– Прекрати это! – рявкнул на Тараноса Эридан.
Таранос, чертыхнувшись, послушался.
– В чем дело? Что вы здесь забыли? – процедил он сквозь зубы.
– Тебя! – ответил Эридан в том же тоне. – Надеялись перехватить до того, как ты пойдешь к той горе… А этот увидел нас и бросился, – выдернул он свой кинжал из мертвого тела воина Заката.
– Я уже был там.
– Так и думал, – буркнул второй отступник, Торгрерд. – Много шороху навел?
– Не очень, – уклончиво ответил Таранос.
– Поговорить надо, – сказал Эридан. – Только давай не здесь, раздражает. Пойдем к озеру, все равно охрана на сегодня закончена, – хохотнул он.
Все трое вышли с запретной территории, по настоянию Тараноса вытащив труп убитого на более видное место. Ему совсем не хотелось видеть в своих владениях, коими он считал заснеженные горы, незваных гостей, отправившихся на поиски несчастного.
Они расположились у мрачного озера. Эридан сразу приступил к делу:
– У Торгрерда недурная мысль. Мне до ваших затей дела нет, но я ему должен.
Торгрерд довольно ухмыльнулся. Это был невысокий коренастый человек с коротко стрижеными волосами совершенно непонятного цвета – нельзя было даже сказать с уверенностью, принадлежал ли он к Эндерглиду или же Градерону. Но, учитывая имя, все, кто был знаком с ним, склонялись к тому, что он все-таки уроженец темного города. Лицо его чаще всего было улыбчивым, но при этом умудрялось постоянно выражать неприкрытую агрессию, даже если он говорил о том, как прекрасна сегодня погода. В стане отступников его уважали и боялись, и на этой почве Эридан и Торгрерд стали приятелями и частенько оказывали друг другу разного рода услуги. Не безвозмездно, подобное за пределами городов было не в чести даже между друзьями.
– А мне как раз нравится твой план, Таранос, – Торгрерд, улыбаясь, смерил любопытным взглядом огромные рога своего собеседника. – И я хотел бы ему поспособствовать.
– Каким образом, – мрачно хмыкнул Таранос.
– Ну, если все будет так, как ты задумал, человек в Дилане необходим, не так ли? Если бы мы дали знать тому, о котором ты говорил…
– Он умер, – напомнил Таранос.
– Именно поэтому я здесь. Позволь предложить свою кандидатуру, – Торгрерд улыбнулся еще шире, будто бы заискивающе, но при этом его лицо красноречиво намекало на то, что его лучше не огорчать отказом.
Напугать Тараноса было не так-то просто, да и Солфордж был при нем. Он со скучающим видом ждал продолжения. Торгрерд снова заговорил:
– Я так и так намерен уйти отсюда, пока Врата так слабо охраняются. Конечно, я бы не прочь поучаствовать в нападении на Эндерглид, вот было бы веселье… Но, по-моему, моя затея гораздо лучше. Ты даешь мне указания, – Торгрерд всем своим видом дал понять, что оказывает огромную честь, делая из себя в некотором роде слугу, – я им следую… Например, как найти тех людей… Узнать, на что они готовы… И потом встретить отступников, если ваше нападение удастся.
– Не вижу в этом резона, – поморщился Таранос. – Вы не малые дети, чтобы, оказавшись в Дилане, бесцельно метаться по нему, раз уж сбежали с определенной целью.
– Я же сказал, я все равно собираюсь уйти раньше. – Торгрерд немного помолчал и добавил: – И пока там Розенгельды… Они ведь вернутся обратно, не так ли? Возможно, будет шанс подать вам знак, как обстоят дела.
– Ты ничего не теряешь, – сказал Тараносу Эридан. – А выиграть можешь. Да и золотой пергамент будет не лишним. Едва ли, когда мы нападем, эти недоумки, обрадовавшиеся свободе, схватятся за него.
Тараносу нечего было возразить. Он и сам, когда возвращался в Этериол, был настолько потрясен происходящим, что даже не обратил внимания на золотой пергамент. Что и говорить, если отступникам удастся прорваться, последнее, о чем они будут думать – непримечательное сокровище, которое бесполезно без золотого пера, да и вообще крайне сомнительно в использовании.
Таранос покосился на Эридана. Тот ответил ему благосклонной усмешкой, давая понять, что на Торгрерда можно положиться – если он и не поможет делу, то уж точно не станет его портить.
– Ладно, – сказал Таранос. – Дайте мне, на чем написать. Я покажу, как добраться до Ретилоса.
