Над пустошью разливалась медленная, красивая и удивительно нейтральная мелодия – ее нельзя было назвать ни веселой, ни грустной. Впрочем, любая музыка в этих местах казалась настолько необычным явлением, что даже самые отчаянные отступники, вместо того чтобы озлобиться и вступить в бесцельную битву с музыкантом, как-то сразу робели и торопливо уходили подальше. Арес не обращал на них никакого внимания, хотя внутренне был готов к нападению. Как любой воин Заката или Рассвета, он слишком хорошо знал привычки отступников, чтобы расслабляться за пределами городов, пусть и в такой близости от Эндерглида. В последнее время здесь тоже стало весьма неспокойно.

Размеренные звуки флейты не скрывали от чуткого слуха даже совсем слабые шорохи. Поэтому когда кто-то начал тихонько, почти неслышно красться от городской стены к камню, на котором устроился Арес, он немедленно это заметил и перестал играть. Не вставая с камня, он с завидной реакцией выкинул вперед руку. Этого хватило, чтобы защититься от приветственных объятий Юана.

– Ай! – Юан отскочил в сторону и обиженно надулся. – Вот всегда так! А поздороваться?

– Для этого есть слова, – Арес убрал флейту.

– Я не знал, что ты умеешь играть. Очень красиво, – Юан улыбнулся, обрадованный тому, что узнал нечто столь необычное.

Арес равнодушно пожал плечами.

– Конечно, когда-то я был стражем и ночи напролет охранял Врата Заката, – сказал он. – Но это было давно, и теперь просидеть три часа без дела для меня достаточно сложно.

– Не оправдывайся! – Юан покровительственно похлопал его по плечу. – Играй почаще, пожалуйста. Здорово же!

– Спасибо за разрешение, – Арес усмехнулся. – Ну что, все в порядке?

Юан в одну секунду настроился на серьезный лад.

– Вышло не так, как мы хотели, – сказал он. – Но ребята тебя не тронут. Будешь находиться почти вплотную ко входу, в их поле зрения… Да что там, совсем рядом. Но в город не заходи, ладно?

– Задаром не нужно. И так сыт вашим солнцем по горло.

– А я – вашей луной! – Юан снова надулся. – Но ты прав, конечно, – тут же сменил он тон. – Просто крику там столько было. Сам понимаешь… Балиан… – Юан опустил взгляд и умолк.

Некоторое время они молчали. По пустоши, раскинувшейся вокруг Эндерглида, пронесся порыв ветра – неожиданный и потому зловещий. Далеко впереди показались три человеческих силуэта, но неизвестные вскоре скрылись. После поражения у Градерона отступники заметно притихли и в основном предпочитали избегать встреч с воинами.

– Вы окончательно решили? – спросил Арес.

Юан молча кивнул. Сейчас он уже не выглядел таким потерянным, как раньше. Его взгляд был тверд, на губах играла улыбка – правда, грустноватая и немного испуганная. Словно он боялся внимательно оглядеться и обнаружить, что все уже давно потеряно, а он просто не замечает этого.

– Не такая уж плохая идея, – сжалился над ним Арес. – Рискованная, конечно… Ты уже рассказал Гволкхмэю?

– Не-а, – Юан заметно повеселел. – Кристиан придет и все скажет. Жду не дождусь этого момента! Хотя и страшно немного, – признался он. – Кристиан… Он вообще в порядке, не знаешь?

– Вполне, – не покривил душой Арес.

Он небезосновательно полагал, что после очередной потери любимого брата Кристиана уже ничто и никогда не сможет ободрить. Сначала он пугающе молчал, глядя на всех абсолютно непроницаемым взглядом, и лишь коротко отвечал на вопросы холодным, отчужденным и, пожалуй, резким тоном. Даже Руэдейрхи, которому Кристиан давал отчет о своих боевых действиях, заинтересовался такой реакцией. Но спустя всего несколько часов после трагедии Кристиан вдруг будто бы стал совершенно спокоен, позволил Сату Рейте подлатать себя и Юана после визита к обрушенной горе у Градерона (стремясь спасти Балиана и не имея времени для того, чтобы выстроить план действий, они буквально пробили лед собой, получив при этом множество повреждений), обсудил что-то с братом, улыбаясь при этом, и, в довершение всего, попросил Ареса об одолжении, из-за которого тот и находился сейчас у Эндерглида, дожидаясь, пока Юан решит с Гволкхмэем вопрос о его пребывании поблизости.

