– Скорее всего, он призвал Врата Рассвета прямо там, – прошипел Таранос. – И ушел в Дилан.

– Это невозможно, – Эридан недоверчиво посмотрел на него.

– Хотел бы я, чтобы это было так. Сам считал так же, пока эти мальчишки не призвали свои Врата в Дилане, – Таранос в ярости сжал кулаки.

И все же он надеялся, что усилия Розенгельдов бесполезны, и Балиану не удалось выбраться. А еще лучше – что он сумел сбежать, но и он сам, и его братья останутся в Дилане навеки. Мало ли, вдруг там опять разразилась война. С другой стороны, никто не мог гарантировать, что Розенгельды погибнут в мире смертных, а не задержатся там, затеяв очередное предприятие. Это выходило Тараносу боком. Вдруг, подумал он, Балиан погиб, и его братьев отправили в Дилан совсем по другой причине? Что, если власти Эндерглида и Градерона прознали о его планах?

Таранос порядком извелся, думая об этом. Именно поэтому он сейчас был здесь – пробрался через уже изученные лабиринты запретной территории к обрушившейся горе, у которой дежурили воины Заката. Таранос насчитал четверых. Пока они его не замечали, и грех было этим не воспользоваться.

Положение осложнялось тем, что хоть гора и находилась близко к запретной территории, таковой не являлась, и в случае чего воины вполне могли подняться на нее – хотя бы чтобы проверить, все ли там обстоит нормально. Тараносу сообщали, что они уже забирались наверх. Но он решил рискнуть и, улучив момент, когда ветер ударил струями дождя с новой силой, проскользнул за спинами воинов Заката и стал торопливо взбираться по ледяным и каменным глыбам. Ловкости ему, как бывшему преследователю, было не занимать. Всего через пару минут воины уже не имели возможности увидеть его.

Тараносу пришлось приложить немало усилий, чтобы отыскать лаз, ведущий в образовавшееся под ледяным завалом пространство, где высились Врата Рассвета. Но успех его не обрадовал. Таранос пробрался внутрь и, конечно, прямо сейчас мог уйти в Дилан. Но в его планы это не входило. Он хотел отправить туда отступников, и даже не будь у горы охранников, эта задача была бы практически невыполнимой. Привести стольких людей сюда, на такую высоту, и заставить их по одному, чуть ли не ползком пробираться под завал? Это бы заняло целую вечность.

Таранос понял, что ему придется велеть всем отложить пока поход в Дилан и затаиться, ожидая очередной смены Врат в Этериоле. Это могло произойти через полгода, но могло и гораздо раньше, если Гволкхмэй, что вполне вероятно, решит навести порядок и каким-нибудь образом вернуть Врата к Эндерглиду. Таранос не без оснований подозревал, что раз один Балиан смог призвать Врата Рассвета, то другие Розенгельды с легкостью «передвинут» их на прежнее место. Эндерглиду это выгодно – ведь с их точки зрения, пока Врата здесь, они подвергаются дополнительной опасности.

Подумав об этом, Таранос усмехнулся про себя. Гволкхмэю будет невдомек, что перемещением Врат он окажет им большую услугу. Если жители светлого города не горели особенным желанием бросаться в атаку на Градерон, то уж градеронцы точно совсем другого склада и с радостью поддержат нападение отступников. Не все, но наверняка многие.

Таранос внимательно осмотрел все, что мог. Он не особо надеялся на чудо, но все равно был разочарован – Алгола нигде не было. Очевидно, его навсегда погребли под собой глыбы льда.

Он еще раз убедился в том, что извлек максимум пользы из осмотра горы и стал спускаться вниз. Теперь, когда он знал, что Врата Рассвета, покуда они находятся здесь, ему не нужны, можно и показаться мельком воинам Заката – пусть знают, что расслабляться рано. Пусть сделают ошибочные выводы.

Так Таранос и поступил. Бесшумно подступив к одному из охранников, в ведении которого была не сама гора, а проход чуть дальше, он метнул в него один из своих кинжалов – отравленный, вдруг повезет?

