с ногами вскочил на парту. Рустик с Сережкой последовали его примеру. Спокойствие хранила только Оля. Оторвав взгляд от Тимура, она посмотрела на перевернувшуюся книгу. Присела и подняла. Паук был под книгой, не двигался. Оля смотрела на него в упор. Затем осторожно взяла в руки.

– Что ты делаешь? Ты умрешь! – завопил Тимур срывающимся голосом, в душе проклиная себя за глупость. Почему не подумал, что будет делать с мерзкой тварью после того, как напугает Ольгу?

– Это ты умрешь, – слова Оли прозвучали в полной тишине. Она выпрямилась, держа паука в руках.

– Ты че, дура? – первым не выдержал Серега.

Оля сделала шаг по направлению к Тимуру, тот отступил. Внезапно ему стало страшно. В лице одноклассницы не было ни кровинки, и он впервые увидел, как та красива. Солнечные лучи подсвечивали ее, окутывая тонкую фигурку в золотистый шифон. Прозрачное платье обрисовало силуэт, волосы сияли красным золотом. Все это пронеслось в голове Тимура за одну секунду до того, как он сделал еще один шаг назад.

– Не подходи, – предупредил он. – Даже не думай кидать его. – Он кивнул на паука.

Оля покачала головой.

– Это ни к чему. Тебя и так собьет машина через час. – Она протянула руку, и Тимур, внезапно растерявший кураж и лишившийся разом сил, покорно отдал банку с крышкой.

Оля осторожно посадила туда паука и закрыла крышку. Легонько подула сквозь вентиляционные отверстия. Паук слабо зашевелился.

– Верни назад. – Она протянула банку Тимуру, но тот отшатнулся. Оля поставила банку на парту рядом с ним.

Затем она вышла из кабинета, прижимая к груди книгу. По гомонящему коридору дошла до лестницы и быстро поднялась в убежище – старую подсобку на четвертом этаже, которой никто не пользовался.

Оглядевшись по сторонам и удостоверившись, что возле подсобки никого нет, Оля изо всех сил потянула дверь на себя и резко нажала на ручку. Таким образом открывался нехитрый замок. Раздался знакомый щелчок, и в нос ударил запах хлорки, старой дерюги и пыли. Не удержавшись, Оля чихнула, зашла в подсобку, включила тусклый свет и аккуратно закрыла за собой дверь. На негнущихся ногах дошла до пластикового синего стула, стоявшего посредине крохотного помещения, и, рухнув на него, разрыдалась.

Олю била дрожь. Она услышала, как прозвенел звонок, но знала, что в класс не вернется ни за что на свете. Преклонявшаяся перед любыми проявлениями природы, Оля страдала арахнофобией. В ужас приводили даже безобидные тонконогие паучки, которые попадали к ним в дом весной. Оля убегала в другие комнаты и отказывалась возвращаться, пока кто-нибудь не избавлялся от насекомого, следуя ее строгим наставлениям ни в коем случае не убивать.

Между тем Тимур, засунув банку в рюкзак, решил уйти из школы. Получилось вовсе не так, как он ожидал: он сам себя выставил дураком, испугался паука, как будто тот крокодил какой. Вот что теперь с этой тварью делать? Разве что отнести обратно владельцу. Пусть даже деньги не возвращает, просто заберет. Ведь сам Тимур понятия не имел, что делать с пауками, как содержать, да и вряд ли мать обрадуется мохноногому питомцу.

Тимур набрал номер давешнего пацана и договорился встретиться в парке через полчаса. Как раз прогуляет английский, все равно язык не нужен, через два месяца Тимур уходит из школы, чтобы учиться на автомеханика. Но до ухода он еще подумает, как позлить одноклассницу. Просто из принципа, чтобы не считала себя лучшей. Змея? А вдруг ее Ольга тоже возьмет голыми руками? Это кем надо быть, чтобы вот так паука хватать да еще и дуть на него. Тимура передернуло от воспоминаний. Он ускорил шаг. Перешел дорогу и направился к парку. До встречи оставалось еще пятнадцать минут, решил перекурить. Купив пачку «Мальборо», Тимур уселся на лавку, на всякий случай отодвинув сумку с банкой подальше, прикурил, сделал затяжку и зажмурился, думая о том, что надо посмотреть видео Рустика, перед тем как тот его в Ютьюб сгрузит. Хотя что там сгружать? Как он орет, а Оля голыми руками ядовитую тварь хватает?