– Ну, слава богу. Пойдем?

Они подошли к городской стене и двинулись вдоль нее. Ветер усиливался, погода грозила окончательно испортиться, но вокруг царило полное запустение, поэтому беспокоиться об этом не приходилось. За Эндерглидом еще можно было увидеть отступников, которые, судя по всему, по-прежнему обитали в своем поселении, но стоило отойти, и сложно было поверить, что в округе вообще может кто-нибудь быть. Юану с трудом верилось, что совсем недавно он выдержал здесь целых три битвы.

– Наверное, ушли, – сказал он.

– И не надейся. Помяни мое слово, они на том не успокоятся. Слишком уж рьяно рвались к Вратам.

– Да… А мы так и не поняли, что им нужно. Наш преследователь, Нейл, говорил, что они одержимы каким-то Ретилосом, и они у вас кричали, я слышал… Мне знакомо это слово, но я в упор не помню, где слышал его прежде.

– Скорее всего, Таранос наплел им историю о земле обетованной, – Арес поморщился. – Вполне в его духе. Сам он не рвался к Вратам Заката, его вообще там не видели.

– Он был с Балианом, – напомнил Юан.

– Да, но если бы это было так важно для него, стал бы он тратить время на твоего брата?

– Балиан его задерживал! – заупрямился Юан. – Он сильный!

– Я не о том. Ты сам видел. Дело было на той горе. Балиан бы сам никогда туда не пошел, разве нет? Зачем ему это? А если бы он следил за Тараносом, то Таранос привел бы его на поле боя… Если бы он так хотел покинуть Этериол. Но он этого не сделал. Поверь, собственная шкура и выгода для Тараноса куда важнее мести.

– А как же наш отец? – возразил Юан.

– Ваш отец мог помешать нам, – сказал Арес, скрепя сердце. – Таранос бы ни за что не решился на ту вылазку, если бы не думал, что он – реальная угроза для его планов. Ведь у Максимилиана Розенгельда тоже был пергамент… Нет? – осторожно спросил он, испугавшись вдруг, что эта деталь была ложью Тараноса – в таком случае, муки совести за проступок десятилетней давности станут терзать его с утроенной силой.

– Был, – грустно проговорил Юан. – Но не было пера. Сказал, что кончилось…

– Ну, этого Таранос мог и не знать, – Арес немного успокоился. – Так или иначе, он предпочел держаться подальше от поля боя. Уверен, он не мог знать, как все обернется… Что Врата Заката исчезнут. Скорее всего, он и не рассчитывал на успех. Не так уж и глупо поселить в отступниках какую-нибудь идею, чтобы заставить их напасть на Градерон – заметь, им удалось ворваться в город.

– После того, как ты открыл ворота, – хихикнул Юан.

Арес только рукой махнул. Его действия уже успели обсудить в обоих городах, и они неизменно вызывали веселье. Дело в том, что когда Врата Заката неожиданно исчезли гораздо раньше срока, и градеронские защитники в ступоре уставились на опустевшую площадь, отступники, удивившиеся лишь взметнувшемуся в темное небо столпу серебристого света, продолжили ожесточенное наступление. Тогда Арес, смекнув, что нужны-то им Врата, а в городе стараниями Огрттолона, начальника воинов Заката, все равно много опытнейших бойцов, стройным рядом загородивших проход к градеронской святыне, воспользовался моментом и незаметно для всех открыл ворота в Градерон. Отступники, ликуя, ворвались в город и нос к носу столкнулись с мощной защитой и, главное, опустевшей площадью, где должны были выситься Врата Заката. Ужасная новость эхом прокатилась по импровизированному войску неприятеля, и начавшаяся было жестокая война завершилась позорным бегством нападавших.

– По крайней мере, это доказало, что им были нужны только Врата, – сказал Арес. – У нас кто-то даже высказывал мысль, что нужно было позволить им пройти и жить себе в Дилане на здоровье.