– Сразятся наши войска! – Балиан указал на него обнаженным мечом.

– Прекрати эти детские игры! – фыркнул Сигфрид. – Они не пойдут за тобой. Они не посмеют напасть на меня!

– Мы стражи Рассвета! – совсем разошелся Балиан. – Давай свой чертов Ключ, Кристиан! Юан, готовься! А вы, слабаки, идите отсюда!

Кристиан и Юан переглянулись и одновременно вздохнули. Как же быстро Балиан забыл о том, что только что они выступали чуть ли не как враги! С одной стороны, это можно было считать примирением, но с другой – сражаться против короля Галикарнаса им совершенно не улыбалось.

– Балиан, ну пожалуйста, успокойся! – Юан подбежал к нему и схватил его за руку. – Нам нужно поговорить… Оставь это!

– Отдайте его мне! – разъярился Сигфрид. – Он ответит за то, что устроил здесь! В чем дело? Ты струсил, Балиан? Лет десять назад ты был похрабрее, даже почти помешал мне, черт тебя дери!

– Сразись, ну же! – подливали масла в огонь бунтующие солдаты. – За наши права!

Но Балиан уже не слышал их. Оскорбленный до глубины души словами Сигфрида, он вырвал свою руку из пальцев Юана и пошел навстречу королю.

Крики солдат, голоса братьев, которые что-то говорили ему, смутно различимое далекое эхо возвращающейся грозы – все это наполнило разум быстро сменяющимися образами. Балиану вдруг вспомнились слова Дианты. «Когда ты умрешь, время не остановится… А что ему было делать? После смерти наших близких жизнь продолжается». Картины, которые он видел под действием Солфорджа в ледяной пещере, и мысли, которые тогда приходили ему в голову, вновь вернулись к нему, гораздо ярче, чем прежде. Но теперь он взглянул на них со стороны.

Сигфрид стоял прямо перед ним и смотрел на него свысока с какой-то странной, горькой усмешкой. Сердце Балиана невольно екнуло. Он понял, что Сигфрид испытывал разочарование. Не потому ли, что он видел, как им, Балианом, движет не азарт битвы, не желание бороться бок о бок со своими братьями, а тоска, обида и злость, которые заставили его сбежать из Этериола? Или потому, что больше не видел в нем достойного соперника, а просто ребенка, неспособного смириться с неизбежным?

Думая о Торгнире, Балиан чуть дрожащей рукой вцепился в рукоять меча. Он ни за что не проиграет эту битву.

Сигфрид, широко ухмыльнувшись, поднял свой меч.

Казалось, ничто не сможет помешать грядущей расправе. Но второй раз причиной резкого поворота событий стала выпущенная стрела. Балиан ничего не успел понять; уже падая наземь, он увидел опешивший взгляд Сигфрида, направленный на него, и услышал его крик, полный безудержного гнева.

На этот раз никто не двинулся с места. Солдаты, на стороне которых выступал Балиан, растерянно переминались на месте, не решаясь сделать ни шага вперед. Напротив была прямо противоположная картина – Сигфрид, захлебывающийся от ярости, наступал на свое войско, а перепуганные насмерть солдаты то порывались метнуться к нему, то в панике отступали.

– Балиан! Юан! – едва слышно выговорила Лейан.

– Юан? – Балиан только после ее слов заметил, что лежит на траве не один. – Какого черта?

– А? – Юан поднял голову с его груди и улыбнулся. Вид у него был живописный – в волосах, помимо давно опавшей листвы, травинок и веточек, красовалась стрела. – Спасены!

– Ты… – Балиан, растерявшись, умолк, оторопело взирая на младшего брата.

Нетрудно было догадаться, что произошло. Кто-то выпустил стрелу, судя по всему, из-за спины Сигфрида. Король сам этого не ожидал и, конечно, здорово разозлился – ведь он велел своим людям не вмешиваться. Но Юан! Балиан не сводил с его радостного лица изумленного взгляда. Сбив его с ног, он сам только чудом не пострадал. Балиан никогда не сомневался в любви братьев, но сейчас это проявилось в совсем ином свете, потому что причиной, по которой Юан подверг себя опасности, было только скопище не самых достойных эмоций, которые Балиан никак не желал унять. Приходилось признать – с той самой минуты, как в Дилане появились Юан и Кристиан, он больше не мог позволить себе творить все, что душе угодно. На кону стояла не только его жизнь. Так всегда бывало, когда они были рядом.