Но нет, воин Заката почувствовал его присутствие и вовремя увернулся. Не тратя времени даром, он кликнул товарищей и выхватил из ножен меч. Однако дождь по-прежнему служил Тараносу добрую службу: он заглушил крик и заметно сбавил уверенность молодого воина, понимающего, что при такой видимости он вряд ли имеет большие шансы на победу. Если он и разглядел Тараноса, то только его смутный силуэт, скользнувший к тому месту, куда упал отравленный кинжал. Расставаться со столь действенным оружием он не собирался.

И тут судьба словно бы решила удовлетворить прихоть Тараноса и отметить здесь свое присутствие более значимым поступком. Неистовый ветер вызвал неподалеку небольшой обвал. Воин Заката, подумав, что причина шума – его враг, обернулся, и в этот момент Таранос, взмахнув рукой, выпустил из кольца преследователя черную молнию. Несмотря на ливень, огонь охватил воина мгновенно, раздался дикий крик, на который тут же кинулись остальные, но все было тщетно. Когда другие воины Заката подоспели на место трагедии, Таранос, смеющийся в голос, был уже далеко, а они ничем не могли помочь своему товарищу.

Весьма довольный собой, Таранос, понимая, что воины не смогут догнать его, неспешно углубился в запретную территорию, хищно поглядывая на те горы, где, как гласила книга, хранятся сокровища. Но, увы, проклятия пока не позволяли завладеть ими. Не раз и не два Таранос пытался, применяя Солфордж к отступникам, заставить их взять драгоценности, однако все они погибли, едва коснувшись их. Этого было мало: чтобы взять сокровище без вреда для себя, оно должно быть вынесено за пределы проклятого места. Таранос сделал вывод, что случается это крайне редко, но все еще не терял надежды. Он не знал, как Розетте удалось завладеть Солфорджем, мог только предполагать, что Балиан, схватив браслет, в ту же секунду бросил его девушке. Нужно было действовать быстро, но те, кого Таранос держал во власти Солфорджа, по его собственному выражению, «притормаживали». Оставалось только найти безумца, который попробует выкинуть подобный номер добровольно, и, надо сказать, Таранос трезво оценивал ситуацию и понимал, что таковой вряд ли найдется. Разве что опять привести кого-то из Дилана, но успех подобного предприятия был и вовсе фантастикой, по крайней мере, без помощи пергамента.

Думая об этом, Таранос подходил все ближе к горе Солфорджа. Он знал, что где-то неподалеку бродит воин Заката, и решил еще раз использовать силу внушения, чтобы попытаться завладеть каким-нибудь сокровищем. К тому же, он понимал, что убийство или же исчезновение второго воина, да еще так далеко от Градерона, вызовет у всех смятение. Ведь никому невдомек, как быстро можно преодолеть такое расстояние, если пользоваться тропами запретной территории.

Таранос стал осторожно приближаться к небольшому проходу, который, как гласили слухи, любезно проделал в ледяной горе Кристиан Розенгельд. Коснувшись золотого браслета, спрятанного под длинным рукавом, Таранос приготовился немедленно воздействовать на будущую жертву в полную силу. Внушить, что если воин схватит сокровище и тут же откинет его в сторону, оно будет принадлежать ему… Оно даст ему власть… Счастье… Или чего он там желает – это будет ясно позднее.

Таранос не переставал удивляться тому, как ему способствует удача. Едва он приблизился вплотную к проходу, как снаружи, за границей запретной территории, послышались шаги. Воин Заката шел прямо к нему в руки! Сейчас он пройдет мимо, и Таранос, увидев его, сосредоточится…

Шорохи раздавались все ближе. Таранос напрягся. Нельзя было исключать, что его заметили. Но даже если так, воздействие Солфорджа в полную силу любого заставит замереть на месте.

– Давай же! – послышался вдруг чей-то крик.

Таранос от неожиданности отпрянул, направив силу Солфорджа не на кого-либо конкретного, а сразу на трех человек, ввалившихся в проход. В следующую секунду ему стало ясно, что ни о каком везении больше не может быть и речи. О да, один из нарушителей спокойствия был воином Заката. Но он умер прямо на глазах у Тараноса – Эридан всадил в него отравленный кинжал, который тут же выпустил из руки: из-за Солфорджа он и его спутник были вынуждены схватиться за головы, взрывающиеся адской болью.