Только теперь призрак спохватился, что мог бы ускользнуть от Никодимуса, провалившись через пол или пройдя сквозь стену. Хочешь уцелеть, привыкай мыслить как призрак. Еще досаднее оказалось второе озарение: любой брошенный в него нуминусный или магнусный сполох он бы разглядел. Выходит, мальчишка ни одним, ни другим магическим языком не пользовался?

Из глубины коридора донеслись шаги, показался бегущий Никодимус. Призрак замер, высматривая, чем блеснет рука парня — серебром или золотом. Но Нико просто мчался на него. Призрак отпрянул вбок, наполовину уйдя в толстую каменную стену. Никодимус повернулся и попытался его схватить. Шеннон скрылся в стене целиком, а потом вышел — в нескольких шагах от прежнего места.

Никодимус смотрел на него, тяжело дыша. Под кожей не наблюдалось никаких проблесков ни магнуса, ни нуминуса. Даже пробовать не собирается?

— Ты слишком рано ушел из долины! — сказал бы призрак, если бы голосовые связки издали хоть звук.

И снова Никодимус кинулся на него. Шеннон перепрыгнул через его голову. «Разрази тебя Создатель, Нико! — ругнулся призрак про себя. — Ты сбежал из долины до срока!» Он вытянул из правой культи фразу на нуминусе, отредактировал и, дождавшись, пока Никодимус обернется, бросил ему в лицо: «ТЫ НЕ ДОСИДЕЛ В ДОЛИНЕ!» Никодимус, мотнув головой, отлепил золотую фразу от щеки. Она тут же исказилась от его прикосновения, превращаясь в «ТЫНИ ДОСЕДЕЛ В ДЛИНЕ!»

Призрак похолодел. Какография Никодимуса прогрессирует, от него как от чарослова, почитай, одно название осталось.

Никодимус рванул к нему вновь — и вновь промахнулся. Крутнув кистью, призрак сотворил вопрос: «Почему ты сбежал из долины?» Никодимус нанес очередной удар. Шеннон увернулся и метнул еще строку: «ПОЧЕМУ? ОТВЕТЬ, ПОЧЕМУ?»

Никодимус замахнулся опять. Шеннон отскочил и уже хотел создать еще предложение, но увидел в зеленых глазах невыносимую боль.

Он опустил руку.

— Я не мог смотреть, как вы умираете! — прорычал Никодимус. — Вы умираете. Язвенное проклятье. Оно гложет вас изнутри. Вы можете умереть со дня на день. Я должен был попытаться раздобыть изумруд и исцелить вас. Хотя бы попытаться, черт подери!

Призрак сглотнул. Он прекрасно представлял, почему Никодимус собирается его развоплотить, однако хотел услышать это от самого ученика. «Но зачем уничтожать меня, призрак?» — написал он.

Никодимус еще раз саданул кулаком мимо. И снова Шеннон повторил вопрос: «Меня-то зачем развоплощать?» А потом добавил: «Дай мне воссоединиться с автором, пока он не умер!»

Никодимус горько рассмеялся.

— Ты не знаешь, кто ты. Тебя забрали служители Тайфона. Он держал тебя год. Если демон выпустил тебя, значит, использует против нас.

Призрак напрягся, готовясь к очередному удару. Но Никодимус лишь сверлил его взглядом, тяжело дыша.

— Тайфон переписал тебя. Ты уже не дух магистра Шеннона!

«Как бы не так! — бросил он в ответ. — Я должен воссоединиться с ним! Верь мне, прошу!»

Никодимус покачал головой.

— Ты просто орудие демона, как Дейдре в Звездной академии.

Призрак обмер. Он ведь и в самом деле не знает, переписал его демон или нет. Он не чувствует себя переписанным… но разве это почувствуешь? Демону хватит мастерства отредактировать его так, чтобы изменения остались незаметными. Не находя слов, призрак только охнул про себя растерянно.

Никодимус напряг мышцы и, кажется, собрался ударить снова, но тут в окно словно снаряд влетел. Мелькнула белая парусина, блеснули на солнце стальные когти. Змей устремился к Никодимусу, парень пригнулся, уворачиваясь от когтей, и запустил обе руки в брюхо конструкта. Змей тут же обмяк, будто свисающая скатерть. Прикосновение какографа разом исказило весь его текст.