– А ты спрашивал, зачем я с такой прической хожу, – Юан встал на ноги и, вытащив стрелу из высокого хвоста, тщательно поправил волосы с таким видом, словно крайне недоволен не тем, что его чуть не убили, а потому, что испортили прическу.

Балиан с трудом отвел от него взгляд и посмотрел сначала на Кристиана, потом на Сигфрида. Тот нашел виновного и публично приговаривал его к смертной казни за нарушение приказа.

– Сигфрид! – крикнул Балиан и сам удивился, как сел у него голос. – Пусти его… Пусть… Пусть валит! – нашел он более или менее приличное слово в своем небогатом лексиконе.

– Молчать! – бушевал Сигфрид. – Ты тут не причем! Он нарушил мой приказ!

– А я и не говорил, что я причем! Пусти его!

Слова Сигфрида заглушил раскат грома: гроза возвращалась. Но королю Галикарнаса было необходимо, чтобы Балиан расслышал его ответ, составленный из отборных ругательств, подхваченных в отрочестве, поэтому он сделал несколько шагов к нему. Виновник происшествия, воспользовавшись этим, бросил арбалет и со всех ног обратился в бегство.

– И что такой идиот делал в моем войске? – Сигфрид тут же забыл о Балиане и накинулся на своих людей. – И уберите эти штуки! – он подхватил с земли арбалет и впечатляюще переломил его об колено – силы ему было не занимать. – Раздражают! Сражайтесь мечами, как нормальные мужики!

– Это правильно! – одобрил Балиан, поднимаясь на ноги.

– Вот! – Сигфрид указал на него, весьма красноречивым выражением лица выражая ту мысль, что, мол, если даже такой полоумный так считает, прислушаться тем более стоит. – А ты стой на месте и не двигайся! – снова переключился он на Балиана. – Как только закончу с ними, вышибу из тебя все…

Балиан хотел было ответить, что это он как следует проучит Сигфрида и, чем черт не шутит, станет править его страной (конечно, подобных планов у него не было, но он представлял, как разозлится Сигфрид, услышав такое), но почувствовал, как кто-то положил руку ему на плечо, и, оборвав себя на полуслове, оглянулся. Это был Кристиан. Под его взглядом у Балиана возникло неприятное ощущение, что у него начисто пропал голос.

После битвы с Тараносом он дал волю чувствам и оказался здесь. Словно начисто забыл о том, на какие жертвы пошел Кристиан ради того, чтобы снова увидеть его живым. И что теперь? Они снова пришли за ним, но он, можно сказать, даже не взглянул на них.

– Я… – Балиан кашлянул и, пробежав глазами по хмурым лицам солдат, повернулся к Сигфриду. – Меняю башню вместе с королевой на то, что ты… Это… Выслушаешь ребят. Они тоже против этих штук и все такое.

– Я не веду переговоров с бунтовщиками! – возмутился Сигфрид.

– А чей придурок вчера ныл под стеной? – хмыкнул Балиан.

Сигфрид досадливо крякнул. Поначалу он, вняв советам приближенных, и впрямь пытался разжиться какой-нибудь информацией о причинах, побудивших немалую часть солдат выкинуть такой номер.

Снова прогремел гром. Надвигающаяся непогода заставила Сигфрида окончательно передумать.

– Ладно, обсудим. Мир! – рявкнул он. – В башню! – скомандовал он своему войску.

Те не заставили себя долго ждать и ломанулись вперед. Солдаты Балиана, вполне довольные такой развязкой, знаками дали товарищам знать, что можно пустить всех внутрь. Наблюдая за этой суматохой, Балиан тяжело вздохнул.

– Повоевал и хватит, – Кристиан дал ему подзатыльник.

– Отстань, – беззлобно огрызнулся Балиан, с тоской глядя, как солдаты входят в башню. Грустно было сознавать, что его многообещающе начавшееся предприятие закончилось столь бесславно.

– Подать сюда Торгнира! – послышался уже из-за стен башни Торн приказной крик Сигфрида. Мимо Балиана, Кристиана, Юана и Лейан тут же пронесся сначала посыльный, а потом стайка служанок, одна из которых несла ребенка на руках.