Битва Балиана и Лейан длилась достаточно долго, гораздо дольше, чем ожидали Кристиан, Юан и Сигфрид. Сначала Балиан, оскорбленный радостными криками солдат, предсказывающими победу Лейан, стал наступать так яростно и беспощадно, что зрители затаили дыхание – казалось, вот-вот несерьезный поединок окончится страшной трагедией. Несмотря на то, что Лейан, отступая, умудрялась отбивать все удары, Кристиан уже готов был вмешаться, потому как нападение было слишком стремительным, чтобы девушка продержалась без единой осечки. Балиан совершенно потерял голову и бился в полную силу. Но тут одно мгновение повернуло все самым неожиданным образом.
Балиан, вошедший в раж, подпрыгнул и опустил меч сверху: похожим приемом, позаимствованным у Сигфрида, он пользовался в самых крайних случаях, уж больно тяжел тот был в исполнении. Но Лейан была почти одного с ним роста, даже ниже, так что было достаточно и такой «жалкой пародии», как окрестил это действо возмущенный плагиатом король Галикарнаса. К тому же, Балиан не хотел ранить Лейан, он стремился просто показать свое превосходство и предполагал, что она отобьет эту очевидную атаку. После этого Балиан планировал воспользоваться ее растерянностью – ведь вряд ли ей приходилось видеть что-то подобное – и выбить меч у нее из руки. А потом картинно приставить острие к ее шее, показав тем самым, что она проиграла.
Но Балиан зря строил планы. Потому что Лейан пропустила его удар.
Никак не ожидая нападения сверху, она не успела решить, что делать – поставить преграду или увернуться. Обороне в таких ситуациях в Эндерглиде не учили. И впрямь растерявшаяся Лейан подняла было меч, но потом все-таки решила увернуться. В результате лезвие опасно пронеслось прямо перед ее лицом и только чудом не вонзилось в ее ногу. В последний момент Лейан успела отпрыгнуть, а Балиан, выдернув меч из земли, вдруг совершенно иначе взглянул на происходящее.
Вся его ярость вдруг куда-то улетучилась, уступив место веселому удивлению. Примерно с такими же чувствами он захватывал башню Торн. Ну как тут не развеселиться вовсю, когда с виду бравые противники оказались такими слабаками? Он обезоруживал их направо и налево, смеясь при этом и радуясь, когда появлялись более сильные соперники.
Но в случае с Лейан эти чувства нашли выражение в других действиях. Балиану больше не хотелось ее победить. После того, как она пропустила удар, он осознал, что ему ни к чему стараться, и так понятно, что он при должном желании ее одолеет – и ведь она тоже не пыталась доказать обратное. Балиана несказанно удивило, почти шокировало, что с виду невинное создание действительно умеет обращаться с оружием, и теперь его подпитывал искренний интерес. Насколько велико мастерство Лейан? Балиану захотелось проверить.
Он отпрянул назад, открываясь для нападения. Лейан почувствовала подвох, но все же кинулась в атаку. Балиан отклонил ее удары и, улучив момент, подступил с другой стороны. Лейан, однако, успела среагировать и успешно ретировалась в сторону. Не тратя времени даром, она тут же перешла в наступление, и бой продолжился на впечатляющей скорости. Но для наблюдателей было очевидно, что Лейан стала уставать. Впрочем, ее значимости в их глазах это не умаляло. Если Балиан был мастером показательных боев и мог сражаться в почти полную силу, не боясь задеть соперника, то Лейан такими навыками не обладала и явно не показала всего, на что способна.
В конце концов Балиан повторил упрощенный прием Сигфрида. Он ожидал, что Лейан на сей раз попытается отбить его удар, но она извлекла из опыта урок и сразу увернулась.
– Неплохо! – сказал Балиан и выбил меч у нее из руки.
Произошло это как-то странно. Лейан словно бы нарочно позволила это сделать, и все от волнения подались вперед, полагая, что это какой-нибудь хитрый трюк. После Лейан объяснила, что решила сдаться и отбросить меч, потому как остановить бой с Балианом словами не представлялось возможным. На это были две причины. Во-первых, после первой попытки Балиана обезоружить ее у нее сильно болело запястье. Но он принял жест за готовящееся нападение и ударил Лейан по ровно тому же месту. Вторая причина была, как считала сама Лейан, более значимой. Балиан стоял спиной к башне и не видел, что три солдата Сигфрида – неясно, по наущению своего короля или по собственной инициативе, – обогнули импровизированное поле боя и, некоторое время с самым невинным видом постояв у стены и убедившись, что и в сравнительно тихой обстановке на нее не забраться, стали неспешно подступать к Балиану. Никто толком не обратил на них внимания, все были слишком увлечены поединком. Приблизься они – их бы, разумеется, тут же обнаружили. Поэтому после короткого совещания один из солдат вооружился арбалетом.