Едва Никодимус отшвырнул обезвреженного змея, как в окно влетел еще один белый сполох. Судя по всему, конструкты принимали покрытого хтоническими письменами человека за чужеродное заклинание, куда более опасное, чем призрачная ипостась Шеннона.

Воспользовавшись заминкой, призрак взвился вверх и пролетел сквозь потолок.

Он очутился в коридоре верхнего этажа. Там стояло семеро иерофантов в зеленых мантиях. Все без вуалей. Один размотал тюрбан. Они разговаривали или, по крайней мере, пытались, но выходила сплошная несуразица. В расширенных глазах плескалось смятение и ужас. Кто-то пытался объясниться жестами.

Призрак задрожал. В лечебнице явно орудует кто-то очень могущественный, раз сумел распространить такую мощную афазию.

Но сейчас не до расследований, главное — сбежать от Никодимуса. Дождавшись, пока магнус в ступнях подлатается после прохождения сквозь потолок, призрак заскользил по коридору к солнечному свету. По дороге он выглянул в окно — сплошное бледно-голубое небо и извилистые закоулки, боевых змеев не видно. Тогда он перепрыгнул еще на этаж выше и снова пустился бежать.

А потом в груди что-то оборвалось — словно пропал какой-то жизненно важный абзац, оставив вместо сердца зияющую пустоту.

Призрак остановился. Грудная клетка вздымалась и опадала, хотя дышать ему не требовалось. Он хотел закрыть лицо руками, но рука имелась теперь только одна. Накатила боль. Все предплечье превратилось в сплошной пульсирующий сгусток боли. Он упал на колени и позволил себе провалиться в пол. Его обуял страх. Текст катастрофически таял. Сколько еще он протянет без некрополя?

Самое ужасное, что автору он не нужен. Автор не доверяет ему, а Никодимус пытается уничтожить. Что, если он перестал быть самим собой? Что, если он орудие демона?

Грудная клетка заходила ходуном. Боль в потерянной руке рассосалась, но пустота в груди только разрослась. Призрак почувствовал отчаянную тоску по автору, острую и мучительную, как у брошенного ребенка. Он с сокрушительной ясностью вспомнил, как астрофельские события оторвали Шеннона от жены и маленького сына — обоих давно уже не было в живых. Вот тогда болело практически так же.

Призрак скорчился, полностью погружаясь в пол. Невыносимый жар в руках, ногах и ушах отвлекал от душевных мук. Его трясло. Он протяжно и прерывисто дышал, даром что был стиснут со всех сторон камнем и деревом, и рыдал без слез. Прошел, казалось, не один час.

Постепенно все чувства перегорели и улеглись, сменяясь забытьем. Призрак будто погрузился в сон. А потом, когда мысли прояснились снова, начал обдумывать случившееся. Доказательств, что Тайфон его не переписывал, нет. Значит, нужно их найти. Но как?

Тайфон похитил его у автора и частично лишил памяти. Записка в библиотеке утверждала: «наши воспоминания в ней» — и наказывала отыскать клирика Франческу де Вега.

Между тем, записка соврала насчет того, что Шеннон убит, и это настораживало.

Призрак выбрался из пола и пошел искать лечебницу, но пустота в груди почти сразу же вернулась.

На этот раз она принесла с собой страх — такой сильный, что от него мутило.

Упорно гоня от себя горькие мысли, в глубине души призрак понимал, что поместить его в библиотеку и подкинуть фальшивую записку об убитом авторе вполне мог и демон Тайфон.

Змей нес Сайруса и Франческу над Багряными горами. Целительница разглядывала громадные секвойи, покрывающие склоны. Под плотную вечнозеленую сень почти не проникал солнечный свет, и подлесок тонул во мраке.

Тут и там попадались высохшие деревья с побуревшими кронами. О непонятной гибели растений по всему континенту Франческа уже где-то читала. Дральские друиды нарекли этот загадочный мор «тихим увяданием» и называли его предвестником Войны разобщения, когда из-за океана явятся демоны, чтобы уничтожить человеческий язык.

Франческа уже хотела спросить у Сайруса, что он думает насчет тихого увядания, но тот вдруг перестал заклинать стропы и посмотрел на нее.

— Я тут подумал. В саду ветров сейчас, наверное, около сотни иерофантов. Маршал может отправить их всех в Авил, если город в опасности. — Он помолчал. — Франческа, хватит загадок. Что произошло в святилище? Рассказывай без утайки, иначе как я пойму, что говорить маршалу?